Эссе. Опыты рассуждения. Сборник эссе с рассказами

– Да, – сказал я, прощаясь, – близок локоть, да не укусишь… Кто знает в чём оно счастье то!? Кто как ведь понимает.

Повернувшись лицом к молодым пастухам и глядя на них, я сказал:

– Так вот и умрёшь, не повидавши счастья. Кто помоложе, может, и дождётся, а нам уж и не думать… —

Старик встал и пожал мне руку на прощание.

Часть 2.

Деревенька наша соединилась уже с соседней. Строились дома от пруда, расположенного посередине нашей деревни Макаровки, к краю ближней деревеньки с названием Старая. Молодые пары в обеих деревнях строились с обеих сторон переулка этого, тем самым приближая деревеньки друг ко другу.

Так случилось, что Старая совсем перестала существовать и Макаровка выросла, за счёт прилепившейся через новую улицу соседской деревеньки. Наш дом стоял третьим снизу на спуске к реке, остальная деревня тянулась на пригорок и протянулась по нему до самого поля, где всегда сеяли овёс.

Жил я в деревне всё свое детство, пока не окончил три класса начальной школы. А потом родители забрали меня в город. Только летом я был в деревне, почти все два месяца каникул, июль и август, так как принято было, в первый месяц, июнь, отправлять меня в лагерь по путёвкам, которые выделяли родителям на работе профсоюзы. И помню я деревенскую жизнь с хорошей благодатной стороны. Походы на реку, купание и рыбалка, походы в лес за ягодами и за грибами…

    Конец рассказа.

Счастье и несчастье

– Время, 2) собственная природа (тело), 3) необходимость, 4) случайность – вот, те первичные элементы. Но только благоприятные или неблагоприятные их сочетания становятся причиной Счастья, или несчастья.

Древнеиндийские этико-философские трактаты «Упанишады», что в переводе означает – «сокровенное знание», на протяжении 2300 лет являлись комментариями к текстам «Вед», древнейших священных книг.

Так в тех книгах определялось Счастье.

В своем полном объеме Счастье – есть наивысшее наслаждение, к которому мы способны, а несчастье – наивысшее страдание.

И счастье или несчастье человека в основном является делом его собственных рук.

Это мысли древних людей. – «У каждой добродетели есть родственный порок; также у каждого наслаждения есть соседствующее с ним бесчестье. Поэтому необходимо отчётливо провести разделяющую черту, и лучше на целый метр не дойти ближе и остановиться, нежели зайти за черту хотя бы на миллиметр. Так у лжи постоянная спутница – хитрость».

Нет огня большего, чем страсть; нет беды большей, чем ненависть; нет несчастья большего, чем болезни тела; нет счастья лучше – ровного спокойствия.

Если счастье достигается благодаря мучениям ближних иль отвращается таким же образом беда – то счастья в результате не достигнуть и так не стоит поступать.

Как вывод небольшой: мы видим, что и в древности все знали, что непростое это дело – счастья достигнуть.

А вот, учение древних из важной части буддийского канона «Стезя добродетели» – «Дхаммапада»:

«Несотворение зла, достижение добра, очищение своего ума – вот учение просветлённых.

О, мы будем жить очень счастливо – (когда мы) не враждующие среди враждующих, здоровые среди больных, не томящиеся среди томящихся, хотя у нас нет ничего. Мы будем питаться радостью, как спящие боги.

Победа порождает ненависть; побежденный живет в печали. В счастье живет спокойный, отказавшийся и от побед, и от поражений».

Но это мнение монахов, скорее, буддийских, а люди монахами быть не желали и счастья искали в другом.

Древнегреческие мудрецы тоже взывали к разумности по-своему:

«В счастье будь умерен, в несчастье разумен» – советует тиран (правитель) Коринфа Периандр.

Пресыщение рождает наглость, когда человеку дурному выпадает на долю счастье и когда человек этот не обладает здравым умом.

«В счастье не следует быть чрезмерно самоуверенным, а в беде не следует терять уверенности» – сказал ещё Клеобул, тиран родосского города Линдоса.

Гераклит Эфесский подытоживает: если бы счастье заключалось только в телесных удовольствиях. Мы бы назвали счастливыми бычков, нашедших горох для еды.

Уже в Средние века люди видели счастье совсем в другом – в «радости». «Учись находить радость – вот наилучший способ привлечь счастье» – примерно так.

Церковь довлела над людьми в Средние века и конечно проповедовала по-своему: «Счастье состоит главным образом в том, чтобы мириться со своей судьбой и быть довольным своим положением» – смирение было эталоном для людей в проповедях церковных.

«Счастье зависит от нашего мнения о вещах. Ибо в жизни человеческой всё так неясно и так сложно» – понимали некоторые философы средневековья – «что здесь (на земле) ничего нельзя знать наверняка… А если знание порой и возможно, то оно нередко отнимает радость жизни (не радует)» – Эразм Роттердамский.

И тут же мудрецы разумно рассуждали:

«Искусство быть счастливым. Есть для этого немало рецептов, но не всякий годится для мудреца. Успеху может способствовать предприимчивость. Одни с беспечным видом становятся у врат Фортуны и ждут, пока возьмется за дело она. Другие умней – дерзко пробиваются вперёд и действуют, полагаясь на собственные силы, ибо на крыльях доблести порой удаётся настигнуть счастье и подольститься к нему. Но, правильно рассуждая, нет лучшего пути, чем путь добродетели и усердия, ибо нет высшего счастья, чем благоразумие, как и худшего несчастья, чем неблагоразумие».

Но как сказал тот же Шекспир: «Счастья целиком без примеси страданий не бывает!».

«Блажен, кто смолоду был молод,

Блажен, кто вовремя созрел…

А счастье было так возможно,

Так близкО!» —

писал ещё Пушкин в свое время, —

«На свете счастья нет,

Но есть покой и воля…».

А наш философ Белинский мудро рассуждал:

«Если бы вся цель нашей жизни состояла в нашем личном счастии, а наше личное счастие заключалось бы только в одной любви, тогда жизнь была бы действительно мрачною пустынею… Но хвала вечному разуму, хвала попечительному промыслу! Есть для человека и ещё великий мир жизни, кроме внутреннего мира сердца. – мир исторического созерцания и общественной жизни». – То есть счастье виделось не в личном. Но в общем – устройство общества, деятельность на благо многих других.

И ближе к нам и к нашим временам, что знаем мы о том же, что такое счастье?

Если людям, снедаемым глубокой тоской, улыбается счастье, они не умеют скрыть этого: они набрасываются на счастье, словно хотят сжать его в объятиях и задушить из ревности. Если тебе выпало счастье жить в мире ума, какое безрассудство – искать доступ в страшный, полный криков мир страстей. – Неожиданно разбогатев, например, человек неудержимо тратит всё на игру, на другие развлечения и теряет своё богатство, оставшись снова «у разбитого корыта».

Если когда-нибудь, гоняясь за счастьем, вы найдёте его, – то вы, подобно старику, искавшему свои очки, обнаружите, что счастье было всё время у вас на носу. И не надо было никуда ходить – ехать или убегать.

Счастье не перестает быть счастьем, даже когда оно кратковременное, также как мысли и Любовь не лишаются своей ценности из-за того, что они кончаются.

Нужно научиться быть счастливым в минуты отдыха, когда помнишь ещё о том, что ты живой и здоровый, – а не в минуты бурной жизнедеятельности (на бегу), когда об этом забываешь в делах и страстях.

Счастливы те, – кому годы труда отпущены в бОльшей мере, чем годы поисков и ожиданий! Счастливы те, кто в конечном счете сможет отдать себя по-настоящему и без остатка!