Оценить:
 Рейтинг: 0

Рассказы и эссе

Год написания книги
2017
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Прошел год и другой, наскучило доброму молодцу в хомуте ходить, да что тут поделаешь: женился – на век заложился! А век тот, может, надолго продлиться и терпения не хватит. С горя выгадал он выгадку. Была в лесу яма глубокая, дна не видать, до самого Ада. Взял он – и заклал её сверху палочками, затрусил соломкою; приходит к злой жене и сказывает:

– Ты не знаешь, жена, что в лесу есть клад – и звенит, и гремит там ручей, золотой песок рассыпает, а в руки не дается. Я подошел уже к нему, нос к носу стоял, дак, мне не дался – посылай, говорит, жену! —

– Ну, пойдем, пойдем! Я возьму, а тебе шиш, не дам! —

Пошли они в лес. Предупреждает мужик:

– Тише иди баба! Тут земля провальная, отсюда клад выходит! —

А та услышала ручей журчащий под землею и всё ей нипочем.

– Ах ты дурень мужик! Всего то ты боишься. Вот я-то сейчас как прыгну в овраг! —

Прыгнула она на солому и провалилась в глубокую яму.

– Ну, ступай себе в Ад! – молвил муж. – Я теперь отдохну.

Отдыхал он месяц и другой, а там и скучно ему стало без косой жены своей. Выйдет в лес или выйдет в поле, к речке ли пойдет – всё об ней думает: «Может, стала она и тиха и смирна; дай-ка я выну её опять из ямы!».

Смастерил он короб большой, опустил под землю на длинной веревке. Слышит, чувствует, что сел кто-то. Тянет вверх, вот и близко уже…, глядит, а в коробе чертенок сидит! Мужик испугался, чуть веревку из рук не выпустил. Взмолился к нему чертенок, закричал ему громко:

– Вынь меня мужичок! Твоя жена всех чертей замучила, загоняла. Что хочешь тебе сотворю, стану тебе служить. Вот могу хоть сейчас в боярские хоромы зайти, мигом там беспорядок наведу, буду днем и ночью стучать да бояр выживать, а ты скажешься знахарем великим, приди и закричи на меня – я выскочу и уйду на другое место. Ну, а ты греби деньги лопатою за исцеление бояр. —

Мужик вытащил короб, чертенок выпрыгнул и убежал – поминай как звали!

В тот же день в боярском дому всё пошло наизворот. Стали искать они знахарей и шаманов, – никто не смог беса выгнать. Добрый молодец вызвался мастером, выгнал черта и получил плату хорошую.

Скоро слух пронесся, что у самого князя во дворце, в тереме большом и высоком, завелись домовые и не дают княжнам ни сна ни покою. Из конца в конец разослали по всей земле гонцов звать-собирать знахарей-шаманов. Со всех окрестных царств собрали, но нет проку ни от кого: домовые всё стучат и гремят.

Пришел под конец и наш «мастер-знахарь», узнал знакомого чертенка и стал его прогонять. А чертенку понравилось в княжеских хоромах жить, ни за что не уходит.

– Погоди ж, когда так! – закричал мужик. – позову я сейчас косую бабу сюда! —

Тут чертенок не высидел и со всех ног махнул из-за печки вон.

«Мастеру» честь, «мастеру» слава, мужик деньги гребет. Но недаром говорят, что и в самом Раю тошно жить одному! Сгрустнулось доброму молодцу, и пошел опять свою косую жену в яме искать. Навязал короб веревками и опустил в яму ту глубокую: баба села в короб, он потащил её кверху. Баба вверх поднимается, а сама уже ругается так, что зубом скрипит да кулаками грозит, махается. Со страху затряслись у мужика руки, сорвался короб – и загремела баба по-прежнему в Ад к чертям.

    Конец.

История из жизни. Жуков стилизация

На реке и кое-где около заросших лесом крутых берегов поднимался туман. Эти невысокие издалека клочья тумана, густые и белые, как молоко, бродили над рекой, заслоняя прибрежные деревья и кусты. Эти клочья тумана и над лугом, по которому шла грунтовая наезженная дорога, каждую минуту меняли свой вид. И казалось, что одни фигуры из тумана обнимали друг друга, другие кланялись, пригибаемые легким ветерком, дующим по направлению течения реки, третьи поднимали к небу свои руки с широкими поповскими рукавами, как будто молились….

Вскоре, Сергей Петрович погрузился в это облако белого тумана, как только вошел по дороге в лесок и начал пока плавно спускаться к журчащему роднику; именно к нему и вела грунтовая дорога. К роднику ездили на машинах и местные и приезжие набрать воды, – говорят, вода в роднике лечебная, содержащая кальций, магний и другие минералы.

Спуск к берегу по крутым, кем-то прокопанным ступеням, начинался в нескольких шагах, не доходя до родника. Сергей Петрович спускался, держась за ветки небольших деревьев и кустов, между которыми вилась зигзагами спускающаяся тропа.

На довольно широком пляже, усыпанном камешками известняковыми и галькой, как будто щебенкой, омываемом волнами реки, он остановился. В метре под облаком тумана виделась гладь реки, – удивительно спокойная ранним утром текущая вода несла на поверхности мусор, который легкими бурунами закручивался около встречной коряги, лежащей поперек течения.

Тут же сразу у родника рыбачить Сергей Петрович не стал. Он прошел по щебёнке пляжа вниз по течению метров триста, к дереву, свисающему над водой ветками с размытого берега, за который еще цеплялось корнями.

Но за деревом уже сидел какой-то рыбак. Он взмахнул удилищем, закинул снасть и поставил удочку на рогульки, воткнутые в щебенистый берег.

Подойдя поближе и узнав одного из местных жителей, Сергей Петрович улыбнулся, он был обрадован неожиданной встрече. Дело в том, что местные рыбаки вообще не рыбачили с берега. Они всегда на лодках становились на якоря вдалеке от берега или уезжали на другую пологую сторону реки, где между островов и песчаного дна рыбы было непременно больше, из-за донной растительности, которая была на мелководье в обилии.

Для лодок был создан огороженный кооператив «Речник», в котором были небольшие железные гаражи для моторов, под охраной на берегу. Дорога по деревне, стоящей на крутом склоне высокого берега реки и вела к этим гаражам. А родник, у которого решил и рыбачил Сергей Петрович, в паре километров был выше по течению. Вода из родника смывала в мутную воду реки жучков-паучков, а кроме того приносила свежую струю чистой водички, и рыба сюда подходила, как подумал Сергей Петрович уже в первый же день, когда приехал отдохнуть в деревне. Лодки у него, естественно, не было, а с местными жителями он имел только «шапочное» знакомство, чтобы попросить у кого-нибудь лодку. Он знал многих и его многие знали, помнили старожилы маленького мальчика, который приезжал к бабушке из города на летние каникулы.

– Рад приветствовать местных рыбаков! – поделился своим настроением Сергей Петрович. – Что ж так-то, с берега, не на лодке? – спросил он у местного мужичка-рыбачка.

– А… Это ты? Из Жуковых, приехал который? – вопросом на вопрос ответил мужичек.

Да я, – Сергей Петрович меня зовут – преподаватель я, профессор в институте в (городе) N, – сразу для знакомства сказал Сергей Петрович.

– Ну, а я – Иван Кузьмич, – колхозник бывший – пенсионер. Будем знакомы, из Приваловых я, – сообщил о себе мужичок-рыбачек протягивая руку для пожатия.

Новый знакомый, виденный ранее Сергеем Петровичем в середине деревни мимоходом, выглядел довольно молодо, на вид не скажешь, что пенсионер. Он был невысокий, чуть пониже Сергея Петровича, рост которого под метр восемьдесят, но физически крепко сложенный телесно, не толстый, а будто бы накаченный, круглолицый. Сам Сергей Петрович, против Ивана Кузьмича – был сухощавый, с осунувшимся лицом и впалыми плоскими щеками. И его скорее можно было принять за старика-пенсионера. Но местные его знали, знали его бабушку и, вероятно, и деда, которого сам Сергей Петрович не помнил.

– Ну, что ж, и тут рыба есть… – Сергей Петрович не спеша сел на ближайший бугорок земли и достал сигареты. – Вот тут, под деревом ямка и есть, а еще ветки-палки нападали на дно, вероятно, – пояснил он закуривая.

– Я будто-то твое место занял… – извинительно обратился к нему Иван Кузьмич, на ты, как к младшему по возрасту и запросто как к своему, деревенскому.

И это понравилось Сергею Петровичу, – «признают своим», – подумалось.

– Ничего. Вон их сколько – указал он на наклоненные над рекой деревья, махнув в сторону вниз по течению реки. – Я пройду пониже и там ямку найду… —

Рыбачек-мужичек, Иван Кузьмич тоже закурил – клева не было.

– Удачи! – сказал Сергей Петрович, бросив окурок и затоптав его носком резинового сапога, и пошел искать место для рыбалки. Через некоторое время он уже сидел на берегу, и удочка была закинута.

Летнее утро. Светло было уже в три часа, а в четвертом часу было бы светло как днем, если бы не густой туман, сквозь который Сергей Петрович не видел даже противоположного берега реки. Да и смотреть было особенно некогда, потому что начался утренний клев и надо было рыбачить: а это значит, всякий раз через минуту, вытаскивать рыбку, снова насаживать червячка и забрасывать поплавок снасти подальше от берега, а для этого он даже в воду заходил, для того и одел высокие резиновые сапоги.

Туман всё выше поднимался и исчезал на фоне голубого неба, а с первыми лучами солнца, багрянец зари и розовый цвет восточного горизонта приобрел яркую голубую окраску, и с появлением самого краешка яркого солнечного круга, природа вокруг вся преобразилась и ожила.

(Жалко, что рыбаки этого не замечали, у них, кроме ершей и мелкого окуня клевали и подъязки и крупная красноперая сорожка (плотва) попадались даже подлещики, видимо рыба подошла к родниковым водам).

Затренькали в прибрежном лесу птички и зазвучали в траве кузнечики, ящерка, прошуршав в прошлогодней листве, выбралась на пригорок погреться, а гудящие рои комарья почему-то куда-то исчезли, видимо испугавшись солнечных лучей. (Помогал утром рыбакам спастись от комаров репеллент).

А с оживлением природы, в связи с выходом на небосклон солнечного круга, ожила и река. Ветерок будто бы сильнее подул или река стала течь быстрее, – на воде появилась рябь и небольшая волна мешающая наблюдать за поплавком и видеть поклевку рыбы.

Вскоре, прошла по реке первая утренняя баржа, груженная ровными оранжевыми кучками то ли щебня толи гранитной крошки, почти беззвучная, только уханье едва доносилось с середины реки, ровно в такт работали двигатели: «Ух-так, ух-так, ух-так!». Время можно было проверять по первой барже, это заметил Сергей Петрович еще когда первые разы выходил на берег реки. Ровно в 7 часов, как проходила первая баржа, и через несколько минуток (3 или 4) после этого на берег обрушивались волны одна за другой. Поплавок рыболовной снасти качался на волнах, поднимался на гребень волны и падал в яму, а от этого и насадка на крючке – то ложилась на дно, то резко подпрыгивала, – тем самым отпугивая только рыбу, и о рыбалке уже не могло быть речи. Только-только большие волны от первой баржи улеглись, как прошла большая моторная лодка-катер, с рыбаками быть может; а за ней снизу по реке уже шел какой-то речной корабль.

Таким образом, рыбалка заканчивалась, ловить на волнах было невозможно. Сергей Петрович быстро собрался и пошел по берегу к спуску. Однако рыбачек-мужичек, Иван Кузьмич, сидел на берегу, видимо у него тоже не клевало. Удочка была закинута очень по-хитрому: установленная на рогульках удилище кончиком было выше волны на сантиметров 20, а поплавок на леске установлен был недалеко от кончика, леска внатяжку уходила в волны реки., – так что колебания воды никак не отражались на поплавке и на леске.

Сергей Петрович, как заправский рыбак знал о таком способе ловли рыбы и, кивнув на удочки, спросил Ивана Кузьмича:

– Скользящее грузило поставил? —

– Да. Вот волна поднялась…. А я так только пришел, отдохнуть от тяжестей мира. Молодежь меня только расстраивает. Дети приехали из города, так пусть помогают там со внуками бабушке в огороде: копают, сажают и прочее, – проговорил Иван Кузьмич.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7