Меч Тионара

– К оружию!!! – Взревел Беордваль, стараясь перекричать свист летящих снарядов из требушетов и стрелометов.

Гноллы в растерянности начали формировать какой-никакой строй. Всадники уже сорвались вперед, чтобы отбросить врагов и дать пехоте время наладить порядок.

Беордваль ворвался в ряды рептилидов едва ли не последним. Но даже из-за спин своих воинов он видел, что кругом одна пехота. Ее успешно оттеснили на несколько шагов. Затем на половину полета стрелы. Затем и вовсе отряд за отрядом их повергли в бегство. Все же, отсутствие наездников на горгонах. Не могли же ящерицы не взять с собой всадников. Он глянулся назад.

Вот где были всадники. Они зажимали пехоту Днапотиза с двух сторон. Те построились в большой круг, ощетинившись своими короткими копьями и с трудом сдерживали натиск врага.

Беордваль попытался развернуть конницу им на помощь, но из-за спин пехоты вылетело рыцарское войско Бнотзэха. Разорвать своих всадников он тоже не мог. Рыцарей было немало. А арбалетчики и всадники болот продолжали давить на пехоту и стрелков гноллов.

Его армия стремительно таяла, хоть и принося равные потери рыцарям Бнотзэха. В один момент он заметил, как отделяются от войска всадники гноллов, в панике покидая поле боя крошечными кучками. И это не были отдельные всадники. Это отрядные воеводы отзывали из боя горстки воинов, что у них оставались. Обычно это были группы по десять-двадцать человек.

Беордваль понял, что действительно пора уходить. Пусть они и выгнали с поля боя основную армию болотников, рыцари их уверенно давили, не давая даже отойти на переорганизацию отрядов.

Сам бьерн сражался в неравной схватке сразу против троих рыцарей на василисках. Его химера металась из стороны в сторону, стараясь укусить василисков львиной мордой или хотя бы ужалить головой змеи, что была на хвосте. Но даже он, бьерн, который сметет пятерых гноллов не мог сражаться с несколькими рыцарями вслепую. Стоит ему неудачно скосить глаза, как василиски парализуют его тело.

Копье болотника все же воткнулось ему под лопатку, едва не угодив в сердце. Он приказал войску отступать. Сражаться дальше было смертельно опасно. Лучше укрепиться в городе. Слишком рискованно продолжать бой, хоть и равный. Шансы у них с болотниками были почти наравне… В начале. Но теперь, когда осталась одна горсть пехоты и стрелков, да еще пара тысяч летчиков. Битва превратилась в выживание.

Остатки сил он собрал на то, чтобы дунуть в рог, трубя отступление. Он трубил до тех пор, пока его отряд пробегал мимо пехоты. Его услышали. Пехота начала постепенно отходить назад, пока полностью не обратилась в бегство.

Болотники какое-то время следовали за ними, но потом, видимо, тоже измотались и решили бросить это дело. Осадные орудия гноллы бросили на поле боя, вместе с провиантом и походными пекарнями.

Дай-то Кедопег, чтобы они не передохли с голоду, пока отходят к Литше. Именно туда Беордваль решил направить войско. Стены Ишлы, конечно, лучше помогут им пережить осаду и бой, но город связывал их с портом. А туда был шанс позвать подмогу из Днапотиза.

Они не передохли, но пришлось жертвовать верблюдами. По сотне за раз. Благо, всадников осталось уйма. Всю дорогу они пили верблюжье молоко с гнилыми болотными водами и ели одно лишь верблюжье мясо.

Но они выжили. Они пришли в Литше. И теперь настал черед засылать гонца в Одтанг. Он должен как можно скорее передать письмо Хеределю, чтобы тот высылал им на помощь рыцарское войско. Беордваль требовал это войско. В конце концов, он был воеводой Днапотиза. И рыцари были в его власти. Пусть даже не надеется, что защита земель от орков, что уже давно прекратили набеги на них, став относительно цивилизованным государством, важнее, чем спасение регулярной армии Днапотиза.

А весь этот поход превратился теперь именно в спасение. Болотники слишком резво и неожиданно собрались с силами и дали им отпор. До Фирокинао оставалось еще полторы десятины пути. Беордваль и представить себе не мог, что именно там болотники устроят им засаду.

Гонец отправился сразу же, как только войско закрыло северные ворота в город. Тугкан спешил, как только мог. Каждый, кто видел происходящее, понимал, что гноллы едва ли смогут долго продержаться в городе.

Он сел на корабль прямо с воздуха. Его крылатая пантера подняла большой шум на корабле, приводя в движение сонных матросов. Весь флот все еще стоял в заливе, к востоку от порта. Защищали порт от возможной осады флотом болотников. Потому, Тугкан выбрал один из самых дальних, что был направлен носом на юг.

«Призрачный» тут же сняли с якоря и пустили парус. Чуть больше пятины туда, и столько же обратно. Может быть днем быстрее, если будет попутный ветер.

Все было бы неплохо, но ветер, что поднялся на второй день плавания, перерос в сильный ураган уже к третьему. Призрачного метало по воде, как перо. Парус был снят, но это не мешало волнам играть с большим, тяжелым судном, как с обычной куклой. Все, что оставалось делать на корабле, это пасть на колени и молиться, пока волны вырывали из корабля доски. Послание к Хеределю рисковало пропасть в морской пучине вместе со всей командой моряков.

То ли их молитвы были услышаны, то ли вмешалась другая неведомая сила, но, когда от корабля едва не остался действительно «призрачный» остов, буря начала стихать. Моряки тут же посрывались в трюм, заделывать бреши, в которые вымывало целые бочки с провиантом.

Вода доставала уже до груди. Если не успеть закрыть щели и откачать воду из трюма, корабль пойдет на дно. Работать приходилось всем. Доски, пустые бочки, мешки, лишняя парусина. Все шло в дело, чтобы была возможность закрыть течи. Это отняло почти половину дня.

Но буря лишь ослабла. Она не собиралась совсем прекратиться. Корабль приходилось днем и ночью латать, смолить щели, забивать их паклями. Разбившись на две смены матросы работали по ремонту и выливали воду в окошки, чтобы только удерживать это дырявое корыто на плаву. А ведь кому-то в это время еще приходилось править беснующимся на волнах кораблем.

На четвертый день у них появился перерыв и все, кто еще мог стоять на ногах, продолжали до последнего сдерживать напор воды в трюме. Остальные падали прямо на местах, без сил больше держаться.

Корабль, казалось, спасен, но на пятый день ветер нагнал их, запустив все по новому кругу. Лишь на шестой день стихла буря, позволив немного ослабить темп откачки воды. Пробоины, в кой-то веки, стабилизировались и теперь давали лишь медленные течи. Корабль более или менее уверенно шел по воде.

Но на этом беды судна не закончились. Завидев их дырявое деревянное ведро издали, пираты почуяли легкую наживу. Их корабль стремительно нагонял их, даже не готовя орудия к бою.

Пираты уже хорошо просматривались. Это были гноллы. Нашли время, когда стоит атаковать своих же. Эти негноллы потрясали оружием, уже видя, как перережут половину отряда, остальных отправят на торги рабами или рекрутируют к себе в команду. А уж какая жажда наживы горела в их глазах.

Стрелометы на Призрачном уже были повернуты в сторону пиратов и беспорядочно посылали в тех горящие дротики, стараясь прожечь хотя бы парус, чтобы сбросить ход. Но все тщетно. Пиратские стрелометы метнули гарпуны. Несколько уцепилось за борта.

Корабли начали стягиваться друг к другу, уже перебрасывались кошки, и пираты вручную тянули веревки на себя. Матросы вышли на палубу, готовые стоять до последнего. Они держали наготове мечи и копья, укрывшись за щитами.

Борта столкнулись, моряки ощутили, как палуба уходит из-под ног. Но опыт заставил их удержаться. Изнуренные и измотанные предыдущей бурей они едва держались на ногах. Но они очень хотели жить.

Потому, едва трап пиратов ударился об их палубу, они с гиеньим гиканьем ринулись на ту сторону. Они сражались остервенело. Уставшие они противостояли почти втрое большей команде пиратов. А у руля капитан сражался сразу с двумя гноллами, что теснили его к борту.

Чудом он извернулся и подтолкнул капитана пиратов за борт. Разбойники, что видели это, побросали мечи тут же. Остальные продолжали сражаться. Но постепенно и до них доходило, что они остались без предводителя. Один за другим они бросали оружие на палубу, туда же падая на колени. Корабль был взят. Недолго думая, капитан согнал всех пиратов на полуразвалившийся хольк. А сами остались на пиратском корабле, что был гораздо вместительнее.

Остатки провианта с холька перенесли на новоприобретенное судно. Бросив команду пиратов без провианта и с очень малыми шансами на выживание. Сами так решили. По пиратским законам все прошло так, как должно было. Победитель забирает корабль и все награбленное. И его мало волнует, как будет выживать в дальнейшем проигравший. Ступив на этот путь они были готовы к такому. Пусть теперь выкручиваются. Может хоть поумнеют и начнут нормальную жизнь.

Правда, им и самим осталось провианта едва на день пути. А до порта еще не меньше суток хода по воде. Но теперь хотя бы отдохнут.

Пиратское судно оказалось более сильным, крепким и надежным, чем полуразвалившийся хольк. Они добрались до порта, растягивая провизию, насколько это возможно. Там их сперва едва не расстреляли из башен, все же шли на пиратском корабле. Но потом все же разглядели флаг Днапотиза и открыли причал. Хвала Кедопегу. Только благодаря ему у войска Днапотиза, что оставался на чужбине, появился шанс выжить.

Тугкан сорвался на своей пантере в воздух, едва с корабля были брошены швартовы. Времени было слишком мало. Каждый час может быть на счету. Если он обернется туда-обратно, то будет в Литше до того, как рептилиды дойдут до города и возьмут его в осаду.

Здание городского совета образовалось моментально, благодаря стремительности его пантеры. Тугкан сел на площади и побежал к воротам, размахивая свитком с печатью Беордваля. Это сработало, как негласный пропуск, стража расступалась перед ним, а ворота и двери открывались заранее, словно впереди него шла волна силы.

Навстречу Тугкану из приемного зала высыпался народ. Гноллы и бьерны всех мастей расступались перед ним, словно он был важнее чуть ли не самого Хеределя. А тот уже в нетерпении ерзал на троне, едва не потирая руки в предвкушении хороших новостей о взятии Фирокинао. Знал бы он, какое его ждет разочарование.

– Ну что там? – встрепенулся Хередель, едва двери в зал закрылись за спиной Тугкана. – Говори, не томи!

Обвислые уши Хеределя сейчас топорщились, как две треугольные кружки, что ловили каждый звук.

– Войско Беордваля потерпело поражение в битве под землями Фирокинао.

– Что?! – Хередель вскочил с трона, на его пасти непроизвольно образовался оскал, такой, что у Тугкана на долю секунды поджался хвост. Но он-то был не виновен. – Как это произошло?!

– Бнотзэх вышел ответным походом и устроил засаду на наше войско под Фирокинао. Их было значительно больше и они привели рыцарское войско. Они напали неожиданно на идущую колонну. Они застали нас врасплох.

– Прекрати! – едва не заскулил Хередель. – Хватит! Зачем ты приехал вообще?

– Беордваль просит подмоги. Срочно.

– Нет у меня сейчас людей! – Хередель в беспомощности упал на трон. – Совсем нет. Не готовы мы были к тому, что Бнотзэх так быстро соберется с силами.

– Беордваль требует своих рыцарей, и всех рыцарей Днапотиза для захвата их городов.

– Вот этого я сделать не могу. Мне нужны люди. И требовать он не имеет права. Не в его полномочиях требовать у короля, – уж чего-чего, а гнева от Хеределя было тяжело добиться. Он вообще был любителем обижаться и печалиться. Хотя, за это, возможно, его уважали. Его не боялись, как правителей Тириза или Бнотзэха. Он всегда старался быть любимым и уважаемым, отчего нередко шел навстречу даже простым гноллам.

– Это необходимо сделать. Потому что сейчас рептилиды идут войском на Литше, где укрепились гноллы Беордваля. Если не поспешить сейчас, их могут разбить на голову и придать военному суду.

– Но что мне остается? Остаться самому без защиты? С севера и востока к моим землям примыкают орки, а с юга Южный Днапотиз. Ослабь я сейчас позиции, как Днапотиз объединится под флагами Дайсната. А меня отправят в темницы до конца моих дней. И тогда Беордваль не придет меня спасать, а припадет на верность новому королю, потому что тот подомнет под себя весь Днапотиз.

– В противном случае Беордваль не вернется домой уже никогда, – хмуро закончил доклад Тугкан. – Могу я вернуться к службе?