Прирожденные аферисты

– Ты что, сбрендил?! – отодвинулся от него долговязый. – Чего, на кичу решил заехать, баклан дешевый?

– Я сказал – пошли вон.

Ловкач сгреб карты, и всю троицу как ветром сдуло.

Баграм сел на кровать, положил на столик нож, поймав на себе затравленный и испуганный взгляд племянника.

– Как тебе не стыдно? – вздохнул Баграм. – Ты взрослый. Ты мужчина! И пустил в дом обманщиков!

– Почему ты так решил? – Уши Давида покраснели.

– Потому что я знаю! Надо родных слушать, ума набираться! Это шулеры. Они в поездах дурачков обманывают.

– Но ведь я же выиграл! Десять рублей! – Давид пододвинул в сторону дяди мятые купюры и мелочь.

– А проиграл бы сто! Тебя заманивали! Как рыбу на крючок. Десятью рублями купили!

Давид покраснел еще гуще. Ему было стыдно.

– Да задержись я, ты бы им и деньги, и ботинки отдал, да еще бы и шнурки погладил. Потому что мальчишка!

– Извини, – понурился Давид.

– О деле надо думать, – буркнул Баграм. – А не о том, как еще раз деньги обманщикам отдать.

Сам Баграм о деле думал постоянно. Но пока с трудом представлял, как будут вестись поиски. И советы дедушки Варуджана, дельные и ясные, по большому счету тоже не обнадеживали. Ну как можно кого-то найти на одной шестой части суши, с населением в двести миллионов человек, в тундрах, пустынях, тайге, городах. Страна эта – целая Вселенная, бесконечная и величественная. А затерявшиеся жулики – всего лишь букашки-короеды в огромном лесу.

Реально у них имелось несколько отправных пунктов для поиска. Паспорт, оставленный в залог, на имя некоего Рощина А.В., жителя Кривого Рога. Ерванд Аджоян, их родственник, начальник районного ОБХСС, послал телеграмму в тамошнюю милицию, и ему ответили, что Рощин год назад этот паспорт потерял, о чем имеется соответствующее заявление. Так что здесь ничего не найдешь. Оставался еще ярославский комбинат «Красный Перекоп»…

Следующим утром поезд прибыл в Ярославль.

В заводоуправлении «Красного Перекопа» Айратяны переговорили с сотрудниками, при этом выдумав более-менее правдоподобную версию своего интереса. Баграм умел втираться в доверие. Он выставил бутылку коньяка из прихваченного на все случаи запаса. И люди вспомнили, что выписывали человеку, очень похожему на рыжего негодяя, товар по накладной. Заказчиком значилась Берёзовская швейная фабрика – это в Брестской области. Баграм был уверен, что все документы поддельные. Говорить об этом он не стал, но у сотрудника отдела сбыта было такое лицо, что нетрудно догадаться – он все понял. И теперь будет осторожненько наводить справки – получила ли Берёзовская швейная фабрика ярославскую ткань… Брестская область. Это Белорусская ССР. Ну что же, направление задано.

– Поехали дальше, племянник, – сказал Баграм, когда они вышли за ворота комбината.

Глава 9

– Наш деды плохо жили, – сказал Отабек Юсупов виновато, будто извиняясь перед «большим начальником» Масловым. – На бая работали от зари до зари. За лепешку и воду. При советской власти хорошо живем. А хотим еще лучше, потому что честно и много работаем. Вот и приехали в Москву.

В республиках часто воспринимали Москву как некую сокровищницу. Действительно, в последние годы уровень жизни в СССР рос не по дням, а по часам. Страна оживала после безумных экспериментов необразованного волюнтариста Никиты Хрущева. Наполнялись прилавки. Теперь уже никто не вспоминал о том, что еще недавно Союз стоял на пороге голодных бунтов, как в Новочеркасске. Но все равно был дефицит. Потому сказочно звучали для иногородних слова – Московский ГУМ, ЦУМ, «Детский мир». Даже анекдот антисоветский ходил: китайцы Москву захватили, их генерал смотрит на карту – та вся желтая, значит, город взят. И вдруг видит красные точки неподавленного сопротивления. «Что это?» – спрашивает он своего помощника. «Это ГУМ, ЦУМ и «Детский мир». Там до сих пор гости из Советских республик оборону держат».

Так что время от времени наиболее достойных представителей семейств снаряжали и отправляли в Москву за добычей, загрузив деньгами и длинными списками того, что необходимо достать.

В тот раз от семьи Юсуповых в Москву отправился Отабек – уважаемый всеми бригадир и орденоносец. В сопровождение ему был придан его двоюродный племянник – серьезный и образованный Худайберди, окончивший Ташкентский педагогический институт. По общему мнению, эти двое могли своротить горы и распотрошить потаенные сокровищницы столицы.

Они удачно сняли номер в гостинице «Золотой колос» около ВДНХ. Первые два дня наслаждались красотами столицы. Их душа пела, когда они шагали по брусчатке Красной площади. Когда любовались ажурными строениями ВДНХ, катались на пароходике по Москве-реке. Столица им не просто нравилась. Она вызывала детский восторг. Это был светлый город с приветливыми советскими людьми. Их удивляли женщины в париках и серебристых брючных костюмах, увешанные фотоаппаратами иностранные туристы в ярких рубашках. Радовали глаз красивые молоденькие москвички в ситцевых платьях. И Юсуповы расслабились. Но вскоре убедились, что в жизни слишком сильно расслабляться нельзя.

Следующие дни ознаменовались богатой добычей. Они купили компактный магнитофон «Яуза», импортные туфли, отрезы ярких тканей. Постепенно номер в гостинице наполнялся, и вставал вопрос – а как все это везти? Но это не важно. Главное – добыть как можно больше вещей.

От администратора гостиницы Юсуповы узнали, что в Москве на Бакунинской улице открылся новый магазин, где представлены образцы автомобильной промышленности СССР.

Автомобиль! Что там отрезы и магнитофоны! Вот если вернуться домой на своих колесах! Конечно, машину можно достать и в Узбекистане. Но там давали их или по знакомству, или передовикам, или в порядке растягивающейся на годы очереди. Спрос настолько опережал предложение, что вокруг автотранспорта в республике велись целые битвы. Но ведь Москва – это даже не Ташкент. Это сокровищница «Тысячи и одной ночи». И где, как не здесь, мечты должны сбываться?

Они добрались до магазина на Бакунинской. Полюбовались вожделенными образцами – сияющими никелем «Москвичами-412» со старыми круглыми и новыми шестиугольными фарами, восхитились королевой салона – белой «двадцать первой» «Волгой». У Худайберди аж сперло дыхание, а у Отабека глаза увлажнились, как при виде породистого скакуна.

– Ой, – произнес Отабек со скорбью. – Почему она не моя?

– Давайте все узнаем, уважаемый Отабек-ака, – произнес учитель.

Вскоре выяснилось, что с машинами в Москве дело обстояло точно так же, как и не в Москве. Те же самые очереди на годы с отмечаниями раз в неделю. Те же разнарядки для передовиков производства. В общем, перспектив законно решить этот вопрос не было никаких.

Тогда узбеки осторожно взялись за активную разведку. Отабек заговорщически прошептал счастливчику, очередь которого на «Москвич-408»уже подходила:

– Продай очередь.

– Да что вы! – изумленно воззрился на него невысокий полноватый мужчина, похожий на успешного научного сотрудника. – Я столько в очереди стою. А вы – продай!

– Триста рублей дам.

– Не надо! – нервно откликнулся мужчина, мысли его были далеко, он, видимо, мечтал, чтобы время текло быстрее и чтобы настал тот миг, когда он выедет со стоянки магазина на новом синем «Москвиче».

– Пятьсот дам.

– Оставьте меня в покое! – воскликнул мужчина и растворился в толпе.

Еще пара таких заходов успеха не имела. И гости столицы совсем приуныли.

– Ладно, хоть туфли итальянские купили, – произнес расстроенный Отабек, который грезил машинами.

– Да, – кивнул учитель. – Пойдем.

– Давай еще посмотрим.

Глядели они на счастливчиков-покупателей с грустью. И тут Отабека тронули за рукав халата.

– Что, завидно? – спросил интеллигентного вида невысокий худощавый мужчина в массивных очках.

– Зависть – недостойное чувство, – строго возразил Худайберди.

– Завидую, – неожиданно признался Отабек. – Конечно, завидую.

– Хочется такого белого рысака? – Интеллигент кивнул на «Волгу». – Новенького, полного сил. Чтобы только асфальт под колесами шуршал. И ветер в лицо.

– Хочется, – мечтательно подтвердил Отабек.

– Но не можется, – вставил свое слово учитель.

– Вижу, хорошие вы люди, – произнес интеллигент. – Как бы вам помочь?