Верни мне мой 2007-й

Я решил подняться на второй этаж и посмотреть на действо с балкона вип-ложи. Естественно, мой билет не позволял туда пройти, но пятьсот рублей в руке охранника снимали вопрос. Увидев свободное место (наверху народу тоже хватало), я оперся плечом на колонну и стал созерцать происходящее на танцполе. Парни и немногочисленные девушки, участвовавшие в слэме, энергично сталкивались и раскачивались в разные стороны, бегали по кругу и прыгали на месте. Затем, когда вокалист в белой обтягивающей водолазке весьма субтильного телосложения делал раздвигающий жест руками, толпа разделялась на две половины, готовясь сойтись в яростном угаре. Несколько секунд – и они уже неслись и врезались друг в друга. Помню, я впервые попал в слэм за пару лет до этого, даже не подозревая, что это такое. Оказавшись как раз посреди зала в момент, когда толпа разделилась, я каким-то образом этого не заметил. В результате у меня оказался разбит нос и появились многочисленные синяки по всему телу. Но сам процесс, позволявший почувствовать себя частицей, принимающей участие в броуновском движении, мне понравился.

– Сорри, я тут стояла. – Меня слегка похлопали по плечу. Я обернулся.

Передо мной находилась девушка лет двадцати с челкой, практически полностью закрывающей густо накрашенные глаза, и тройным пирсингом под нижней губой. На голове ободок с черепами, сзади волосы взъерошены и зафиксированы лаком. Одета она была в полосатую черно-голубую водолазку, узкие джинсы с проклепанным ремнем и скейтерские кеды DC. В руках – пластиковый стакан с, должно быть, тем же «Невским».

– Не, ну если хочешь, стой. Только подвинься немного, – сказала она и, не дожидаясь ответа, пристроилась рядом, вплотную ко мне.

– Да ладно, чё там. Стояла так стояла, подвинусь. – Я попытался немного отойти в сторону, но ничего не вышло – сзади уже было очень плотно.

– Один тут? – Она поинтересовалась как бы между прочим, смотря при этом на сцену.

– Не, с друзьями, они в слэме, мне в лом.

Моя собеседница повернулась, оценивающе взглянула на меня и стала снова наблюдать за музыкантами. После некоторой паузы спросила:

– А вписка есть? Домой идти неохота.

Я замешкал.

– Возможно, сам пока не знаю.

– В общем, я – Натка. – Говоря это, моя новая знакомая всё так же неотрывно следила за происходящим внизу. Или просто стеснялась. Я представился.

Всё время до конца концерта мы практически не разговаривали. Просто стояли и молча смотрели на сцену. Она иногда делала пару мелких глотков. Должно быть, к окончанию вечера ее пиво (которого оставалось достаточно много) было уже не то что не холодным, но едва не закипало. Так там было жарко.

По моим субъективным ощущениям, тогда большинство клубов еще не умели правильно организовать вывод большого количества людей с подобных мероприятий. Вследствие этого образовывались гигантские очереди в гардероб, и время, прошедшее с момента завершения последней песни до непосредственного выхода из заведения, могло спокойно составить порядка пары часов. Позже, лет через пять, то ли организаторы уже имели достаточный опыт, то ли намного меньше людей ходило на такие концерты, так или иначе – проблема была каким-то образом решена и не раздражала. В этот раз всё было как обычно – из зала выпускали небольшими группами, человек по двадцать. Толпа негодовала и скандировала нецензурные кричалки в адрес охраны.

Отстояв примерно полчаса и получив одежду, мы с Наткой, так почти ни о чем и не разговаривая, вышли на улицу. Я сразу заметил Антона и других ребят из компании.

– Чува-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ак, чё так долго? Заждались! Мы едем на вписку! Ну, идем, точнее. Прикинь, чел живет тут рядом совсем, прям в центре, на Якиманке! Девушка с тобой? – Антон был навеселе.

– Да, это Натка, идет с нами.

– Кул. Ну что, двинем? – мой друг обратился к компании позади себя и медленно пошел в сторону центра. Мы направились за ним.

Натка оказалась на удивление необщительной, что очень контрастировало с самим фактом знакомства, инициированного ею. На все вопросы отвечала односложно и с неохотой.

– А ты далеко живешь, что ли? Ехать долго или как? – Я вспомнил начало нашего общения и ее предлог, для того чтобы пойти с нами.

– Не-а, не очень. Просто хочу тусить.

Как она собиралась «тусить» с безэмоциональным лицом и практически в полном молчании, для меня оставалось непонятным. Странно было и то, что она вообще пошла на вписку с незнакомой компанией.

До дома мы добрались довольно быстро, минут за десять. Это оказалась элитная охраняемая новостройка. Нас задержал дежурящий на вахте сотрудник ЧОПа. Он резко выскочил из своей небольшой будки и подбежал к нам.

– Нормально-нормально всё, Миш, это ко мне, – объявился наконец хозяин квартиры – один из наших друзей по «Пушке». Он был чуть старше меня, окончил институт, но не работал. Мы все удивлялись, как он при этом может безбедно и беззаботно существовать. Теперь ответ был очевиден.

– О, привет, Саш! А папа знает, что гостей ведешь? Да так много! Вас же человек десять! Николай Александрович просил следить за квартирой внимательно, пока он в командировке. – Молодой охранник явно испытал облегчение, увидев знакомое лицо. А я был рад вспомнить имя нашего обеспеченного приятеля. Точно, Саша. Или Филин, как его называли на «Пушке».

– Да нормально, говорю же! Знает, конечно! Да тут отличные чуваки! Всем можно доверять, гарантирую, – сказал Саша, показательно положив руку на сердце.

Чоповец постоял в раздумье еще несколько секунд и отступил в сторону. Мы прошли в подъезд и поднялись в квартиру.

Поначалу все расположились в самой большой комнате, оформленной в стиле французского классицизма и какими-то помпезными мраморными статуэтками. Хозяин квартиры принес картонную коробку из-под принтера HP, которая оказалась наполненной алкогольными напитками. Там было несколько банок химических коктейлей ядовитого цвета и пара больших пластиковых бутылок пива «Арсенальное» по 2,5 литра.

– Чё-то ассортимент не под стать заведению, – высказал свое негодование один из парней с «Пушки». У него были ярко-зеленые дреды и руки почти полностью в татуировках. Он достал пиво и раздосадованным голосом добавил: – Эту шнягу и так каждый день тянем. Я думал, тут у тебя чё-нить типа «Хеннесси», ну или типа того.

– Грин, не наглей, – Филин сказал это спокойно и нисколько не обиделся. – Какой тебе «Хеннесси», если ты «Хайнекен» от «Арсенального» отличишь с трудом.

Грин ничего не ответил, задумался о чем-то на секунду, а потом достал из рюкзака стопку одноразовых стаканчиков и взял себе один под пиво. Мы с Наткой расположились на диване. Она держала в руках банку «Ягуара».

– Как ты можешь пить это?

Ответ последовал после небольшой паузы, как всегда:

– Да ладно, нормальный коктейль. Вкус немного резкий, а так ничего.

– Я бы не назвал это коктейлем, скорее помесь химикатов.

Натка промолчала и отпила из банки. Я попросил у Грина стаканчик и налил себе пусть дешевого, но всё же более натурального, как я себя убеждал, пенного напитка. Народ разбился на группки по два-три человека. Кто-то обсуждал сегодняшний концерт, сетуя на большое количество школьников, Антон с подругой (видимо, познакомились там же этим вечером) стояли у окна с алюминиевыми банками в руках и неспешно беседовали. Одна девушка (вроде бы Лена, тоже с «Пушки») открыла стоящий на журнальном столике ноутбук и показывала своему другу свежий клип от My Chemical Romance. Ему, похоже, нравилось.

– Я вот чего не понимаю, – начала вдруг Натка, – ты знаешь всех этих ребят?

– Ну, почти всех, да. Кроме девушки рядом с Антоном и вон того парня в футболке Korn.

– А этот ваш Филин, как вы его называете, незнаком как минимум со мной.

– Получается так. – Я не совсем понимал, куда она клонит. – Это ты к тому, что все разбились на группы и не общаются вместе?

– Да не, я вообще о другом. Не стремно вот так вот совсем незнакомых людей к себе на вписку брать? Тем более в такие дома…

– А, ты об этом. Хм… Думаю, ничего страшного произойти не может. Это, наверно, какое-то природное доверие к людям со схожими интересами. Мы же все из одной тусовки.

– Ну это да, но… вот мне бы, например, очень стремно было, если б тут жила. – Натка стала чуть более разговорчивой. – Вынести же могут что угодно только так. И не заметишь.

– Я думаю, Филину всё равно. Ну, не то чтобы прям совсем пофиг, но мало волнует. Для его отца это всё мелочи жизни. Мне так кажется. Он какой-то депутат или чиновник, не знаю точно. Кто-то говорил мне об этом, я тогда не поверил, но теперь сам всё вижу. Даже если всю квартиру вынесут – купит новую еще лучше.

– А сам Филин работает где-то?

– Не-а, насколько я знаю, пару лет назад он окончил универ. Каждый день тусит на «Пушке».

– А ты?

– Я учусь. Тоже заглядываю на площадь иногда. Ты там не бываешь?

Она сделала еще глоток из банки и молча помотала головой. Антон включил телевизор – большую плазму габаритами в полстены, быстро сканируя каналы, нашел A-One, «первый альтернативный», как они тогда себя позиционировали, и прибавил громкость. Green Day играли «Boulevard of broken dreams», Антон с новой подругой громко подпевали, не совсем попадая в ноты, а Филин пытался подобрать мелодию на акустической гитаре, попутно рассуждая о том, как он хотел бы стать владельцем музыкального клуба и тусоваться с рокерами. Несколько человек смотрели что-то на ноутбуке, а парень с девушкой, сидевшие у компьютера ранее, уединились в одной из спален. Вписка проходила вполне спокойно, учитывая рассказы Антона о различных «тусах на хате», где ему доводилось бывать: где-то из-за жалоб соседей дважды приезжала милиция, кому-то буквально разгромили всю квартиру, еще пару раз была большая драка. Вспомнив об этих случаях, я подумал, что риски вписывающего действительно не столь малы, даже несмотря на то, что все вроде бы из одной тусовки.

– О чем я тебе и говорю, – голос Натки прозвучал как будто издалека. Я, кажется, потерял нить разговора.