По следу каравана

– Что вы говорите?! Надо же... – Изобразив простофильское удивление, Лавров озадаченно покачал головой.

Рассмеявшись, офицеры обменялись приятельским рукопожатием, и Андрей в сопровождении Анатолия направился к стрельбищу. Дорога представляла собой обычную грунтовку, выщербленную траками танковых гусениц. То здесь, то там в траве были заметны не очень крупные – длиной со спичку – скорпионы. Невдалеке от дороги Лавров заметил вальяжно перемещающуюся пустынную черепаху. По территории полигона расхаживали несколько прикомандированных сюда солдат, которые наводили порядок в капонирах, чинили на стрельбище оборудование.

– Капитан Михеев – отличный мужик, – прокомментировал шофер, шагая по хрустящей под ногами, сгоревшей от летнего жара кустистой полыни. – И по службе, и по жизни. Он живет на нашей базе, недавно получил там коттедж. Ну, вы, наверное, видели – есть там в жилом секторе базы целая улица типа небольшого поселка? Вот там большинство нашего командного состава и обитает. Кто только прибыл – получают комнаты в офицерском общежитии. Кто-то в городе селится... Жилье в Кулябе недорогое.

– А ты свою будущую жену сюда собираешься привезти? – спросил Андрей, поддев ногой крупный осколок артиллерийского снаряда.

– Ну, ясное дело! Это что ж будет за жизнь, если я – здесь, она – там... – Анатолий пожал плечами. – Комнатеху сниму в городе. Жилье себе я уже присмотрел. И место удачное – рядом с базой, и плата чисто символическая.

– А твоя избранница ехать сюда захочет? – В голосе Лаврова звучало явное сомнение.

– А-а, это вы, наверное, слышали историю, которая приключилась с майором Цариным? Так он себе жену привез аж из Москвы. Не знаю, где он ее там откопал... Девка была с понтами неимоверными. Я вообще не представляю, как она сюда согласилась ехать. А моя Нинка живет в моей родной Самоваровке, где ни работы, ни перспектив...

Как далее поведал Анатолий, он и на контрактную-то службу согласился только потому, что вся их тамошняя округа – в былые времена не бедный, черноземный район – за последние десятилетия обратилась в заросшую бурьянами, заброшенную территорию. Некогда многолюдные села опустели наполовину, а то и более того. Мужская часть населения постоянно околачивается на заработках в Москве, Питере, «на северах», женская уезжает в города. Кому не повезло найти приличную работу и создать семью, отправляются в Москву на общеизвестную Тверскую, а то и за границу.

Минувшим летом Анатолий ездил в отпуск, в свои родные курские края, и там у него состоялась одна не очень радостная, но весьма запоминающаяся встреча. Возвращаясь от старого друга, он увидел шедшую ему навстречу по улице какую-то ярко нагримированную, крашеную блондинку с изможденным, морщинистым лицом, к тому же изрядно подпитую и с сигаретой. Незнакомка с ним поздоровалась, а он удивленно некоторое время в нее вглядывался, пытаясь припомнить, кто же это такая. И лишь когда она сама назвала себя, он узнал в этой накрашенной мумии бывшую первую школьную красавицу Лизу Бугрову.

Увиденное Анатолия ошеломило. Лиза была всего на три года старше него, а выглядела – на все пятьдесят. Она рассказала, что после школы поехала поступать в Москву в театральное училище, но не прошла по конкурсу. Зная, что дома не устроиться даже дояркой, отправилась за границу, как ей обещали, работать официанткой.

Но на самом деле Лиза попала в некое «забугорное» подпольное заведение. Ее, как вещь, несколько раз перепродавали из одного борделя в другой, пока она в конце концов не оказалась в руках сутенерской мафии косовских албанцев, о чем женщина рассказывала с содроганием. Все, что с ней за границей было до этого, в сравнении с пережитым в рабстве у косоваров выглядело сущей ерундой. И вот для того, чтобы вырваться из этого ада, ей пришлось пожертвовать своей почкой. Теперь Лиза уже ничего не ждала от этой жизни, надеясь, что, может быть, когда-нибудь в следующей (если такая только есть) ей повезет больше...

Шагая по полигону, Анатолий сумрачно вздохнул. Некоторое время они шли молча, ступая по плотной, каменистой земле, потрескавшейся от недавнего летнего жара. Посвистывая, мимо пролетела стайка мелких птах, напоминающих овсянок. Где-то далеко, у самых кустарников, мелькнуло что-то резво скачущее, буровато-рыжеватого оттенка.

– Заяц-толай... – пояснил шофер, внимательно вглядевшись в обитателя этой долины. – В сравнении с нашим русаком – мелкота.

Обойдя позиции для ведения стрельб, проверив работу механизмов, управляющих подвижными мишенями, Андрей в принципе остался доволен. Конечно, этому стрельбищу было далеко до того, что принадлежало базе подготовки спецназа. Однако вполне годилось, чтобы можно было элементарно попрактиковаться, освежить и закрепить былые навыки.

Подойдя к одной из позиций для стрельбы из положения лежа, Андрей остановился как вкопанный – свернувшись клубком и угрожающе раскачивая головой, шипела метровой длины серая гадюка. Хорошо зная повадки ядовитых пресмыкающихся, он стоял не двигаясь и спокойно смотрел на потревоженную рептилию. Отшипев положенное, гадюка развернулась и неспешно поползла прочь.

– Змея? – подойдя к Лаврову, спросил Анатолий. – Их тут много. В основном гадюки. Говорят, бывает кобра, гюрза и даже эфа. Но я, честно говоря, за три года видел их считаные разы. Вот гадюк хватает. Весной тут особенно опасно – каракурт может цапнуть. А на скорпионов у нас как-то особого внимания и не обращают. Главное, если заночевал в этих местах, утром обязательно надо вытряхивать всю одежду, и особенно ботинки. Эти твареныши в них могут затаиться, а потом и цапнуть, если не заметишь.

Они направились к полосе препятствий, которая Андрея никак не впечатлила. Подумав, он решил, что на этом полигоне его подопечным будет достаточно отстреляться. Да и поводить технику – этих занятий у них не было уже давно, а затем лучше всего сразу же отправляться в горы. Там условия такие, что с ними не может сравниться никакая искусственная полоса препятствий.

Снова выйдя на дорогу, слева от себя краем глаза Лавров поймал какую-то непонятную, странную фигуру, сидящую на камне примерно в сотне метров от него. Сначала даже показалось, что это какой-то небольшого роста человек, который присел отдохнуть на валун. Но, приглядевшись, он с удивлением понял, что это птица.

– Толь, а это что за пернатое создание? Орел – не орел... – недоуменно поинтересовался Андрей.

– А-а-а! – шофер рассмеялся. – Это грач. Да! Представьте себе – грач какой-то местной породы. Они тут бывают такие здоровенные! Летит, зараза, размах крыльев около метра.

– Да будет тебе! – Лавров недоверчиво воззрился на своего собеседника – не шутит ли?

– Смотрите! – Анатолий пронзительно, заливисто просвистел, потом еще раз.

Судя по всему, по этой части он был спец – у Андрея от свиста даже зазвенело в ушах. Птица, до сего момента сидевшая неподвижно, заворочалась, встрепенулась и, подпрыгнув, медленно полетела над долиной. Это и в самом деле был грач! Но любой другой, даже самый крупный из средней полосы России, в сравнении с этим выглядел бы карликом.

– Фантастика! – Лавров удивленно развел руками. – Такого, наверное, и по телику у Дроздова не увидишь. Что за мутанты?

– Товарищ майор, это ли невидаль! – Шофер пренебрежительно махнул рукой. – Тут, считай, зимы нет, чего бы им не разрастись? Вы лучше вот на это поглядите!

Он достал из кармана телефон и, пощелкав кнопками, протянул Андрею. Взглянув на дисплей, Лавров увидел снимок, сделанный камерой мобильного телефона. На нем двое смеющихся парней лет восемнадцати, стоя рядом, держали перед собой за толстенные задние лапы крупнющую зеленую лягушку, которая, судя по масштабу снимка, общей длиной была более полуметра.

– Восемьдесят сантиметров от морды до кончиков задних лап, вес около шести килограммов, – пояснил Анатолий.

– А кто эти хлопцы и где они? Где-нибудь в Африке? Там, я читал, такие страхоглядины водятся, – возвращая телефон, Андрей покачал головой.

– Какая Африка?! Товарищ майор! – Шофер сунул телефон в карман. – Это мой братишка Жорка и его друг Васька. У себя дома, на Сейме, рыбачили. Там и поймали. Сейм вообще река интересная. Мой дед рассказывал, после войны там такого сома выволокли, что две лошади с ним еле справились. Он, зараза, и гусей глотал, и овец. А изловить его решили потому, что на детей, сволочь, начал охотиться. Десять пудов весил! Его и есть не стали – отвезли на ферму, отдали свиньям на корм.

– Ну, насчет сома не знаю, а такая лягушенция... Да-а-а! Наверное, неспроста в Курской области есть своя АЭС, – резюмировал Лавров.

– Вот и наши там говорят, что, не ровен час, какая-нибудь годзилла появится... – вздохнул Анатолий.

Возвращаясь к «Газели», по пути они спугнули еще одну, не очень крупную, худосочную гадючку. Эта, как видно, сознавая свою субтильность, не выказала и намека на намерение попугать шипением непрошеных двуногих и поспешно ринулась наутек.

Лавров глядел вслед скрывшейся в бурьянах рептилии и вспомнил курьезный случай, о котором ему вчера рассказали спецназовцы. Когда парни ужинали в столовой, «деды» их предупредили, чтобы те, заходя в кирпичный домик уличного туалета, оборудованного рядом со спортплощадкой, были осмотрительнее. Как оказалось, туда иногда имели обыкновение заползать гадюки. Учитывая, что там освещение неважное, можно было запросто сесть на унитаз, не заметив притаившуюся рядом «гостью».

Рассказчики припомнили два случая, когда змеи кусали за «мягкое место» не очень осмотрительных визитеров в «два нуля». Последний произошел всего полгода назад. Чудаковатый паренек по имени Вова Дымков, прибывший служить откуда-то из-под Липецка, забыв о том, что в туалете бывают гадюки, во время физподготовки слезно отпросился у старшины «на одну минуточку». Ну, тот его и отпустил в туалет ровно на одну минуту. Дабы уложиться в отведенное ему время, Вова на ураганной скорости влетел в «тубз» и, на ходу заголив «пятую точку», с ходу занял «боевую позицию» над унитазом. И в тот же миг, после громкого, угрожающего шипения, раздавшегося сзади, что-то непонятное очень больно ужалило его в беззащитную ягодицу...

Охваченный ужасом, Вова Дымков, забыв надеть штаны, выбежал из туалета с отчаянным воплем: «Ребята! Меня за жопу гадюка укусила! Отсосите кто-нибудь яд – я жить хочу!!!» Разумеется, очередь желающих отсосать яд из укуса на столь пикантном месте выстраиваться не стала. Вове порекомендовали надеть штаны, дабы он своим видом не шокировал вышедших на прогулку воспитанников детского сада. Затем старшина приказал ему немедленно идти к «бациллам», как иногда на местном сленге величали медработников. И в самом деле, Вовины страхи оказались напрасны. Всего через пару дней его выписали из санчасти. Но с тех пор Вова Дымков перед тем, как зайти в «тубз», обязательно вооружался палкой, громко топал и свистел...

Сев за руль, Анатолий запустил двигатель и, взглянув на указатель уровня горючего, удовлетворенно прокомментировал:

– О! Горючки-то у нас еще – о-го-го сколько! Кояшко чуть не обрыдался, когда отдавал распоряжение залить полный бак. Привык давать впритирку. Все боится, что себе из этого чего-нибудь выкрою.

– А ты не выкраиваешь? – со смешинкой в голосе поинтересовался Андрей.

– Рад бы, да фиг получится. Вот у моего друга, Мишки Курчука, возможности намного шире. Он рулит на походной прачечной, заправляется соляркой. Она и в движок идет, и в титан, воду греть. Попробуй докажи, что он недо – или перерасходовал! Вот кому раздолье!..

Он запустил двигатель, и в этот момент сквозь гул мотора раздалась непонятная трескотня, напоминающая автоматную стрельбу. Лавров удивленно посмотрел на Анатолия, пытаясь догадаться, кто же это стреляет. Солдаты из команды обслуживания были без оружия. Выпрыгивая из кабины, шофер торопливо выкрикнул:

– Ложись! «Духи»!

Впрочем, Андрей всего мгновение спустя и сам уже понял – стреляют чужие. Он успел схватить автомат, взятый с собой в дорогу, и, буквально вывалившись из машины, стал ловить мушкой предполагаемые цели для ведения огня. Успел схватить взглядом распластанные на бурой долине полигона фигуры залегших солдат. Живы они или убиты, понять было трудно.

Лавров увидел выбежавшего из командного пункта капитана Михеева, который на его глазах внезапно, словно споткнувшись, повалился ничком и замер без движения. И тут он понял, кто и откуда стреляет. Огонь велся с трех точек из чахловатых кустов на возвышенностях, окружающих полигон.

Тщательно прицелившись, он нажал на спуск. Раскатисто пророкотал автомат, и один из автоматов нападавших тут же замолчал. Двое других, поняв, что отпор им дан серьезный, скорее всего, решили отступить. Но следующая же очередь автомата Лаврова, прошив обе ноги еще одному из чужаков, вынудила того распластаться на земле.

Уже не таясь, Андрей помчался в сторону холма, где лежал раненый чужак, успев крикнуть Анатолию, чтобы тот немедленно вызвал подкрепление и помог раненым. Он был уже метрах в ста от чужака, когда услышал раздавшуюся короткую автоматную очередь. Осторожно приблизившись, он увидел того с буквально вывернутым наизнанку теменем – приставив автомат снизу к голове, чужак нажал на гашетку, чтобы покончить с собой, но не оказаться в плену. Живым из этого бандитского «трио» смог уйти только один. Как можно было догадаться, обратно в Афганистан – хотя на камуфляже натовского образца у обоих убитых знаков различия не было, как и документов, в том, что это талибы, у Лаврова не было и тени сомнения.

Когда Андрей вернулся на полигон, Анатолий уже успел перевязать двоих солдат и капитана Михеева, который получил пулю в грудь и лежал без сознания. Солдаты пояснили, что подобные нападения пару раз уже случались. Но было это года три назад. Их подоплека была понятной и без пояснений – создать обстановку страха и панических ожиданий, чтобы вынудить ненавистных талибам русских покинуть Таджикистан.

Лавров и Анатолий загрузили в салон «Газели» раненых. Загудев на повышенных оборотах, «Газель» лихо описала круг, подняв облако пыли, и, вырулив на дорогу, помчалась по ней, подпрыгивая и покачиваясь на буграх и рытвинах.

Глава 4

Отбыв с полигона, они помчались обратно, в сторону Куляба, но, не доезжая до города километров двадцати, остановились, увидев мчащуюся навстречу целую кавалькаду штабных и санитарных машин. Раненых, перегрузив в свои машины, медики тут же увезли в Куляб. Прибывший на своем «уазике» генерал-майор Густинин долго и дотошно выяснял подробности нападения. Выслушав Лаврова, он распорядился, чтобы тот вместе с прибывшими вернулся на полигон. Недовольно морщившемуся Анатолию пришлось разворачиваться в обратную сторону. После почти часовой «разборки полетов» Андрей наконец-то отправился туда, куда и намечал, – в сторону Даштиджума.

Теперь их путь огибал юго-западную оконечность хребта Хазратишох, из-за чего слева в окне неизменно красовались высокие пики и плоскогорья, поросшие все тем же кучерявящимся арчовником, а справа – каменные холмы и долины предгорий, все еще зеленые и кое-где даже цветущие. Высоко в небе кружил характерный силуэт беркута, высматривающего себе добычу. Рядом с дорогой то здесь, то там хлопотливо кучковались серые вороны, видимо, в надежде чем-нибудь поживиться.