Советские спецслужбы и Красная армия

Нужно добавить, ибо многое будет непонятно современному читателю, что в первой половине 1918 г. была громадная разбросанность отрядов и частей, не было точно установленных фронтов и позиций. Бои, часто очень горячие, возникали в самых неожиданных местах. Наиболее определенным был только немецкий фронт на Украине, где сражались пять наспех сколоченных, слабо связанных армий, под командованием Антонова-Овсеенко.

Борьба шла в очень сложных условиях. Железнодорожные станции были забиты эшелонами с военным имуществом, эвакуировались артсклады (Конотоп и др.). Масса возвращавшихся с фронта солдат усложняла работу и без того разваленного транспорта. В штабах царила путаница и суета. Шли споры среди командования. Каждому хотелось быть «главковерхом».

Однажды при моем докладе Ленину пришлось сообщить, что действовавший на севере Украины отряд Ремнева, который именовал себя «командармом» (одно время он действительно был помощником Сиверса), покинул свой участок, не предупредив соседей.

Ленин очень рассердился: «Как – бросить фронт, предать соседей! Надо его судить, передать в трибунал! Наказать строжайше!»

В апреле 1918 г. развернулось сражение на подступах к Донбассу, обороне которого Ленин придавал исключительное значение.

Упорные бои в районе Синельниково – Чаплино – Гришино вела 2-я армия, действовавшая на направлении Екатеринослав–Юзовка.

Более двух недель ее малочисленные отряды отражали немцев, нанося им большие потери. Станции Синельниково и Чаплино много раз переходили из рук в руки.

Героически обороняли Донбасс с севера отряды 3-й и 5-й армий. Остатки их после тяжелых боев Ворошилов отвел к Царицыну.

22 апреля Ленин сообщил Наркомвоену постановление Совнаркома о принятии всех мер для защиты восточных границ Харьковской губернии, и особенно станции Чернигов.

Упорная оборона Донбасса позволила эвакуировать сотни эшелонов военного и промышленного имущества и десятки тысяч рабочих.

Героическая борьба трудящихся Украины показала, что народные массы полны решимости защищать свою землю от иностранных захватчиков, но силы были слишком неравны. Вымуштрованной трехсотпятидесятитысячной армии Германии и Австро-Венгрии советская Украина могла противопоставить только что созданные, необученные и плохо вооруженные отряды численностью не более 30–40 тысяч.

Украинский народ не мог примириться с режимом иноземного ига, с реставрацией буржуазно-помещичьих порядков. Рабочие и крестьяне Украины взялись за оружие, создавая повстанческие отряды. В тылу оккупантов разгорелась народная война. Она шла под лозунгом восстановления Советской власти.

Исключительно широкий размах партизанское движение приобрело на территории Черниговской, Киевской и Полтавской губерний, в лесных и болотистых, труднопроходимых районах. Непосредственно руководил повстанческим движением замечательный большевик Н. Г. Крапивянский.

Впервые я познакомился с ним в мае 1918 г., когда он приехал в Оперод договориться о вооружении, деньгах и установлении постоянной связи. Он уже был прославленным партизаном, воевавшим на Украине в пору немецкого наступления. Это был коренастый человек, с обветренным, румяным лицом и ясными волевыми глазами, открыто смотревшими в лицо собеседника.

На меня он произвел впечатление человека, крепко связанного с народом.

Отрадно было сознавать, что в тяжелый момент существования Советской власти, в пору нашествия германского империализма тысячи героев в ужасно трудных условиях подполья беззаветно борются за восстановление Советской власти, куют нашу окончательную победу. Росла уверенность, что партия, имеющая в своих рядах тысячи подобных народных борцов, непобедима.

Ленин придавал огромное значение развитию партизанского движения в тылу противника.

По его указанию еще в начале 1918 г. был создан центральный партизанский штаб, а затем, после заключения Брестского договора, помощью партизанам-повстанцам ведало специальное отделение Оперода.

Об исключительных по смелости и геройству боевых операциях черниговских повстанцев мы регулярно сообщали Владимиру Ильичу.

ЦАОПИМ. Ф. 8654. Оп. 1. Д. 35. Л. 67–76. Машинописный текст.

Глава 2. «Единственные в Европе» Курсы разведки и военного контроля: подготовка пролетарских кадров советских спецслужб

В литературе 1990-х – начала 2000-х гг. был поставлен вопрос о вкладе Георгия Теодори в строительство центрального военного аппарата Советской России, и в частности военных разведки и контрразведки. Отдельные исследователи склонны существенно принижать его роль, притом что «генштабист 1917 года», перечисляя свои заслуги, прямо заявил: «Особенно тяжелая работа выпала на долю Оперода Наркомвоена при формировании Полевого штаба из бывшего [Штаба] Высшего военного совета и Оперода Наркомвоен. Надо было с 16 октября по 11 ноября 1918 г. (за 24 дня), ни на секунду не прерывая работ по управлению фронтами, сформировать Полевой штаб, Управление [делами] Реввоенсовета Республики, Регистрационное управление, Курсы разведки и военного контроля при Реввоенсовете Республики, заново создать Военно-цензурный отдел и выделить работников к т. [Л.Д.] Троцкому. Задачи исключительно трудные, сложные и ответственные даже при нормальных условиях. А ведь их надо было выполнить при бедности политическими и военными работниками… в революционное время и в период военных действий, с особенной силой вспыхнувших на Южном фронте (Краснов). Тем не менее к 10 ноября были сформированы: 22) Полевой штаб, причем организация его, вопреки элементарным военным требованиям и опытам [Первой] мировой и Гражданской войн, видоизменена была… [Ф.В.] Костяевым на свой лад… 23) (сформировано) Регистрационное управление, т. е. положено начало: организации военной агентурной разведки; контрразведке, или военному контролю. Фактически работа началась лишь в последних числах декабря, когда были собраны агенты; разработаны, совместно тт. [Я.А.] Грейером и [Н.Н.] Батуриным, военно-цензурные положения…; 24) к 26 октября закончено формирование единственных в Европе Курсов военного контроля и разведки, основателем их – т. Теодори. Положения, штаты и инструкции одобрены и утверждены т. Троцким. В основу преподавания и практических работ положен богатый опыт [Первой] мировой и Гражданской войн»[314 - РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 23.]. Смысла преувеличивать заслуги в деле организации Красной армии у Теодори не было: корреспондент генштабиста – председатель ВЧК Дзержинский прекрасно знал, какую роль играл Георгий Иванович. Кроме того, в Российском государственном военном архиве (РГВА) нами обнаружены документы, подтверждающие заявления Теодори о его роли в организации Полевого штаба. Из них следует, что генштабист действительно был, по крайней мере, в числе создателей Ставки – именно он составлял первые списки сотрудников и организовывал их отправку в Серпухов, где Полевой штаб первоначально и дислоцировался[315 - См.: РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 142. Л. Л. 169 и др.]. К тому же 8 октября 1918 г. член РВСР С. И. Аралов информировал начальника Академии Генерального штаба РККА А. П. Климовича[316 - Климович Антон Карлович (Павлович) (1869–?) – генерал-майор (1917). Православный. Образование: Виленская гимназия, военно-училищный курс Московского пехотного юнкерского училища, Николаевская академия Генштаба (по 1-му разряду; 1904). В старой армии с 1890 (офицер с 1893) – офицер 6-го Восточно-Сибирского линейного батальона (с августа 1893), 23-го Восточно-Сибирского стр. полка; обер-офицер для поручений при штабе Приамурского ВО (с июня 1905); ком. ротой 24-го ВосточноСибирского стр. полка (с декабря 1906); ст. адъютант штаба Приамурского ВО (с ноября 1909); нач. штаба крепости Николаевск на Амуре (с августа 1911); ком. батальоном 12-го Сибирского стр. полка (с мая 1913); ст. адъютант отделения генерал-квартирмейстера штаба 13-й армии (с июня 1913); ком. пех. полка (с июля 1914); нач. штаба 8-й пех. дивизии (с мая 1915); нач. штаба 15-го армейского корпуса (с июля 1917); ком. 6-й пех. дивизией (с июля 1917 до демобилизации). В советском военном ведомстве с 1918 (добровольно) – военрук Козловского военкомата; нач. Академии Генерального штаба РККА; пом. команд. Восточного фронта; Инспектор ВУЗ Туркестанского фронта; нач. Туркестанского отдела ГУВУЗ. Участие в войнах: Русско-японская война 1904–1905, Первая мировая война. Награды: ордена Св. Станислава 3-й ст. (1906); Св. Анны 3-й ст. (1907); Св. Станислава 2-й ст. (1910); Св. Владимира 4-й ст. (дважды в 1914).] о том, что консультант Оперода Г. И. Теодори «должен находиться при Штабе [РВСР] впредь до его расформирования»[317 - РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 9. Л. 195.]. То обстоятельство, что РУ было сформировано не 5 ноября, а 10-го, подтверждает и доклад начальника управления Реввоенсовету Республики к годовщине существования Регистрационного управления (см. док. № 2.3.3).

8 ноября руководство Полевого штаба приказало перевести в Серпухов управления: Оперативное, Административно-учетное, Военно-хозяйственное и Военно-санитарное, инспекторов артиллерии и инженеров; в Москве оставить Центральное управление военных сообщений (ЦУПВОСО), Полевое управление авиации и воздухоплавания, Регистрационное управление с Курсами разведки и военного контроля[318 - РГВА. Ф. 6. Оп. 1. Д. 3. Л. 78. Пр. по ПШ № 47 от 8 ноября 1918 г.]. РУ и Курсами настолько дорожили, что для их охраны оставили караул 2-го Латышского стр. полка с подчинением Теодори. Самому Теодори было приказано представить Костяеву «списки служащих (и их семейств) Регистрационного управления и постоянного состава Курсов разведки и военного контроля для зачисления их на довольствие при штабе, причем для заведования довольствием этих лиц, как остающихся в Москве, должно быть назначено определенное лицо»[319 - Там же. Л. 78–79.].

Курсы разведки и военного контроля заслуживают отдельного рассмотрения. Теодори организовал их для подготовки к работе в Полевом штабе партийных работников (не даром генштабист подчеркивал, что эти Курсы были «уникальными в Европе»). На первый набор попали всего 39 человек (остальных отсеяли, ввиду неясных рекомендаций и мандатов, а также системы протекционизма). Предполагалось, что Курсы подготовят «новую генерацию» военных разведчиков и контрразведчиков[320 - Там же. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 216. Л. 27.].

Первоначально комиссаром Курсов разведки и военного контроля был назначен М. Г. Тракман, 4 декабря ввиду его откомандирования в распоряжение ревкома – по просьбе Теодори Аралов назначил комиссаром В. П. Павулана[321 - Там же. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 69.].

15 ноября Теодори докладывал, что на Курсы прибыло 30 человек, оставлено в результате вступительных испытаний 19. Таким образом, на Курсы попадали партийные работники с определенным багажом знаний (впрочем, явно недостаточным для работы в разведке и контрразведке). После прибытия других командованных и сдачи ими вступительных экзаменов, 21 ноября 1918 г., состоялось открытие Курсов – 29 слушателей приступили к занятиям. Не обошлось без неприятных сюрпризов: в тот же день Теодори докладывал Вацетису (а также Аралову, Данишевскому, Костяеву и председателю Всероссийского бюро военных комиссаров Юреневу) «для сведения и распоряжения» о 4 отчисленных по малограмотности слушателях Курсов. Они заявили Теодори: «Посмотрим, как вы нас не примете, мы сами хорошо знаем разведку и т. д.». Только то обстоятельство, что все четверо были командированы И. И. Юреневым, заставило Теодори, по его словам, не отправлять их в ОВК для расследования. Теодори назвал такое отношение к учрежденным РВС Республики Курсам «недопустимым»[322 - Там же. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 12; Они руководили ГРУ. С. 32.]. Естественно, подобная фразеология не могла не покоробить Юренева.

С другой стороны, Теодори действительно сделал все, что мог, чтобы слушатели Курсов смогли стать если не профессиональными разведчиками и контрразведчиками, то, по крайней мере, достаточно грамотными в военном отношении людьми – об этом свидетельствуют, прежде всего, жалобы командированных на жесткие требования по усвоению обширного материала, предъявляемые дотошным генштабистом.

Лекции на Курсах читались по предметам: «Пехотная разведка», «Тактика» – В. В. Стульба; «Артиллерия», «Служба связи» – И. Д. Чинтулов; «География», «Кавалерийская разведка» – В. И. Максимов; «Администрация» – В. И. Самуйлов; «Артиллерийская разведка», «Инженерная разведка» – В. М. Цейтлин; «Контрразведка» – П. А. Кавтарадзе; «Топография» – Г. О. Маттис; «Военно-топографическая разведка» – зав. Курсами Г. И. Теодори. Одним из основных предметов стала разработанная Владимиром Михайловичем Цейтлиным, кстати, назначенным впоследствии (11 июня 1919 г.) вместо переведенного в распоряжение штаба Южного фронта В. А. Срывалина начальником 1-го отделения 1-го отдела РУ[323 - РГВА. Ф. 6. Оп. 1. Д. 6. Л. 206.], «Агентурная (тайная) разведка». Программа курса: «I. Значение разведки в мирное и военное время. Связь между оперативной и разведывательной работой. Недостаточность одной войсковой разведки. Тайная разведка, необходимость ее и значение. Краткие сведения по истории шпионажа. Определение понятия шпионства и взгляд на него; II. Вербовка агентов, требования, соблюдаемые при приеме на службу агентов, подготовка агентов. Школы агентов. Агенты резиденты и ходоки. Что должен знать агент-резидент. Меры соблюдения тайны и безопасности разведчика; III. Как проводить разведку агенту. Опрос возвращающихся агентов. Регистрация агентурных сведений. Контроль агентов, пропуск их через наши линии фронта и границу в мирное время. IV. Краткое понятие об организации агентурных сетей в мирное и военное время. Задачи разведки мирного времени. Мобилизация тайной агентуры. V. Организация тайной агентуры и ее задачи в военное время. Способы сношений с агентами. Условная переписка, различные способы. VI. Задачи, поручаемые тайным агентам. 4 вида шпионажа – военный, дипломатический, внутренне-политический и экономический. Способы добывания агентами сведений. IX. Искровая слежка. Сведения из прессы. Работа различных органов агентов в штабах различных инстанций. Х. Краткое повторение курса. Разъяснение каких-либо вопросов». Практические занятия по Разведывательной службе штабов вели В. М. Цейтлин и В. В. Стульба[324 - Они руководили ГРУ. С. 32–33.]. Относительно того, «Что должен знать агент-резидент»: в августе 1918 г. Оперативный отдел Высшего военного совета разработал и разослал штабам Завесы «Инструкция агентам-резидентам», в которой для чайников разъяснялось все, что должен знать агент-резидент. Инструкция состояла из Введения, в котором рассказывалось о цели работы агентов-резидентов и глав: «Меры соблюдения тайны и безопасности разведчика», «Что нужно разведать разведчику»; «Как производить разведку»[325 - См. подр.: РГВА. Ф. 488. Оп. 1. Д. 28. Л. 128–132 об.].

5 февраля на Курсах закончилось чтение лекций и начались выпускные экзамены. 12 февраля Георгий Теодори докладывал куратору Курсов Семену Аралову: краткосрочность Курсов и «обширная программа потребовали напряженной работы как преподавательского состава, так и курсантов. Почти каждый день, за небольшими исключениями, начиная с 10 часов утра, занятия велись с перерывом в один час до 7 часов вечера»; «выпуск курсов 1-й очереди даст практических, полезных работников, хорошо ознакомившихся с последними требованиями. Переформирование и передача в ВЧК контрразведки заставило 15 слушателей направить в распоряжение фронтов и в Латвию (одного), т. к. методы работы, рекомендуемые Курсами, не сходятся со «случайными» взглядами лиц, ничего общего с работой контрразведки не имеющих». О выводах из опыта первого выпуска:

1) Неизбежно расширение курса как в области специальной, так и общеобразовательной в военном отношении – «требуется более подробное изучение аэрофотографирования и техники его использования, что влечет за собой введение нового предмета на Курсах – фотограмметрии. Расширение курса специальной разведки (все виды технической) потребовало дополнительного изучения военно-инженерного искусства, предмет какового и вводится в курс наук второго выпуска». В связи с этим необходимо значительное рас ширение «и курса военной маскировки; последняя по своей идее является видом контрразведывательной деятельности в отношении войсковой разведки и наблюдения противника (земное и воздушное)». Вследствие командирования на Курсы 10 моряков, «программа дополняется новым предметом – курсом морской разведки» (Теодори просил добавить в штат Курсов военмора). Желательно изучение психологии, для преподавания которой и предпринимаются соответствующие меры. Таким образом, введением новых предметов: фотограмметрии, военно-инженерного искусства, морской разведки и психологии – и расширением курса военной маскировки предполагалось достичь полноценного специального образования на Курсах;

2) Ввиду расширения преподавания курсов второй очереди необходимо увеличить время занятия на Курсах. Так как лекторов мало и они вынуждены совмещать преподавание с занятием еще нескольких должностей в разных учреждениях, а также в связи с трудностями при проведении вечерних занятий (условия освещения), Теодори предлагал сделать Курсы 4-месячными.

3) Для успешности прохождения Курсов необходимо повысить требования к поступающим, которые «помимо соответствующего общего образования» должны «иметь и достаточное военное и абсолютно нетерпимо командирование на курсы малограмотных и даже иногда совсем неграмотных лиц, как это часто наблюдалось до сего времени». При этом, уточнял Георгий Теодори, наиболее правильное решение вопроса уже достигнуто – на Курсы разведки и военного контроля «направляются выпускники командных курсов»[326 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 170–170 об.].

В конце февраля 1919 г. Курсы разведки закончили и получили назначение: Федор Берзин, Всеволод Ружичка, Александр Игнатов, Абрам Тормосин, Иван Толоконников, Венедикт Уснарский – на Западный фронт; Степан Медведев – на Восточный фронт; Сергей Зикс, Василий Зотов – в 3-ю армию; Николай Пашков – в 6-ю армию; Вольдемар Груздуп, бывший летом 1918 г. начальником оперативного отделения штаба Восточного фронта – в Латвию; Николай Чихиржин – в РУ (с 19 июня – начальник 1-го сухопутно-агентурного отдела). Пятнадцать выпускников Курсов военного контроля направили в распоряжение председателя Особого отдела ВЧК Михаила Кедрова[327 - Они руководили ГРУ. С. 33.], не доверявшего Теодори, а потому критически настроенного по отношению к питомцам генштабиста. Кедров использовал выпускников Курсов военного контроля для наружного наблюдения, на что, небезосновательно, Теодори жаловался Семену Аралову 14 марта. Теодори назвал «такой способ использования ценных работников… недопустимым и противоречащим назначению Курсов»[328 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 334.].

По данным белогвардейских спецслужб в Сибири, в феврале 1919 г. часть выпускников Курсов, готовивших агентов для «мировой революции», была направлена в Европу, США и на Восток[329 - Кирмель Н. С. Белогвардейские спецслужбы в Гражданской войне 1918–1922 гг. М., 2008. С. 220.].

Теодори заботился и о материальном положении преподавательского состава и слушателей: 5 марта он телеграфировал Аралову, что оклады преподавателей увеличены на 50 % ввиду дороговизны жизни в Москве и просил увеличить жалованье слушателям до 1200 руб., преподавателям – по соответствующей норме[330 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 224.].

27 февраля 1919 г. руководство Главного управления военно-учебных заведений докладывало РВС Республики: остается неразрешенным вопрос «о взаимоотношении между слушателями и поставленными над ними старшими начальниками постоянного состава военных академий, считающимися ныне лицами административной службы». Управление предлагало причислить начальников академии, а также заведующих обучающимися слушателями к строевому составу академии»[331 - РГВА. Ф. 33987. Оп. 158.].

14 марта 1919 г. Теодори телеграфировал комиссару Морского Генерального штаба Ларисе Рейснер: из 10 моряков, которых она должна была направить на Курсы разведки, командировано лишь двое, причем одного из них зачислили, но тот не явился и в случае неявки до 18 марта «будет предан суду как за уклонение от боевой службы»[332 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 233. Копия адресована Аралову.]. Правда, позднее постановка дел в Морском отделе была налажена (см. док. № 1.2.2).

20 июня 1919 г. руководство Курсов разведки и военного контроля направило главнокомандующему всеми вооруженными силами Республики И. И. Вацетису доклад с обобщением 8-месячного опыта работы Курсов, из которого следует, что дело медленно, но верно налаживалось, хотя требовались более тщательный отбор курсантов и серьезное увеличение сроков Курсов, а также решение проблемы с преподавательскими кадрами вследствие нехватки лиц Генштаба для замещения соответствующих должностей и, соответственно, привлечения в большом количестве внештатных преподавателей (см. док. № 1.2.2).

Как водится, далеко не все «товарищи», командированные на Курсы и даже успешно их окончившие, годились в военные разведчики и особисты. Как писал в конце своего труда «Тайная военная разведка и борьба с ней» Николай Батюшин, «в предыдущих своих лекциях я старался на примерах объяснить значения активной и пассивной тайных разведок и теоретически обосновать технику их ведения. При этом я далек был от мысли сделать из каждого слушателя курсов искусного руководителя тайной разведки. Как на медицинском факультете, где тоже идет вопрос о жизни человека, необходима более широко поставленная клиническая практика, так и настоятельным дополнением этих лекций должны быть практические занятия по тайной разведке. Но даже это не может дать тех плодов, которые принесет с собой лишь одна жизненная практика, сделав соответствующий отбор…»[333 - Батюшин Н. С. Указ. соч. С. 225–226.].

Документ № 1.2.1

Докладная записка заведующего Курсами разведки и военного контроля Г. И. Теодори наблюдающему за Курсами С. И. Аралову о предварительных результатах первого выпуска Курсов

№ 989/РУ, г. Москва 12 февраля 1919 г.

Секретно. В соб[ственные] руки

Наблюдающему за Курсами разведки и военного контроля, копии предреввоенсовета т. Троцкому, главкому Вацетису

5 сего февраля закончилось чтение лекций на Курсах разведки и военного контроля и начались выпускные испытания курсантов.

Опыт первого выпуска Курсов дает возможность сделать следующие выводы:

1) Прежде всего является неизбежным расширение курса как в области специальной, так и общеобразовательной в военном отношении.

Для полноты исследования нового могучего орудия разведки – авиации (воздушная разведка) требуется более подробное изучение аэрофотографирования и техники его использования, что влечет за собой введение нового предмета на Курсах – фотограмметрию. Расширение курса специальной разведки (все виды технической) потребовало дополнительного изучения военно-инженерного искусства, предмет какового и вводится в курс наук второго выпуска.

Безусловно является необходимым в связи с этим значительное расширение и курса военной маскировки; последняя по своей идее является видом контрразведывательной деятельности в отношении войсковой разведки и наблюдения противника (земное и воздушное).

Ввиду увеличения штата командированием на Курсы 10 человек моряков, программа дополняется новым предметом – курсом морской разведки. Этот предмет сообщит большую полноту специальному обучению на Курсах и ведет за собой увеличение штата, как курсантов, так и специального лектора – моряка. Желательно также изучение на Курсах в требуемом размере психологии, для преподавания которой и предпринимаются соответствующие меры.