Рябина в палисаднике. Рассказы

У военного номерного завода была своя поликлиника и стационарная больница на окраине городка среди леса и сосен, с прогулочными дорожками и лавочками. Для своих пациентов посылалась специальная машина-автобус, прямоугольная, болотного цвета с красными крестами: везти больных заводских в поликлинику на лечение. В машине уже ожидали другие больные, помогали взобраться, и уже с Венерой Сергеевной заворачивали ещё за двоими. В основном, все «ломанные», костыльные.

Так вот, ездил с ними мужчина один, тоже нога в гипсе. Весёлый такой и собою, что называется, видный. Он Венере Сергеевне нравился. Не как-нибудь там, а просто нравился. Вообще все нравились ей, случайные попутчики, сведенные на время общей бедой – болезнями. Как-то по-другому с ними она себя чувствовала, проще, веселее. Даже и сама вроде делалась другой и, отвечая на вопросы, не анализировала потом как обычно, не различала граней между тем, что можно было сказать, и тем, что лишнее сказала, – отвечала, да и всё.

Ну, ясно, все делились новостями о своём самочувствии, и охотно и щедро – советами друг другу, рецептами, которые лично испробовали.

– Змеиный яд? – оживлялся тот мужчина, Степан его имя. – я много им лечился когда-то, – и насмешливо добавлял: – Так что весь я ядом пропитан и ужалить могу, как змей. —

– Да? – подхватывала разговор другая женщина. – А у меня хондроз! Так ты дорогой, прибегай в наш цех меня покусать в спину, – под общий хохот показывала она на поясницу, – ладно? Мне змеиный яд полезный! —

Даже и про жизнь свою успели некоторые рассказать. У Степана, например, жена три года назад умерла, дочка замуж вышла и уехала, остался он один.

– Не женишься-то почему? —

– Найти не могу по душе, – и взглянул почему-то на Венеру Сергеевну.

– Под пятьдесят уж, наверное, а всё ещё – по душе! Ищешь! —

– А как же, – он опять посмотрел на Венеру Сергеевну, чем и разволновал её маленько. А потом спросил её неожиданно: – Вам сколько лет? – вероятно токарь завода не слышал о приличиях: не спрашивать женщин о возрасте…

– Мне? – она помолчала и рассмеялась. Смешно ей стало, потому что всегда раньше пожимала плечами, когда другие женщины сбавляли себе возраст, а сейчас самой почему-то не хотелось называть свои года.

– Да вот, получила я недавно бессрочный постоянный паспорт, – ответила она, – Сколько захочу теперь, столько и буду жить! —

– Это точно! – и снова все засмеялись, так и не узнав её возраст.

А потом довелось им вдвоем ехать со Степаном. Венера Сергеевна тщательней обычного оберегала свою ногу на поворотах, водитель ехал быстрее обычного, она поддерживала её двумя руками и делала вид, что только этим и занята. Потому что чувствовала: что-то произойдёт. И произошло.

– А вы бы не пошли за меня замуж? – бухнул Степан напрямик. – Как я понял, вы одна? —

Венере Сергеевне хоть из машины не выпрыгивай. «Это ей-то – замуж?!».

– Простите, конечно, если что не так, – продолжил он. – В такой обстановке, конечно… Но вы подумайте всё же, ладно? – И Степан, сдвинув шапку на затылок, провёл по лицу ладонью, будто умывался после тяжкой работы, видно так переживал, нелегко, чтобы задать этот вопрос свой.

Больше на санитарной машине Венера Сергеевна не ездила. Ходили на конечную троллейбусы и там от кольца было недалеко пройти по тротуару.

Но раньше её однообразный день, полный свободного времени, окрашивался ожиданием этой машины санитарной, встречи с попутчиками, к которым привыкла, с которыми можно было перекинуться словечком-другим. Она будто потеряла что-то. «Да и Степан тоже. И надо же было ему всё испортить! Ну, как можно? Вся жизнь почти прожита ими в отдельности, у каждого своё – и, вдруг, сойтись этими своими биографиями, как сживаться-то? Вон у неё племянник тоже, после армии недавно женился, у него детишки пойдут, и будет Венера Сергеевна на пенсии скорой, нянчиться с ними. Верно, котейка?» – думала вечером Венера Сергеевна, поглаживая своего старенького кота.

И тут событие. Неожиданно для себя она пустила на квартиру жиличку. Да лучше бы и не пускала.

В тот вечер Венера Сергеевна занята была, как обычно самоукорением, анализируя случившуюся ситуацию.

Конфуз случился, когда в тот вечер приходила снова Рита, выполняя поручение своё, посещение больного. Разговор был банальный и вроде бы ни о чём. Рита принесла яблоки, а Венера Сергеевна решила по привычке положить их на подоконник. А там, за цветастой шториной, лежали уже на газетке яблоки с прошлого раза. Они и посыпались, дробью отдавая звук по полу и раскатились. Ничего особенного, конечно. Ну, собрали наскоро.

Рите хотелось скрасить конфуз и сказать «Богине Сергевне» что-нибудь хорошее. Но когда хочешь специально – нужные слова непременно прячутся в сознании, всегда не находятся, не можешь их отыскать.

– Шеф без вас похудел, – сказала она. – Никто не может угодить ему с кофе (секретарши нужны только кофе шефам носить, так думала новенькая в этом офисе молодая Рита). Не откроете ли секрет, как вы готовите? —

– Никакого секрета нет, самое обычное приготовление. – ответила Венера Сергеевна. А когда Рита ушла, начался внутренний монолог, она безнадежно сгорала: « «Экономистка», – подумает Рита. Я же ей сказала, что съела! А если это другие, мною купленные, тогда почему не угощает, прячет?» Вообще, Венеру Сергеевну преследовало нечто ей непонятное, но всегда происходившее неудачное: ей ничего нельзя было спрятать без того, чтобы это тотчас же, в самый невозможный момент, не обнаруживалось. А она прятала почему-то. Вещички какие-нибудь, не на положенном месте вдруг обнаруживались на обозрение всем, конфеты ли, фрукты – ну, не то что из жадности, просто любила угощать только детей и тех, кто ей нравился. Сама, однако считала себя за это жадной, отчего сама себя не уважала. И от всего этого она принимала случайности к себе как должное, – случайное происходило непременно: газеты сползали со стола из пачки сложенной, на пол, ею же самой задетые; вещички, второпях запихнутые куда-то, – уж такая она неудоба! – выпадали, высовывались, выкатывались. Словно рок какой-то довлел над этой её привычкой – что-то убирать специально. И она посмеивалась над собой: так и надо! Но потом, а вот в такие минуты, как сейчас, разве было ей до смеха?».

И когда, после ухода Риты, снова позвонили в дверь, прервав размышления, она даже обрадовалась. Хоть кто пусть – не одной лишь бы, чтобы не известись от переживаний.

А там у порога стояла девчушка в синеньком пальтишке и в белой вязанной шапочке. Она поздоровалась нежным голоском и спросила:

– Вы не примете на квартиру? —

– Нет, – с сожалением ответила Венера Сергеевна. – У меня одна комната.

– Ну и что, – тихо сказала девчушка. И видно было, что она замёрзла, и что надежда найти себе жильё вот-вот закончится совсем, едва дверь перед нею захлопнется.

– Войди.

Голубая девочка, маленького роста, вошла торопливо и смотрела снизу на высокую Венеру Сергеевну почти круглыми голубыми глазами.

– Раздевайся, чай пить. —

Скоренько разделась. Сняв синенькое пальтишко и шапочку, под которой обнаружились светлые примятые волосы, слабенькие и короткие.

– Сюда, – сказала и прошла на кухню Вера Сергеевна – садись.

Девочка села у стола.

– Сейчас согреешься. – Налила Венера Сергеевна и себе стаканчик чая, чтобы гостья не смущалась. После второй чашки она спросила, как зовут девочку.

– Лена.

– И сколько же тебе лет? —

– Семнадцать. —

– А теперь всё остальное расскажи. —

Всего остального было совсем немного: приехала из такого-то посёлка, потому что с мамой поссорилась, сказала, что «уйду из дома и ушла». А здесь никого нет, работает сестричкой в детской больнице, учится в 10-ом классе вечерней школы, живёт у бабки чужой (свой дом далеко на окраине городка), комната у них одна на двоих с другой девушкой из Хладокомбината, там же на окраине. Бабка дров жалеет и печку топит раз в день, холодно и позаболели обе. И ещё: дружит она со Славиком, он сейчас её в подъезде ждет.

– Что ж ты… надо сразу было сказать! – заволновалась Венера Сергеевна. – Позови, пусть погреется. —

– Ничего, в подъезде тоже батарея отопления есть, он на ней сидит, – возразила Лена.

«Чем живет молодежь…» – как будто «старуха» подумала Венера Сергеевна.

Итак, эта голубая девочка в платьице, купленном в «Детском мире», поселилась у Венеры Сергеевны. Дивана, чтобы можно было спать, в квартире не имелось, поэтому вечером ставили раскладушку. Багаж девочки: чемодан и несколько больших пакетов, доставил Славик и его друг, вполне приличные, кстати, вежливые мальчики из ПТУ. Да и Лена, в тот же день, когда он ждал её в подъезде, сказала, что он «порядочный», чуть с сарказмом в голосе, не утаённом от Венеры Сергеевны, – и снова – «чем живёт молодежь?» – подумалось.

Так и стали жить: утром, пока спала Лена, а спать она любила долго, Венера Сергеевна успевала потихоньку прибраться в квартире. Мусор вынести. И хотя Лена не готовила ничего дома – в больнице питалась (медсестер кормили в столовой), в квартире всё же стало по-семейному как-то. Вечерами, уже в постели, они долго разговаривали.

– А почему вы одна? – спросила Лена. – Вы были замужем? —

– Видишь ли… – Венера Сергеевна, забывшись, хотела поправить очки, но очки лежали на тумбочке. – Бывает так, что вроде и нельзя вместе. —

– Почему? – искренне детское удивление изобразилось на лице Лены.