#НАШУТИЛСОБАКИН. Сатирические и юмористические рассказы

Почему у людей все иначе? Почему, почему, Собакин?» © Клара Захаровна из «Любовь и голуби».

Вот такой рассказик. А инопланетянам я шлю приветы, с поцелуями и пожеланиями – высокого зенита, отличного надира, да и нам тоже… надо бы надраться под вчерашний плов… Максим! Водки!

***

Сижу рассматриваю сайт, посвященный умным смарт-часам. Они типа умные… А что в них умного? Что?

Они знают погоду и время – я тоже знаю. Они умеют петь, и я умею. Они умеют показывать, кто позвонил, и я могу. Я даже могу висеть на руке, как они. Так почему же их называют умными, а меня нет? Неужели оттого, что им можно засунуть в попку сим карту – и будет всем «щасте», а мне если засунуть, то «щасте» не наступит уже никому и никогда? Вот вопрос так вопрос!

Бывает, что бывает. А что?

Сегодня весь день на работе хотели кофе-машину. Говорили о ней, мечтали, думали об аромате кофе, о веселом бурлении пузырьков, о пенке на кофе. Вот придешь на работу, а тут кофе-машина стоит. Так хорошо! А главное – удобно! Ведь без кофе-машины так плохо, а с кофе-машиной – хорошо. Гораздо лучше, чем без кофе-машины!

А к вечеру… вы не поверите… в лифте образовалось зеркало во всю стену! Когда вернулись с перекура всем кагалом, сразу решили срочно хотеть зеркало! Ведь если хочешь кофе-машину, а появляется зеркало в лифте, наверняка если захотеть зеркало, то вполне может отрасти кофе-машина? То-то!

Вот придешь на работу, а тут зеркало висит. Красиво! А главное – удобно! Ведь без зеркала так плохо, а с зеркалом – хорошо. Гораздо лучше, чем без зеркала.

(Когда верстался номер, как писали в советских газетах, я решил приписать: кофе машина-то у нас появилась. Даже две. Одна финская капсульная, капсулы на которую теперь у нас не продаются, другая капельная. Всем хороша, но столько кофе жрет, что не напасешься. Поэтому мы ими не пользуемся. Будьте осторожны в своих желаниях!)

***

У моей подруги маленький сынок говорит на своем собственном птичкином язычке. Едем впятером всем дизайн-конклавом на сломанном лифте и, чтобы отвлечься от мыслей о неизбежности грядущей смерти, обсуждаем сей феномен.

Подруга: – Он говорит тысь-тысь, это значит сосиски. А тысь-тысь-тысь – носки.

Я: – А если четыре раза – тысь-тысь-тысь-тысь?

Анна: – Сосиски в носках, наверное.

Иду по коридору к кофейному аппарату. Навстречу мне из туалета, который у нас называют «истеричечная», выходит наш верстальщик Стасик, уткнувшись в смартфон. Я ему говорю: «Покемонов ловил в истеричечной?», – и вы бы видели, сколько радости было в его глазах! Теперь посещение «истеричечной» с известной целью мы называем «словить покемошку».

Жизнь – боль.

Дачный вариант

Вторник, вечер, и внезапно нечего делать. Но деятельная натура не дает расслабиться – гонит меня, как волка голод, искать себе занятие на вечер. Не нашел. Пришлось идти искать торт в холодильнике.

В холодильнике нет торта. Это я и без вас знаю, но нужно же что-то делать? Нужно. Был бы у меня дачный участок и сварочный аппарат, я бы, может быть, сварил стартовую площадку для запуска звездолетов из звездных войн, как муж моей подружки Ани.

Ане повезло дважды в жизни: сначала она встретила украинского мужа, и второй раз, когда она узнала, что стала обладательницей не только забавной фамилии, но и автоматом стала Ганной. Потому что у них (у украинцев) нет Ань, у них Ганны. Таперича она панна Ганна. Ну не чудо ли?

И вот этот муж оказался не только волшебной красоты покорителем сердец, но и еще Мастером с Масштабным Мышлением. (Три М… МММ… к чему бы это?)

Однажды наша Ганна поручила чудо-мужу воздвигнуть на даче (а у них есть то, что она в забытьи называет дачей) … так вот… на даче воздвигнуть новое крылечко в их маааленький домичек!

Домик не домик, не велики хоромы – чуть больше курятника, да еще фундамент сгнил, не ровён час – рухнет ота вся холупень людям на голову. Правда, убить не убьет – сил не хватит. Пар в форме дома. Сплошные атомные цепи, которые по недоразумению до сих пор держат форму жилища. Видимо, держится на слюне тараканов. Муж, а он не просто чудо-муж, а еще и Мастер на заводе по производству огромных железных хреновин из железа, значит, почесал репу… а это значит – быть беде, точный знак, это я вам как потомственный обладатель мозолей на запястьях говорю. Почесал он макушечку, долго чего-то чертил, потом на одних выходных два дня возил и разгружал Железные Железяки, а на еще одни выходные два дня варил чего-то на сварочном аппарате. Ладно бы горилку варил, а то железки… Муж варил крыльцо. Нет, Крыльцо!

На следующие выходные муж привез жену на дачу показывать работу. Помните мультик про летучий корабль? Там Полкан говорил царю, гордым гоголем выгнув живот: «Построил я тебе летучий корабль! Теперь Забава моя!» … Вот примерно то же самое муж приготовил нашей Ганне. По словам очевидицы, она стала счастливой обладательницей стартовой площадки для запуска ракеты-носителя «Протон-М». Сама дачка с боку практически потерялась в тени великолепия КРЫЛЬЦА. Получилось такое Царь-крыльцо! Этакое Крыльцо Крылец. Эдакай Вход Во Врата Рая! Только олимпийские Титаники могут входить в это альтер-эго дачи. Сама дача не ровен час сгинет в пучине веков, а крыльцо обещает дожить до воцарения инопланетян на земле! Колонны и основания созданы из металлических балок толщиной с ногу слона! Ступенечки такие, что по ним можно провести роту динозавров в тяжелом обмундировании, вооруженных до зубов танками. Перильца – как кремлевская стена, только из железа. Кинг-Конг бы не вырвался, будь приглашен он в гости.

Аня говорит: «Я его спрашиваю, а чего такое все огромное и толстенное? А он мне отвечает, в сомнении почесывая затылок: «Ну не знаю… у нас на заводе все так строят…».

Анна все время бьется в истерических припадках счастья, когда рассказывает о победе ее мужа над разумом… то есть дачей. Она говорит, что с затаенной страстью ждет, когда муж воздвигнет заборчик вокруг участка. По всему выходит, что там будет все. И железный тес из рельса, и колючая проволока системы Егоза, легко нарезающая на карпаччо врагов мирового пролетариата. И ток, и вышки с автоматчиками, и молчаливые овчарки, которые не тратят время на лай, а просто подбегают к забору и съедают все то, что уцелело после нарезки и неосторожно упало с нехорошими намерениями на охраняемую территорию Мемориального Крыльца.

Я считаю, что вместо барбекюшницы им нужно построить как минимум крематорий! А друзьям загадочно говорить: «Приезжайте в наш крематорий… ха-ха-ха! Шашлык с меня!»

Как я был дедом Морозом…

…в краю, где мороз – понятие скорее эмпирическое, чем относящееся к зиме.

В стародавние времена моей гладкой и упругой юности довелось мне жить в солнечной республике Туркменистан и работать в детском саду художником-оформителем.

Жизнь художника, да еще и оформителя, да еще в Туркменистане, да еще и летом, многотрудна и тяжела. Не сахарок, в общем. Иногда в детский сад заползали гадюки, и мне, как человеку искусства, приходилось брать лопату и идти на отстрел… точнее, на убой гадюки. Потому что, как известно, гадюки лучше всего умирают от прямого попадания лопаты в область шеи. После охоты я шел снимать с деревьев обильный урожай спелых воспитательниц.

Так и проходили мои дни в ратных подвигах.

Однажды от нечего делать я решил украсить фойе офисного сарая нашего садика макетом мечети и за неделю склеил ее из картона и расписал акварелькой. Да так хорошо, что заведующая нашим садом повесила мой светлый лик на доску почета.

За это, чтобы закрепить успех, я выложил прямо на бетонном полу офисной сарайки угол из булыжника, насыпал земли и насадил цветов. а у стенки прибил дохлую виноградную плеть, оклеенную самодельными бумажными листьями. Получилось миленько и почти не похоже на кладбище. За это меня как единственного «русского» в радиусе 50 километров допустили в кабинет заведующей садиком и позволили греться у огня. И даже (завидуйте мне, белки и жучки!) помогать с помощью калькулятора распределять зарплату между работницами дошкольного заведения.

В нашем кисельно-кефирном заведении было всего два мужчины – я и мальчик, играющий на пианино. Он был юн и одержим эротизмом. Как все мальчики в этом возрасте, думал он мало и в основном не головой. Наш мусульманский эротоман в свои 19 лет видел секс во всем – прошла по ступенькам лестницы воспиталка, приподнялся в процессе восхождения подол от земли на сантиметр, и вот он вздыхает: «Оооо! Какие у нее ножки!». А там ножки-то и было – кусок резиновой калошки, а внутри – шерстяной носок… Я тогда подумал, что если бы ему показать нашу школьницу на выпускном, то он бы умер от спермоизлияния в мозг. Страшная смерть в наслаждении.

В декабре, как вы понимаете, наступает новый год. Его в Туркменистане не празднуют, НО. В ДДУ, по-видимому, после распада СССР распалось все, включая и министерство детских садов и яслей. И празднование новогодних утренников некому было отменить. Вот и празднуют в независимом мусульманском Туркменистане советский праздник христианского происхождения.

Дети, как водится, наряженные родителями в костюмы непонятно кого (ну нет у них там ни зайчиков, ни белочек, ни снежинок) с дикими глазами водят хоровод вокруг туи, украшенной обломками советских еще елочных украшений, под аккомпанемент того самого эротоманского пианиста, и дико смотрят по сторонам, видимо, не втупляя вообще, где они, кто и что они здесь делают? И тут на сцену должен выскочить Дед Мороз. А кто у нас Дед Мороз, если мальчиков всего два, и один уже занят? Ясное дело – я. Ваш покорноватый слуга.

Перед концертом мы на кухне активно отмечали, так сказать, новогодний праздник. Пили долго и со всем положенным всевышним (слава ему) усердием. Поэтому к началу мероприятия пьяными были все, даже гадюки! И заведующая, и повариха, и заместительница по культмассовому сектору и собственно музыкант.

Поэтому обряжали меня на выход к детям всем миром. Каждый внес в мой образ от себя все то, что ему подсказывало видение прекрасного. Поэтому я был похож на сон наркомана. Точнее, на то, как бы выглядел Дед Мороз, рисуй его образ, например, абстракционист или конструктивист какой-нибудь. Да еще и пьяный как пальто!

И вот случилось! Грянула туркменская новогодняя плясовая – и в зал к детям выскочил я!

Я ходил ходуном, бросался вприсядку, крутил колесо, размахивал бородищей! Скользил на валенках! Делал «Ай-на-нэ!». В общем, использовал реквизит как мог! Дети в истерике с круглыми от неожиданного счастья глазами весело разбегались и прятали под столы и стулья свои описанные попки, пытаясь скрыть свою нежданную радость от осатаневшего двухметрового бородатого шоумена!

Пьяные воспиталки с криками «Вай-вай-вай!» умирали со смеху, валясь на пол… в общем, было круто, как на дискотеке в сумасшедшем доме. Я извивался и плясал, приставал к деткам, кружил в танце заведующую, бил валенком по клавиатуре пианино, и вообще входил во вкус разнузданного веселья…

Я не помню, сколько детей в итоге сошли с ума от счастья, но воспиталки были мне благодарны, и потом, когда все кончилось и всех получивших культурный шок детей развели по группам, мне налили еще на посошок, чтобы градус не сбить. А я со своей стороны угощал их немецкими ликерами, которые привезла моя маменька из России. Так вот эти ликеры были полным говном! Полным! Так что все байки о волшебном качестве всего немецкого – не просто вымысел, а чистая правда! Они даже говно делают таким, что у нас его продают как ликер. Вот это я и хотел рассказать.

О дедстве

(Пичалька)

Я на этом свете появился чисто случайно. Вообще не планировал. Что я мог планировать в жутко-жидком состоянии? Просто моя маман хотела завести собачку, а завела меня. Она даже хотела избавиться от опухоли в области малого таза и даже уже пришла в клинику, чтобы сей план осуществить, раз сам не рассосался, да призадумалась… (держала ли она во рту при этом сыр, как та задумавшаяся ворона из басни, история умалчивает), но я вопреки всему таки посетил этот волшебный мир, этот рассадник «щастя» для пролетариев всех стран.

Детство мое проходило безмятежно и весело, насколько позволяли условия в лице моей злобной Бабули-Ягули, суровой Маман, вредной Систер и подлого Братца. А так как о мертвых либо хорошо, либо ничего – то папеньку трогать не будем. Он был правда очень хорошим! И страстно любил своего сына – моего брата.

А! Еще я забыл помянуть добрым словом погоды. Мы жили в двух радикально разных сегментах Ада: на юге в пригороде Ташкента, – где летом температура поднималась до плюс пятидесяти, в пятиэтажной хрущевке, на самом верхнем этаже. За день крыша раскалялась добела, а вместе с ней и наша квартира. И мы плавали в рассоле из своего пота по квартире, как сыр в масле перекатываясь. В каком-то смысле, конечно. А еще на севере, в Норильске, где зимой погода опускалась до минус пятидесяти, и в воздухе на лету замерзало все, что могло замерзнуть. Включая матерки и сопли. Сейчас, когда я стал коренным питерцем, мне хорошо – летом не бывает жарко, а зимой холодно, но жизнь моя от этого не становится скучнее, чем обычно. Зачем родителей так радикально бросало из одной климатической крайности в другую, мой не понимать.

«Школьные годы чудесные» были чудесны. Чудеса чудесных школьных год потрясали своей чудесатостью и школьностью…