Меч Тионара

Они вышли в путь на третий день его пребывания в Торкруме. Затем он должен был присоединиться к отряду охраны, что восседала на бронеспинах, бывших шесть шагов в высоту и пятнадцать в длину.

Дорога должна была занять почти пять дней. Каемааг и сопровождающий заранее предупредили его о суровости погоды в зимние времена. И о множестве опасностей, что подстерегали их в пути. И с погодой они точно не ошиблись. Едва они выехали за ворота, как их пробрал до костей холодный степной ветер и мороз.

Весь день Бродяга и альки травили истории, рассказывали анекдоты, и пели песни своих народов. Разумеется, бродяга тоже пел песню про Хота, баллады о Пронте, Снатоге, Юноре и Амазире, песни о Кедопеги, что складывались после его жертвы. Научил альков паре молитв во славу Кеда. Разумеется, бог считался мертвым и молились все скорее остаткам его силы, что сейчас теплится в стволе Мирового Древа. Но и этого хватало для того, чтобы жизнь казалась не такой жестокой в такие суровые времена.

Но, хорошее настроение не могло справиться с пронизывающим ветром. И наутро Бродяга немного приболел. Хотя алькам было нипочем. Ему дали плотную шкуру щитоцератопса, но она защищала только от ветра, но нисколько не согревала. Тогда он попробовал подбавить свои силы за счет магии, что хранилась в нем.

Помогло, но не сильно. Но на следующий день он чувствовал себя гораздо лучше, тем более, что и погода немного разладилась. А они все брели и брели неспешной рысью его конь и торопливым шагом динозавры. Еще два дня пути до столицы, стоит поберечь силы.

Они шли уже по лесным массивам, пройдя по пути границу степей и леса. Тут они встретили дикого спиноящера. Еще большего, чем тираноящеры. С огромным парусом на спине, как объяснили альки, так он греется на солнце, сохраняя тепло. Его длинная морда показалась из-за деревьев куда раньше, чем стал заметен парус.

Альки, словно всю жизнь так делали, попрыгивали с ящероспнов и взмыли в небо на крыльях. Они окружили голову динозавра, не давая тому сосредоточиться на ком-то одном, и начали посыпать лицо спиноящера стрелами. Скоро или не очень, но раздалось два негромких хлопка и динозавр с ревом агонии начал метаться вокруг себя, разворачиваясь на месте и хватая пастью все, что задевало его.

Конечно же, все до чего он дотрагивался, были деревья. Альки уже давно сели обратно на бронеспинов и поехали дальше по усыпанной снегом дороге среди лесной просеки.

– Может добить? – сжалился Бродяга, завороженный слаженными действиями альков.

– Сам помрет, – отмахнулся офицер альков Наомадан. – Он не дает нам торговать. И другие, как он. Мне их совсем не жаль, и тебе не советую. Он бы над тобой не сжалился.

– Вам виднее, – пожал плечами человек, следуя за своим конвоем. Тем более, что столица страны альков уже была видна в паре часов пути.

Глава 2

Миахамера пригласила Бродягу во дворец. Там, за большим пиршеским столом ему удалось отведать хорошо приготовленное мясо и яйца динозавров. Не курица или свинина, конечно, но съедобно.

– Тебе ведь не впервой отведать динозавровое мясо?

– Что? – не понял Бродяга.

– Ты ведь уже ел это мясо, почти семь сотен лет назад.

Кус мяса едва не застрял в горле человека. Он закашлялся и вымолвил. – Откуда вы знаете, Ваше императорское Величество?

– Мы живем вдали от вас всех, – начала объяснять алька, сложив крылья перед грудью. – Но мы умеем слушать Альконар, как и ты. И не говори, что пришел сюда только потому, что тебя прислал Дреол или его друиды. Да, это имя нам тоже знакомо, – уточнила она, видя ошарашенное лицо своего гостя. – Мы знаем о том, что ты сделал тогда и что сделал тридцать пять лет назад. Мы чтим то, что ты делаешь для Альконара. Он ведь и наш дом тоже. Но почему ты прячешься за прозвищами здесь? Пронт из Хота.

– Привычка, – стыдливо отвел глаза Пронт. – Так вы знаете, зачем я здесь?

– Разумеется, мы тоже слышим волнение Альконара. – кивнула императрица и улыбнулась Пронту. – Но тебе не о чем беспокоиться, Страж Альконара. Альконар боится, что мы повторим то, что сотворили зараженные тысячу лет назад. Он боится, что мы приведем в этот мир Заразу.

– Можно объясниться? – полюбопытствовал человек.

– Их Величество говорит о том, что мы продолжаем науку наших предков. И ты помог нам в этом, – вмешался старейшина альков. Стеорд был пожилым альком, выглядел лет на тридцать-сорок по меркам человека. Но Пронт понимал, что возраст его гораздо больший. Сколько он знал об альках, то это то, что они жили срок, сравни вечности. Наверняка Стеорд застал не только день Великого Грома, но и зарождение Империи в целом.

– Как это? – опешил Пронт.

– Та ветвь, что ты случайно забросил в наш мир, дала росток. Каждую весну он покрывается огромными листьями. Мы используем их для того, чтобы разрывать пространство и изучать другие миры. Это поистине интересно!

– Вы снова балуетесь с сетью миров?! – Пронт уже не удивлялся, он начинал закипать всерьез. – Снова хотите пустить демонов в наш мир?! Едва мы закрыли их ворота, как вы отворяете для них вход в подвал?!

– Не смей говорить в таком тоне с альком, что прожил почти четырнадцать тысяч лет! – тихо, но грозно заявила Миахамера.

В гневе она выглядела совершенно другой, но, по-своему красивой. Наверняка для альков она является эталоном красоты. Стройная, плавные черты лица, тонкий нос и тонкие губы. Полная грудь и округлые бедра. Глубокие темные глаза и пшеничные волосы до самых пят. Да, она выглядела именно императрицей, а не деревенской теткой. Стоит вести себя с ней, как подобает, в конце концов, он в гостях.

– Прошу меня простить, – склонил голову Пронт. – Но мне хотелось бы, после всего, что я пережил за свои почти двести лет, верить, что это все безопасно.

– О, это безопасно! – поспешил заверить его Стеорд. – Наши червоточины открывают лишь окна в другие миры. Через них только и можно, что тайком подглядывать за тем, что происходит в других мирах. И держится это окно не больше часа. Много вреда это не принесет.

– Тогда я хотел бы взглянуть на это окно лично, с вашего Императорского позволения, – обернулся он к Миахамере, дожидаясь кивка.

Та кивнула, и он вновь обернулся на старейшину.

– У нас остались листья за этот год, но очень мало. Если вы хотите поприсутствовать на плановом открытии червоточины, то вам придется погостить у нас до следующей десятины.

– Если это возможно, и никому не помешает, я волен задержаться хоть до следующего явления богов, – убедил его Пронт. И, когда старейшина и императрица переглянулись, обменявшись кивками, он попросил позволения пойти заняться дальнейшим изучением их культуры и ремесел.

– Тебе будет выделена комната в моем дворце. Стеорд зайдет за тобой позже, чтобы познакомить с нашим институтом изучения других миров. Можешь быть свободен.

– Благодарю вас, Ваше Императорское Величество, – поклонился Пронт, прежде чем покинуть зал и отправиться куда-нибудь, подышать.

Он сел в последний корабль, когда все остальные, растянувшись на многие версты в длину, уже шли по воде в сторону берегов Днапотиза. Путь займет три с лишним десятины, только бы воины за это время не забыли, за какой конец копья браться.

Хотя чего уж он? Уж в гноллах Беордваль не сомневался. Гноллы, как и орки, всегда были наготове схватить оружие и выйти на войну. Не то, что эти миролюбивые болотники. И как их вообще взяли в Союз? Они же все привыкли решать миром. По сей день они только и делали, что трепались попусту и пытались развалить Днапотиз хитрыми пакостями.

Но теперь этому настал конец. Скоро флот Днапотиза причалит к их берегам и осадит первые города. Беордваль просто болел этой идеей, словно фанатик желая покорить земли Бнотзэха и стать куда ближе к рангу князя, а то и короля!

И флот шел так, как должен был. Моральный дух огромнейшего войска был на высоте. Гноллы чувствовали свое преимущество в бою. Они были готовы к высадке. Ох, держись Сисдиас. Ты поплатишься за свою глупость и наглость.

На семьдесят третий день зимы, пробыв в море уже восемь дней, они нарвались на первые морские заставы болотников. Те уже ждали их, и вывели вперед несколько боевых кораблей, чтобы те смогли передать донесение о вторжении гноллов. Но не тут-то было.

Боевые хольки гноллов стремительно врезались в ряды флота Бнотзэха, баллистами и стрелометами отправляя тучи горящих снарядов, пока рептилиды не успевали даже развернуть свои суда, состоящие в основном из грузовых хольков. Все их вооружение это лучники, что почти не нанесли потерь гноллам. Ну пожгли немного парусину, но всегда есть запасная!

Гоняли они их почти десятну, когда догнали и потопили тот самый легкий корабль, что должен был поспеть с письмом к Сисдиасу, чтобы тот подготовил войско к ним навстречу.

Народ это очень обрадовало. Бнотзэх будет ждать этого письма и не успеет подготовиться к войне. У Днапотиза появился элемент неожиданности. И они им воспользуются на полную.

Конрад все не мог дождаться того дня, когда люди и минотавры придут к общему соглашению. Чего ждать? Союз? Торговля? Или Мапой пожелает остаться в небытие? С другой стороны, они приняли их. Приняли, как дорогих гостей. Люди не сидели в темницах и, упаси Кедопег, не оказались скормлены варгам или рапторам. Бывший разведчик, а сегодня лидер дипломатической экспедиции, видел в этом уже хороший знак. Что бы ни случилось, это не должно закончиться плохо для людей. И уж тем более, не причинит вреда самим пещерникам.

Они уже полгода провели в империи Мапоя. Знакомы со многими сохранившимися традициями. И они были ими вдохновлены. Жизнь в Мапое не учила ничему худому. Старость уважали и почитали. Друг друга тут привыкли встречать и провожать так, словно не виделись десять лет и еще столько же не ждали встретиться. Эта страна была пропитана чем-то таким, чего Конрад не видел еще нигде.

Да, законы и порядок блюлись здесь под надзором Джерама, императора с огромной династией. Он, как и его предки держали государство в ежовых рукавицах. Но, единственные, кто еще мог взбунтоваться или устроить пакость, это молодежь. С возрастом минотавры привыкали жить в традициях и почитании друг друга. Тут даже грань знати и черни с годами размывалась.

Казалось, что кругом царит идиллия. Сам Джерама отзывался, что эта идиллия лишь мираж, маска. Но Конрад считал, что это просто его привычка к строгости, и ощущение близкой беды. Но кто сказал, что беда обязана прийти именно из Мапоя? Тут даже чужаков приняли, как званых гостей. Даже не требуют разоружиться, потому что не желают зла сами и не ждут его извне.

Почему же Конрад так беспокоился от предстоящих дипломатических договоров? Чего было бояться? Минотавры всем своим видом показывали, что люди им по душе. Но, никто не отрицает того, что это добрый взгляд змеи, что заворожила мышь и готовиться всадить в нее яд.

Но, с другой стороны, до Хотии отсюда едва ли четыре дня верхом. Армия с обозом доползет за пару десятин. Тириз годами проводил в походах, когда шел завоевывать земли Эрмиллиона. Если бы пещерники были настроены враждебно, или желали себе другой жизни, они бы давно пришли войной. Не просто давно, а Очень давно. Они старая раса, что живет тут едва ли не столько же, сколько эльфы и орки. Они могли покорить людей еще тогда, когда демоны только ушли из Альконара и прекратили прятать людей под теплым крылышком.

Но они ведь этого не сделали. Не покорили, не изничтожили. Они не воевали с эльфами, с орками. О них вообще не было ни слуху, ни духу. Все, что было известно о них, рассказывали эльфы из старых баек. Даже из ныне живущих эльфов очень мало, кто видел живых минотавров. Они вообще считали бы, что Мапой давно вымер в горах, если бы те регулярно не отправляли с фуриями и феями торговые обозы на обмен с Эрмиллионом.