Я родом из СОБРа

– Иди, ты пока свободен, русский, – сказали ему в ухо.

Алексей обернулся. Его враг, Арби, парень с неприятными глазами, в упор смотрел на него.

– Я всегда свободен, – морщась и растирая поврежденную руку, ответил Алексей, развернулся и пошел к своим ребятам.

* * *

Через три месяца пятьдесят два человека из Ныробской бригады внутренних войск МВД СССР по Северному Уралу отправились в сержантскую учебную школу, которая располагалась в Астрахани. В который раз Чижов подивился расточительности государства. Зачем везти так далеко солдат с Урала, если можно организовать «учебку» в собственном военном округе? Но у командования были свои расчеты, и теперь Алексей с удовольствием часами глядел на менявшийся пейзаж за окном вагона. Постепенно заканчивались огромные лесные таежные массивы, уступая место березе, лиственнице и другим видам флоры, более привычным глазу человека, выросшему на юге России. За время пребывания на Урале, в резко континентальном климате, у него начались проблемы со здоровьем. Нет, он ничем не болел, только на коже стали появляться долго не заживающие гнойные ранки. Они причиняли мучительную боль, особенно если находились на местах сгибов. «Это климат здесь такой, – равнодушно объяснил ему врач в военной форме, когда Алексей, встревоженный непонятными болячками, пришел к нему на прием. – Вот тебе мазь и пластырь, смазывай два раза в день». – «И пройдет?» – обрадованно спросил Алексей, ничуть не сомневаясь в ответе. «Ну конечно! – заверил его врач. – Но только после «дембеля». Следующий!»

Теперь молодой солдат надеялся, что все-таки в более теплом климате эти неприятности исчезнут.

Вместе с Чижовым в «учебку» ехали Рамазан, Кюри и тот самый неприятный Арби. С остальными солдатами в вагоне Алексей как-то не сошелся, он не поддерживал их разговоры, все время крутившиеся вокруг выпивки и бесконечных воспоминаний о том, как кто-то кого-то когда-то трахал. Чижов, который вообще не пил до армии и редко курил, никак не мог понять эту ностальгию по «хорошим» временам. Во время пути делать было нечего, и солдаты бесконечно трепались о прежней жизни. Алексей в основном общался с Рамазаном и Кюри. Арби он старался не замечать и не разговаривать с ним. Тот платил ему тем же.

Ближе познакомившись с чеченцами, Алексей начал менять свое мнение о них. Эти двое оказались вполне обычными и нормальными ребятами, веселые, с юмором, но одновременно жестокие и равнодушные к чужой боли. Это проглядывало в их поведении и отношении к другим солдатам. Со всеми остальными чеченцы обращались надменно и всегда в приказном тоне («сходи туда, быстро принеси это...»). Все прекрасно помнили об их характере и привычке все решать кулаками и поэтому нехотя повиновались. Имея от природы аналитический склад ума, Алексей пришел к выводу, что такие черты характера свойственны маленькому народу, который отчаянно боролся за свое выживание. «Хотя тогда почему чукчи не такие воинственные, как эти?.. Тоже вроде немногочисленные...» В конце концов он запутался и махнул рукой на эти размышления. Как-то спросил об этом у Рамазана (Арби в это время спал на верхней полке, без его присутствия Алексей чувствовал себя гораздо свободнее):

– Вот скажи, Рамазан, только честно...

– Говори, Алексей, – Рамазан нарезал маленьким ножиком колбасу и хлеб к чаю. Это была невиданная роскошь для солдата, но у чеченцев деньги были всегда.

– Я вот смотрю на вас...

– И мы на тебя тоже смотрим! – засмеялся Кюри, раскладывая хорошие шоколадные конфеты на маленьком столике. Краем глаза Чижов заметил несколько голодных взглядов, брошенных на это угощение, но попросить конфеты никто не решался. Чеченцы, казалось, ничего не замечали; им даже в голову не пришло угостить еще кого-то.

Всем солдатам в дорогу выдали сухой паек. В первый же вечер в дороге Алексей тоскливо разорвал картонную упаковку и приготовился вскрыть консервные банки. К нему подскочил запыхавшийся солдат:

– Ты Алексей, что ли?

– Ну я, – хмуро ответил Чижов, быстро соображая, кому он понадобился и кто его ищет. Если бы он был нужен старшему команды, тот бы назвал его по фамилии.

– Там... это... чеченцы тебя ищут! – выпалил солдат и с жалостью оглядел Алексея. – Сказали, чтобы зашел к ним...

Алексей кивнул головой, забросил банки в вещмешок и поднялся.

– Пойдем, покажешь

Солдат удивленно осмотрел его еще раз, пожал плечами и проговорил:

– Они там бабки у всех отбирают, карманы выворачивают... Свои деньги лучше здесь оставь. – Всем перед отправкой выдали солдатскую зарплату, целых семь рублей.

Алексей подтолкнул жалостливого советчика вперед и пошел вслед за ним.

– О, Алексей, проходи! – искренне приветствовал его Рамазан, когда Чижов заглянул в их плацкартное купе. Алексей знал, что он тоже отправлен в сержантскую школу, видел его на погрузке, заметил также Кюри и Арби. Тогда Рамазан помахал ему рукой, и Алексей сам бы отправился искать приятеля в соседнем вагоне, но присутствие Арби раздражало его, и он решил не навязываться.

– Салам! – громко сказал ему Кюри и протянул руку. – Заходи! Давай покушаем, ужин уже! – и он широким жестом указал на столик у окна. Алексей увидел колбасу, сыр, масло, белый хлеб и конфеты. Он не удивился.

– Сейчас чай принесут. Бичо! Эй, Бичо! – громко позвал Кюри.

В соседнем купе шлепнули на пол босые ноги, и чернявый худой грузин показался в проходе.

– Давай, как обычно, – распорядился Кюри. – Не крепкий только.

Грузин кивнул и исчез.

– Я думаю, что земляков не надо забывать, – улыбнулся Рамазан. – Видел тебя сегодня утром, обрадовался... теперь вместе будем!

Арби в купе не было, и Алексей не стал спрашивать, где он. Они сели ужинать, и Чижов с удовольствием поел нормальную пищу. Солдаты болтали о предстоящей «учебке», Кюри иногда говорил что-то Рамазану по-чеченски, но тот отвечал ему на русском. Кюри вскоре сообразил, кто этому причина, и тоже перешел на русский язык. Алексей невольно отметил, что чеченцы практически не употребляли нецензурных выражений, которые имели такое широкое распространение среди русскоязычной армейской молодежи. Потом пришел молчаливый грузин и убрал со стола трехлитровую банку с остатками чая. Рамазан сказал несколько слов на чеченском, и Кюри быстро отхватил ножом приличный шмат колбасы, затем отрезал кусок сливочного масла, добавил в эту кучу несколько конфет и лезвием придвинул все это богатство грузину. Тот ловко завернул роскошный солдатский ужин в газету и ушел, сказав напоследок с сильным грузинским акцентом:

– Если что нужно, друг, ты позови.

Рамазан усмехнулся и кивнул головой.

Алексей посидел еще для приличия и засобирался к себе. И тут в проходе купе появился Арби. Чижов, который только собирался встать, опустился обратно на жесткое сиденье. Чеченец и русский смотрели друг на друга полными ненависти глазами. Тишину нарушил Рамазан. Он поднялся и со смехом начал говорить на чеченском своему земляку. Один раз Алексей уловил слово «Нальчик». Арби не отводил взгляда от него и молчал. Губы его сложились в холодную безжизненную улыбку, а глаза источали ярость. Рамазан засмеялся еще раз и хлопнул Арби по плечу. От этого толчка Арби очнулся, отвел взгляд от Чижова и посмотрел Рамазану в лицо. Тот снова улыбнулся и кивнул. Арби опустил голову, прошел в купе и сел на свободное место, напротив русского. Затем полез в карман, вытащил пачку смятых денег и передал их Рамазану. Тот спокойно положил их в карман своей солдатской куртки. Алексей поднялся.

– Благодарю, Рамазан, Кюри... Давно так не ел... Мне пора, там, наверное, уже наш лейтенант меня ищет...

– Давай, Леша, – ответил Рамазан.

Кюри кивнул головой, одновременно говоря о чем-то с Арби.

– И заходи еще, не теряйся! – с этими словами Рамазан пожал руку Алексею, и тот вышел из купе.

– Что случилось, что вы все такие расстроенные? – недоуменно спросил Чижов своих соседей у себя в вагоне.

– Да ничего не случилось! – огрызнулся маленький белобрысый солдатик, ища что-то в своих карманах.

– А почему ты так со мной разговариваешь? – спокойно осведомился Чижов, в упор разглядывая своего соседа по купе. – Я, между прочим, вежливо к тебе обращаюсь... – и он сделал паузу, ожидая ответа. Белобрысый угрюмо глянул на него и промолчал.

– Да чеченцы сюда приходили, все деньги отобрали... – почувствовав раздражение Алексея, торопливо проговорил другой солдат. – Только на сигареты оставили, по рублю всем... А кушать у вас есть что, сказали, нечего с жиру беситься..

Чижов сразу все понял. Те деньги, которые Арби передал Рамазану, были солдатскими деньгами. И пока Алексей распивал там чаи, Арби спокойно выпотрошил весь вагон... И никто ему не сказал и слова, здоровье дороже. Жестокость и сплоченность чеченцев были уже известны. Да и откуда может быть дружба среди остальных молодых ребят, которые не знают друг друга даже по именам!

«Если бы не случайность, то мы точно бы с этим уродом подрались, мимо меня он бы не прошел... И как бы к этому Рамазан отнесся, я не знаю. Ведь весь вагон знает, что если Арби ударят здесь, то сразу сюда еще двое его земляков прибегут... они готовы за него жизнь положить. А здесь кто за кого положит?.. А, ладно! Что будет, то будет, а чего не было, того не было!» – решил Алексей и повернулся на правый бок, собираясь спать. Так прошел его первый день в дороге.

Утром он еще колебался, идти к Рамазану или нет, но его сомнения развеял вчерашний грузин, пришедший за ним. Немного подумав, Чижов пришел к выводу, что так уж сложилось и что он не собирается отвечать за весь вагон и за все проблемы, которые могут возникнуть у остальных, когда они имеют дело с чеченцами. Ведь никто же не помогал ему! Он вздохнул, поднялся, поправил ремень и пошел к старшему вагона, чтобы известить его о своей временной отлучке.

– ...Так что ты в нас такого увидел, Алексей? – спросил Рамазан, беря со стола внушительных размеров бутерброд с маслом и колбасой и поднося его ко рту. Чижов заколебался, но только на мгновение. Если уж решил спросить, то надо спрашивать... Рамазан далеко не дурак, если скажешь не то, что хотел, то их отношения неуловимо изменятся.

– Откуда такая неприязнь ко всем остальным? Вы вроде нормальные ребята, не звери, но кидаетесь, как волки, на любого, кто с вами спорит... Вы не считаетесь ни с чьим мнением, вам все равно, что о вас думают... – Он замолчал, развел руками, пожал плечами, затем взял конфету, засунул ее в рот, с удовольствием разжевал и запил горячим чаем.

Никто никуда не торопился, все молча и сосредоточенно ели, а Чижов ждал. Он понимал, что Рамазан размышляет. Возможно, чеченец никогда не задумывался над этим. Кюри тихо сказал ему несколько фраз на своем языке. Рамазан вздохнул, покачал отрицательно головой, тоже что-то сказал, затем широко улыбнулся Алексею:

– Характер такой у нас, Леша!

Кюри тоже широко ухмыльнулся и подвинул Чижову стеклянную банку с сахаром.

– Характер такой у нас... – уже задумчиво повторил Рамазан, остро глянул на Алексея и затем произнес, меняя тему разговора: – Мы будем проситься в один учебный взвод. Все вместе. Ты с нами?

– А как это – проситься? – удивился Алексей. Он все понял. С ним просто не захотели говорить на эту щекотливую тему. Ну и хрен с ними, не хотят – не надо... – Насколько я помню, в армии не просят, здесь не колхоз...