Особо сильный противник

Майору оставалось надеяться, что охранник пойдет один. Уверенность в это вселяло то, что за все время, проведенное в самолете, он не заметил, чтобы рядовые боевики и телохранители в камуфляже контачили между собой. Оно и неудивительно, подготовка «камуфляжников» и подготовка рядовых боевиков отличалась на порядок, а это значило, что элита относилась к простым бандитам с пренебрежением и презрением.

«Сперва надо отдать команду на штурм».

Лавров осторожно приблизился к выходу.

«Еще не хватало случайную пулю от своих получить».

Майор со всеми предосторожностями выглянул в дверной проем.

Перед самолетом – ни единой души. Группа десантников, около десяти человек, стояла в отдалении.

«Их талибы и разглядывают сейчас в иллюминаторы, – решил майор, – ждут, когда пойдут сдаваться».

А дальше, до самого горизонта, насколько хватало взгляда, не наблюдалось никакого движения.

Опустив взгляд, Лавров сначала увидел ствол нацеленного на него автомата, а потом встретился взглядом со старшим лейтенантом Бархановым.

Лавров описал условными знаками обстановку на борту и то, что предстоит совершить старлею. Барханов кивнул.

Он затолкал труп «камуфляжника» под багажный стеллаж и взял с верхней полки мегафон.

* * *

После длительного ожидания в полном безмолвии, щелчки рычагов и шум открываемого люка звучали обнадеживающе. Барханов бросил взгляд на прикрывавших его бойцов и упреждающе поднял руку, напоминая пулеметчику и снайперу, чтобы не начали раньше времени. Нервы все-таки не железные, а обнаружение себя раньше времени – смерть.

Старлей, кусая губы, ждал продолжения, гадая про себя, что же происходит у него над головой.

Наверху послышалась короткая возня, а следом глухие удары, будто кто-то нанес пару ударов по боксерской груше. В эти мгновения он испытывал противоречивые чувства – радость, потому что майор был жив, и сожаление, потому что ничем не мог ему помочь. И тут из люка вылетело грузное тело, именно вылетело, словно его сбил грузовик на дороге. Перевернувшись в воздухе, Мустафа успел сгруппироваться и приземлился на ноги, но не удержался, упал лицом вниз.

– Взять его, – успел шепотом скомандовать старлей, пока Мустафа совершал воздушное сальто, сам Барханов не сводил глаз с люка, ожидая продолжения.

Но находившийся рядом сержант уже и без команды вскочил, бросаясь к Мустафе, одноглазый, хрипя, поднимался на колени. В два прыжка сержант оказался возле бандита и с ходу врезал ему прикладом по лысой голове. Медлить было нельзя, бандит мог поднять крик. Удар был четким и не слишком сильным. Мустафа, как сноп, рухнул, вновь припечатавшись лицом к бетону. Убедившись, что боевик в глубоком нокауте и, видимо, пробудет в таком состоянии еще долго, сержант быстро прощупал одежду.

«Что там происходит? Где майор? – лихорадочно размышлял Барханов. – Лысый явно его работа. Раз смог освободиться, чего сам не прыгает? Дальше выжидать опасно».

Барханов уже готов был через четверть минуты отдать приказ на штурм самолета, но тут заметил движение наверху. Автомат и так был нацелен прямо на люк, палец Барханова плотно прилег к спусковому крючку. Из распахнутого люка выглянул Лавров, дал несколько условных знаков и исчез. Старлей не понял до конца, что именно сообщил ему майор, лишь в общих деталях, но Барханов сообразил, что тот задумал.

Старлей уже прикидывал, успеет ли справиться силами своих людей, или же придется воспользоваться подкреплением из десантников, изображавших группу, готовую сложить оружие, как прямо над его головой зазвучал голос его командира, усиленный мегафоном.

– Я майор Лавров! Приказываю всем сложить оружие! Боеприпасы отстегнуть и положить отдельно. Отойти на сто метров в сторону и лечь на землю, лицом вниз. Руки держать за головой…

Группа десантников, стоявшая на летном поле, растянулась в цепочку. Бойцы неторопливо разоружались.

«Сейчас кто-нибудь из салона выглянет, а я в тамбуре один…» – майор продолжал кричать в мегафон и подавать знаки Барханову.

– Повторяю! Всем сложить оружие…

Старлей уже взбирался на плечи своих бойцов, еще двое были готовы последовать за ним.

* * *

Взяв Загорского под руки, Дмитрий и Михаил подвели его к выходу на лестницу. Посмотрев на парней, подполковник выдавил улыбку.

– Возможно, я уже никогда не увижу вас. Но рискнуть необходимо, это реальная возможность. Спасибо, ребята, дальше я сам, – Загорский отстранил Дмитрия.

– Подумайте еще раз. Мы бы справились вместе.

«В этой жизни я всего добился сам, не стоит напоследок менять принципы», – отстраненно подумал Алексей, но вслух ничего не сказал, не желая обижать парней.

– Это приказ. Я пойду один.

– Точно сможете? У вас же нога… – спросил Мишка.

– Нога на месте, а растяжение – ерунда. За меня не беспокойтесь. До выхода доберусь сам. А там будь что будет, – Загорский подмигнул.

– Удачи, – пожелал Михаил.

– Вы поняли, что надо делать, если… – подполковник отвел взгляд.

– Как договаривались. Удачи, – пожелал и Дмитрий.

Расставив руки, придерживаясь за выступы стен, Загорский медленно, но уверенно стал подыматься по крутой лестнице почти в полной темноте. Левая нога невыносимо болела.

«Видно, боевик не пожалел силы. Ничего, сегодня я – завтра они», – зло усмехнулся Загорский.

Ступать всем весом он мог только на правую ногу. Так что удерживать равновесие Алексей умудрялся благодаря рукам. Но после лестницы тоннель расширялся и одновременно снижался потолок, идти стало труднее. Время от времени Загорский останавливался и переводил дыхание, давал отдых растянутой ноге.

Наконец впереди забрезжил свет. Еще с десяток шагов, и подполковник заметил на фоне освещенного прожекторами входа в пещеру фигуры двух охранников. До них оставалось метров двадцать.

«Главное, чтобы они меня не застрелили сразу, а то все пропало».

Остановившись и прижавшись к стене, Загорский громко кашлянул. Охранники сразу же исчезли из проема.

«Они боятся нас больше, чем мы их».

Вспыхнули фонари, ослепив подполковника, клацнул затвор автомата. Боевики медленно приближались. Опустив глаза, чтобы фонари не слепили, Алексей ждал, когда талибы подойдут к нему вплотную. Самое опасное осталось для него позади. Охранники могли без лишних разговоров пустить очередь. Но этого не произошло.

Приблизившись к Загорскому, талибы стали что-то обсуждать между собой, он не понимал ни слова. Капитан был весь в напряжении.

– Я хочу поговорить с вашим командиром Омаром. Омар, – сказал подполковник, повысив голос на последнем слове.

Охранники тут же прекратили разговор, оба фонаря светили ему в лицо.

– Омар? – переспросил боевик.

– Омар, – кивнул Загорский и приложил руку сперва к груди, потом к губам, повторил жест, – Омар. Говорить.

Боевики переглянулись.