Деменция. Катастрофа души

Когда-то давно в историческом прошлом люди строили небольшие города. Но укрупнялись государства и города укрупнялись. Дома из одноэтажных стали большими в несколько этажей. Замечено, что при смене власти в государстве всегда начиналось строительство – каждый новый фараон строил новые Храмы, пирамиды.

После всякой революции и смене руководства государством начиналось новое строительство. Это заметно и в нашей стране… При Хрущёве по всей стране начали строить пятиэтажки – знаменитые «хрущёвки». При Брежневе строили панельные дома. После всех пертурбаций в 1990-е годы, когда была относительная «тишина» в строительстве, уже в двухтысячные годы начали сносить старые дома-хрущёвки, а строить начали новые 12-ти этажные дома. Появился термин «точечной застройки», когда пустыри, скверы в центрах городов «украшались» одной или двумя 12-ти или 16-ти-этажками.

Рабочие строители без работы не останутся.

Николай работал на стройке – он был электриком. В новых домах электричество подключается через «щитовую» – это комната куда протягивают толстый кабель. А уже потом, в щитах-ящиках провода распределяют электричество по этажам, по квартирам в электрощитках на каждом этаже; и в квартирах по розеткам и лампочкам на потолках.

Так вот, – монтировать все провода в новом доме, ставить розетки и тянуть провода – этим занималась бригада электриков-монтажников, где работал Николай. Случилось мне встретиться с ним на одной из новостроек. Он попросил проводить его до поезда, когда он уезжал домой в провинцию, потому что у него был большой чемодан на колёсиках, довольно тяжёлый и такие же тяжелые большие сумки. Потом я узнал о его особенной страсти – собирать детали, остающиеся при работе: для монтажа проводов закупаются болты и гайки и другие крепёжные детали пачками. После работы детали остаются лишними, их немного: от пачки болтиков – 10—15 штук; какие-то гайки не до конца используются и в коробках-упаковках горсть гаек остаётся – жалко выбрасывать, ведь новое всё, даже ни разу не испорченное.

Николай собирал эти «запчасти», сначала на работе складывал в ящик-шкафчик, всё сортировал, и к нему частенько обращались за нужными гайками или болтами, но детали копились и ящик уже не вмещал ненужных-лишних деталей. Николай стал их увозить домой. А дома отвёл под детали-запчасти гараж-сарайку у себя на даче-огороде, на шести сотках. Таким образом он накопил уже два гаража хороших «запчастей»: от простых патронов для лампочек до простых болтов и гаечек, по размерам лежащих в коробочках. Чего только не было в его «хранилище», как в Плюшкинском доме, описанном Гоголем, отличие в том, что всё было у него новое, промасленное даже в упаковках. Детали может быть кому-то нужны, а может быть и ему самому «пригодятся».

И вот, опять собрал он чемодан неподъемный, тяжёлый и две сумки с деталями-запчастями, так что тащить один до вокзала не мог. Я провожал Николая и помог ему донести до вагона поезда его «груз».

– — – — – — – — – — – —

А ехал Николай домой – в провинциальный маленький городок, многие ездят на заработки в большие города, как это началось с конца девяностых годов. В провинции жизнь замерла и вахтовый метод, 15 на 15 используется до сих пор.

В одной из интермедий известный юморист Аванесян рассказал о том, как он женился приехав в Москву. Юморист высказался насчёт математики: что учитель в школе нас обманывал – «минус на минус получается плюс! Нет! В жизни всё не так – минус только удлиняется!»

А в жизни Николая случилось всё по математике: «минус на минус – получился плюс». Хотя тут против математики было тоже, – говорят, что противоположные заряды притягиваются, а тут, как Аванесян говорит – «математика врёт, в жизни всё не так» – случилось, что одноимённые заряды не оттолкнулись, а «сошлись».

Познакомился Николай с Татьяной, с которой учился в одной школе, разве что в разных классах (он в «А», она в «Б»), но они были знакомы. И они встретившись на улице разговорились. Он пригласил Таньку в свою двухкомнатную квартиру, в которой жил после смерти родителей один. А потом попросил её присматривать-пожить в квартире пока он едет-уезжает на вахту (на 15 дней) на работу. Так Танька согласилась жить у него на время, и потом совсем с ним…

Потому что у неё была точно такая же проблема – «синдром Плюшкина» – излишняя бережливость. Из-за этого были у Таньки проблемы с жительством:

«Жили три сестры в одной большой трёх-комнатной квартире. У каждой сестры своя комната. Но Танька не платила за квартиру в положенное время: сёстры договорились вносить оплату за ЖКХ по очереди – месяц одна, в следующий другая. А у Таньки не было денег всегда – две другие сестры вскладчину собирали деньги оплатить за квартиру, надеясь – потом, мол, Танька отдаст. А Танька любила покупать одежду, – она ходила в старом – в старых брюках и в старой кофте, в старой курточке – «донашивала». А в магазинах, на распродажах, увидит хорошее пальто, курточку, платье, кофту или другую одежду то – как только получает зарплату, сразу покупает обновку, которую может и оденет один раз – «пройтись», а потом, жалеючи, повесит в шкаф, и снова ходит в старом – «донашивает». Так у Таньки в комнате заполнены были шкаф, комод и все полки новыми хорошими, даже с бирками из магазина, вещами….

С сёстрами она ругалась из-за этого и из-за того, что денег за оплату квартиры не давала Танька уже полгода. Её выгоняли с квартиры после скандала. Она собрала самые «хорошие» вещи в сумки клетчатые большие и унесла в подвал, и ночевала даже – жила в том подвале, в сарайке. Вот в это время ей встретился Николай, который тоже собирал, как Плюшкин, но другие вещи. Так сошлись два минуса.

Когда Танька рассказала Николаю о своих вещах, которые давно не проверяла, и они перенесли из подвала её сумки, – оказалось, что многие новые вещи пришли в негодность – они заплесневели и покрылись чёрными пятнами, так, что половину пришлось выкинуть.

    Конец.

P.S. Самостоятельность человека

Ни что не делает человека таким таинственным и непостижимым, как его внутренняя убежденность, твёрдость.

Лучше узнать истину только наполовину, но собственными силами, – чем узнать её целиком, но с чужих слов и выучить, как попугай, не понимая сути.

Способность к самообладанию, – наверное, главное отличие между человеком и зверем. А самообладание, как все качества, развивается через упражнение. Кто хочет управлять страстями своими в зрелом возрасте, должен учиться этому в юности своей.

Самое первое и самое главное в жизни – это стараться владеть самим собой. Стараться быть самим собою – единственное средство иметь успех в жизни.

Зависеть от властей, зависеть от народа —
Не всё ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать: для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи.

Пушкин.

«Спорьте, заблуждайтесь, но ради бога, размышляйте, и хотя криво, – да сами». – сказал ещё Лессинг Г. Э.

«Нет покровителей надёжнее, чем наши собственные способности.

Нет правил более изменчивых, нежели правила, внушённые совестью своею.

Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за неё.

Нет человека настолько остроумного, чтобы никогда не быть скучным.

Неучёность не есть недостаток ума, а знание – не есть признак гения».

Самообладание в минуту гнева не менее высоко и не менее благородно, как и самообладание в минуту страха.

Уважай себя, если хочешь, чтобы тебя уважали.

Составлять своё суждение особенно важно в делах важных. Глупцы губят себя тем, что не размышляют, – отсюда, неспособные понять половины дела, не умея предвидеть ни вреда, ни выгоды, не могут они надлежаще действовать; они придают много веса вещам маловажным и мало веса – важным вещам, оценивая всё наоборот. Многие же теряют разум лишь потому, что его имеют недостаточно. Есть вещи, в которые должно проникать глубоко и хранить в недрах своего ума.

Мудрый составляет суждение обо всём, но особенно вникает в то, в чём есть глубокий и высший смысл, ибо полагает, что там есть больше, чем он знает и предполагает. Так размышление проникает дальше первоначального суждения.

Пытаюсь подчинить себе обстоятельства, а не подчиняться им, – говорил кто-то из великих.

Каждый чувствует, каковы его силы, на которые он может рассчитывать. Превосходно было бы, если мы сами были бы в состоянии управлять собой.

Каждому надо иметь своё суждение.

Твоё право – ругаться, моё право – не слушать.

Достойный человек не идёт по следам других, уже прошедших этот путь… – сказал Конфуций. – Не катится колесница на одном колесе, не совершается судьба без людских усилий – написано в древних Ведах.

Избегай дел, которые зависят от других людей; стремись делать то, что зависит от тебя самого.

Мурасаки Сикибу (ок. 987г) – «Каждый устроен по-своему. И нет человека, который был бы законченным злодеем. Нет и таких, кто сочетал бы в себе все добродетели и достоинства: красоту, сдержанность, ум, вкус и верность. Каждый хорош по-своему, и трудно сказать, кто же действительно лучше».

Человек должен любоваться самим собою: лишь понравившись самому себе, сумеет он понравиться и другим, – в делах и внешности, в словах и рассуждениях.

Учёность сама по себе дает указания чересчур общие, если их не уточнять опытом жизни. Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше он демонстрирует свою задницу.

Человеку недостаточно познать самого себя, – ещё нужно найти также способ, с помощью которого он сможет разумно показать свои познания, проявить себя и в конце концов изменить себя и сформировать.

    Конец.

Иллюзии старости

«И почему это именно в старости человек следит за своими ощущениями и критикует свои поступки? Отчего бы в молодости ему не заниматься этим? Старость и без того невыносима. Да… В молодости вся жизнь проходит бесследно (безо всякого следа), едва зацепляя сознание, в старости же – каждое малейшее ощущение гвоздем сидит в голове и поднимает уйму вопросов…».

К чему всё это говорится? А то, что бывают в жизни иллюзии, и человеку, особенно в старости, естественно жить иллюзиями…. Без иллюзий нельзя…. Знаменитые писатели – на что уж, кажется, умны, но и то без иллюзий не могут. Вот, пишет он всё про «народ» – и уж тома книг написал, но все они переполнены иллюзиями: выйди он в «мир» и посмотри, ужаснется от того, что реальность совсем не такова, как она представляется ему и отражается в его книгах.