Больничные записки. Рассказы

Как писатель – Сидоров умел рассказывать. И будто спешил, прерывал рассказ об одном, переходя на другое, торопился рассказать свою прожитую жизнь последнему человеку.

Недолго они были вместе, а как много узнали друг о друге. Иван Иванович был благодарным слушателем, сам говорил мало, кашлял и тянулся к утке, куда отхаркивал слизь с кровью, идущую их легких. Больше всего он спрашивал у Сидорова непонятные ему вещи. Так спросил про монашество: «Как же угораздило попасть в монастырь? И кто такие монахи?»

Сидоров рассказал примерно следующее, как смог запомнить Иван Иванович:

«Попал то я просто – начал Сидоров – убегал от тюрьмы. Дело было заведено, сразу после школы я в ПТУ поступил, на слесаря инструментальщика, от завода у нас есть такое. А там мальчишки привлекли меня в свои грабительские походы. Тогда я свидетелем по делу прошел. Но уже мне стало некомфортно находиться среди той «братвы», которая меня узнала. Знания и подвели меня, между прочим, знал я сигнализацию, мог её отключить: прочитал книгу «Установка телеметрических систем». Вот за этим я и был нужен «братве», а еще учился в ПТУ – слесарь и замки и сейфы ремонтировать мог, ну, и вскрывать конечно. Вот от чего убегал: от преступного мира. А ушел в монастырь и был направлен в Духовное училище, работал трудником, потом в штат монастыря зачислен был, в начальный сан посвящен – в рясофор, в рясофорные монахи.

Это не так сложно понять: кто такие монахи. Это люди, отрекшиеся от мира ради достижения высших христианских добродетелей! Монах – не трус, но герой и храбрый борец. Он непрестанно сражается против зла в себе самом, а замет против зла в мире, – но не против мира, так как мир – это творение Божие. Монахи, ради развития в себе добродетелей, разрывает связь с материальным миром и начинает жить странной («чудной», иной) жизнью. Вот и называют их иноки. Сначала человек проходит испытательный срок, и только когда сам человек, по свободному волеизъявлению, согласно словам Христа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной» – от Матфея 16 гл 24 стих.

И еще много рассказывал Сидоров про свои дела в образе монашества. Как он строил Храм в селе и помогал добрым советом людям. Слушать было интересно, Иван Иванович, словно книгу читал, слушал, о другой жизни, неведомой ему, но рядом происходящей. Он пообещался Сидорову сходить в Церковь и свечку поставить – непременно.

«Много и много мне приходилось «проповедовать» в своей жизни» – рассказывал Сидоров веселым тоном и улыбчивым лицом. «Люди, приходящие в Храм, или стесняются или боятся подходить к священникам. Да и некогда попу всегда, он постоянно занят. И даже, если ответит поп на вопрос прихожан – скажет непонятно, или цитату из священного писания или словами церковнослужебными. Так что прихожане и просто верующие всегда рады были поговорить с человеком «церковным», тем более с монахом бывшим, который еще и в семинарии учился. И с многими вопросами ко мне обращались: как же нужно поступить в том или ином случае в соответствии с Писанием, или как же Библия говорит о том или о другом…. И часто случается, с помощью Божией, Духом Святым или совпадением обстоятельств, – дела, о которых я говорил людям чудесным образом решались в пользу и к добру.

Вот приведу пример: служил я пономарем в селе Кузнецово. Священник приезжал из города только по выходным, Храм еще только восстанавливался, и места для жилья священнику тоже еще не было. А мы с диаконом и со старостой церковным, мирским, жили около Храма. Мы еще крышу перекрывать собирались, и печь отопления перекладывать надо было…. Работы нам хватало. А в дом рядом с Храмом приходили вдовушки-старушки: варили нам обед, да уборку в храме делали и т. д. Они всегда меня спрашивали то об одном, то о другом, наши беседы были благоприятные, всё о Божественном рассуждали. Так молва по селу пошла – будто монах тот, бывший, пономарь теперь который, очень толково объясняет. И спросили они, (по моему совету), у батюшки разрешения для меня, чтобы к больным бабушкам приходить домой. Вот я и ходил, – и в один дом, и в другой, с бабушками беседовал, с благословения настоятеля отца Сергия. Большая помощь от бесед: и душевное успокоение в старческом возрасте… Старался я переводить слова Писания на современный язык, попроще объяснял понятным языком. Бабушкам было приятно, что они поняли, наконец, долго не понимаемое церковнославянское понятие религиозное.

А вдруг ночью, прибежали к нам в церковный двор и стучат: помогите. Священника не было, среди недели, и пошли мы с дьяконом к прихожанам в дом, где случилась беда. Корова у них отелилась двумя телятами сразу, да и что-то не так пошло, она и умирала…. Бездыханная лежала на боку в хлеву. И стал я, как смог, лечить корову – дыхание восстановил – успел вовремя, и еще несколько действий предпринял…. А диакон молебен начал и кадилом махал. Вместе мы молились о здравии живой твари Божией…. Молебен закатили по полной программе. А потом я велел хозяйке собирать всю траву лечебную, которую деревенские люди сушат на чердаках – и мяту, и зверобой, и бруснику, и другую траву. Принесли, помню, ромашки трех видов, аптекарскую, луговую и т. д. Сделал я в кадушке смесь из всех трав вместе и залил водой. Накормил больную корову той смесью трав. Скатал я шары с кулак и велел кормить через каждый час….

Помолившись, мы ушли восвояси. А на следующий день, в обед, пришли к нам люди с благодарностью: встала и выздоровела корова, – ибо для крестьянской семьи корова огромных средств стоит, зарплата у них 2 тыс. рублей, а детей трое!..

И слух о том дошел до ветеринара местного. Пришел он к Храму, когда мы работали, и давай спрашивать, да с таким гонором, словно следователь милиции: какой укол мы делали, во сколько и когда умерла корова? Как оживили?..

А что было ему объяснять? – И я так и сказал ему тогда: умерла при родах, позвали нас, мы помолились Богу и Духом Святым Господь восстановил её из мертвых. Но ветеринар был коммунист: «Я в духов не верю!» – сказал и ушел.

Или он чего рассказал бабушкам…, но весть о том, что бывший монах воскресил корову из мертвых, разнеслась по селу…. Молва, ведь, это такое дело: одна баба говорила, а другая приврала…

День у них прошел даже незаметно быстро, а вечер опять сменялся кризисом, обострением болезни. У обоих был сложный диагноз: пневмония. Но врачи ошиблись, как знал Сидоров, – он вообще был болен туберкулезом. И видно было, чувствовал не только сам Сидоров, но и Иван Иванович, – что сосед его умирает. Лицо Сидорова желтело, белело и утончалось, глаза провалились и губы синели. Днем Сидоров еще улыбался и казался веселым. Но к вечеру умолкал и когда лежал навзничь, уставив глаза в потолок, – лицо его становилось похожим на мумию.

В один из вечеров произошла его кончина, Сидоров умер на глазах Иван Ивановича. Это был третий или четвертый день, точно и вспомнить, когда Иван Ивановича поместили в палату реанимации, где уже находился Сидоров.

Лежащий в положении мумии, с закрытыми глазами, вытянув руки по швам, Сидоров закашлялся, и кашель был необычный – булькающий. Человек не шевелился, а только вздымалась его грудь и живот дергался, как неожиданно из открытого рта выплеснулся толстой струей невысокий фонтан крови…

Кнопкой вызова и криком, Иван Иванович поднял панику: прибежали медсестры и врач. Потом пришли санитары с носилками и унесли Сидорова. Иван Иванович услышал, среди многих разговоров врача и медсестер, основную фразу: «кровь горлом пошла».

«Умер» – подумал он, только тогда – «а вот и я также могу умереть!».

Неизбежно только одно: смерть. Всего остального можно избежать (всё остальное можно изменить). Во временном пространстве (в пространстве времени), которое отделяет рождение от смерти, нет ничего заранее определенного (предопределенного). Всё можно изменить, если желать этого сильно и долго!

Иван Иванович очень не хотел умирать. Вид смерти соседа Сидорова испугал его. Он решил следовать всем указаниям лечащего врача. Вспомнил, что нужно питаться, – элементарно, кушать надо. Если раньше он ел в обед пару-тройку ложечек супа, то сейчас же, после смерти соседа Сидорова, он глотал всё «через немогу»: куриный суп с макаронами и пюре картофельное с котлеткой, давясь он выпивал и компот и съедал в нем, в стакане оставшиеся, яблоки.

Вскоре, через два дня, Иван Ивановича перевели из реанимации в общую палату больницы, для выздоравливающих. Тут было 6 человек больных, и была веселая обстановка. У кого-то был телевизор переносной, он стоял посередине палаты на тумбочке у окна, чтобы всем было видно. Жизнь вторгалась и звала с собой, прогоняя болезни и хвори!

    Конец.

Медицина

Ещё в доисторические времена люди пытались бороться с болезнями, лечить раны и облегчать боль. О том, как наши предки справлялись с этой задачей. Мы можем судить по археологическим раскопкам, а также по тому, как лечат болезни современные примитивно живущие народы.

Древние люди приписывали возникновение болезней действию злых духов, поэтому лечение состояло из магических ритуалов, которые проводили колдуны и шаманы. Ходил человек, например на болото ягоды собирать и заболел, – это значит его «заразил» болотный дух, а если после купания в реке заболел человек – это водяной или русалка заколдовала его.

Все ритуалы проводили знахари, которым были известны (ведомы) целительные свойства некоторых трав. Ведьмы, почти до наших дней, являются наследниками языческой медицины, и. возможно, обладают некими способностями, которые были присущи ещё древним людям, жившим в гармонии с природой.

Лекарственные свойства растений древние люди узнавали методом проб и ошибок. Наблюдая за тем, что потребляют в пищу больные животные. Большими знаниями лекарственных свойств растений обладали индейцы Южной и Центральной Америки. Им было известно стимулирующее свойство какао, мате (парагвайского чая), антисептическое, обеззараживающее свойство других растений. Индейцы активно использовали наркотические вещества, содержащиеся в листьях коки или в стебле кактуса лофофоры. При расстройствах желудка они принимали рвотные и слабительные средства и даже ставили клизмы, лихорадку лечили мочегонными, потогонными средствами и кровопусканием. Значительных успехов индейцы достигли в хирургии, – успешно выправляли вывихи. Накладывая шины при переломах, обеззараживая и прижигая раны.

Современная медицина до сих пор использует знания и опыт врачей древности, подготовивших почву для многих открытий в этой области знаний человека.

Медицина – это область науки и практической деятельности, направленная на сохранение и укрепление здоровья, а также на предупреждение и лечение болезней.

Веками накапливались знания о лекарственных свойствах растений и минералов, той же соли; находились способы исцеления различных недугов; обогащались представления о строении человеческого тела и внутренних органов. Но долгое время медицина сводилась лишь к «искусству» врачевания, основанному на традиционных, порой ошибочных, приёмах лечения. Лишь около 200 лет назад достижения в области естествознания и техники позволили усовершенствовать методы исследовать больного, и медицина стала сформировываться как наука.

Развиваясь, медицина разделилась на ряд самостоятельных, но тесно связанных научных отраслей. Так:

1Строение и функции здорового организма изучают науки: анатомия, физиология.

2Отклонения в организме человека изучают: паталогическая анатомия и паталогическая физиология.

3Болезнями и их способами лечения занимаются: терапия и хирургия.

4Охраной здоровья и созданием здоровых условий окружающей среды ведает: гигиена.

Само слово «медицина» произошло от латинского «medicus» – врачебный, лечебный.

    Конец.

Глупость

Всем глупцам не терпится осмеять кого-нибудь. Шутки лживы у всех глупцов: ложь и коварство – их прибежище, и глупых и трусов. Частый и громкий смех – есть признак глупости и дурного воспитания. Однако, люди глупые не всегда безопасны: у них хватает ума сказать ровно столько, сколько нужно для того, чтобы оскорбить или оклеветать ближнего.

Считая себя умными, все глупцы стремятся к праздности, чтобы поменьше работать.

Кто глуп, – тот от дурности не спрячется,
И тот, кто не в шутку дурак,
Дурнее того, кто дурачится.

Бывает, когда гонятся за остроумием, ловят порой лишь глупость. Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ушах дурака, которому ты его сказал.

Природа мудро позаботилась, чтобы глупости умирали и забывались (по глупости, их творящие умирают часто), а книги и литература увековечивают их. Дураку следовало бы довольствоваться уже тем, что он надоел своим современникам, но он хочет досаждать ещё и грядущим поколениям, хочет, чтобы потомство было осведомлено о том, что он (дурак этакий) жил на свете – о он пишет книги, чтобы вовеки не забыто было, что он творил глупости.

Ещё Фонвизин отмечал, в своё время: «много печатного вздору у нас не оттого, что больше стало еретиков, а только оттого, что больше стало дураков». «В человеческом невежестве весьма утешительно считать всё то за вздор, чего не знаешь» – говорил Фонвизин.

Глуп тот человек, который остается всегда неизменным. Человек должен меняться. Для глупца старость – как тяжкое бремя, для невежды – зима, как в природе погибает всякая живость, а для умного человека – старость, есть золотая жатва, пожинание накопленной мудрости.

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Недостаток ума не следует объяснять недостатком памяти. Глупец обладающий большой памятью, исполнен мыслями и фактами, но он не умеет делать выводов и заключений, а в этом вся суть.

Глупость и тщеславие всегда идут рука об руку. Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти. Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями. Перемудрить – это один из самых позорных видов глупости.

Глупец тот, кто бросает дело на полдороге и смотрит со стороны, разинув рот, что из этого выйдет.