Расколотая свобода

Кто-то другой пытался заставить ее кончить, тогда как я терпеливо ждал.

Согнув пальцы, я коснулся того места, прикосновение к которому всего полгода назад доставляло ей особое удовольствие. Она ахнула и потянулась к моим плечам, словно боясь упасть.

– Ты всегда можешь кончить, Лайла, – прорычал я ей на ухо.

Она задрожала, и я надавил большим пальцем на ее клитор.

– Боже.

– Нет, малышка, бог не даст тебе этого. Никто, кроме меня, не способен на такое. Именно я владею этой киской, ты сама подарила мне ее, помнишь? И я не откажусь от нее.

Я добавил второй палец, и ее влага потекла по моему запястью, Делайла стонала и скакала на моей руке все быстрее и быстрее.

– Данте… Я почти…

Внезапно раздался стук в дверь, Лайла замерла, и ее глаза метнулись к двери. Она попыталась оттолкнуть меня, пока кто-то шевелил дверную ручку.

– Я не… – начала она, но резко замолчала, когда я опустился перед ней на колени и принялся посасывать кожу ее бедер, продолжая двигать пальцами. Возможно, теперь она намеревалась оттолкнуть меня, но я хотел, чтобы она вспомнила ту ночь и поняла: я ни за что не остановлюсь.

– Лайла, ты здесь? – послышался голос ее мамы. Карие глаза Лайлы округлились, и она потянула за ткань моей рубашки, побуждая меня встать.

Но я лишь пробормотал:

– Избавься от нее, – а затем ущипнул клитор и убрал пальцы, заменяя их ртом. Лайла шлепнула руками по столешнице, и ее мать наверняка услышала этот звук.

– Лайла, все хорошо?

– Я… Хорошо. Все прекрасно, – довольно протянула она, на этот раз даже не стремясь оттолкнуть меня. Вместо этого обхватила меня ногами и сжала, как будто мы были на грани, и я вот-вот толкнул бы ее туда, куда стремительно приближался сам.

– Ладно, если что, я пойду к костру. Лайла, нам обязательно надо поговорить. Я хочу, чтобы учеба в университете пошла тебе на пользу. Но ты так далеко, что я подумала, возможно, тебе стоит вернуться домой.

– Боже, мама. Пожалуйста, – она застонала и улыбнулась, когда я провел языком по ее нежной коже. – Пожалуйста, мне нужна минутка. Просто… мы поговорим позже.

Когда шаги ее матери начали постепенно затихать, мы стали издавать больше шума. Я позволил ей оседлать мое лицо так, как ей было нужно. Делайла хотела этого так же сильно, как и я, и, когда она откинула голову назад, готовая выпустить все то, что сдерживала, я ясно понял, что мне нужно от нее.

– Посмотри на меня, Ягненок. Если не дашь мне посмотреть в свои красивые глаза, то не увидишь звезды, – сказал я.

Она бросила на меня взгляд, и я увидел яркий цвет, а потом ее зрачки расширились. Теперь мы перешли на другой уровень, мы преодолели барьеры, молчание нескольких последних месяцев и непонятно откуда взявшуюся между нами боль. Недостающая часть моего гребаного сердца на секунду вернулась на место, и, когда Делайла взлетала на вершину и начинала биться в конвульсиях вокруг моего языка, я чуть не потерял сознание.

Она впилась ногтями в кожу моей головы, а затем ее рот раскрылся, и она громко закричала. Быстро убрав руку из ее волос, я попытался заглушить звук, продолжая ласкать ее языком.

Пока я слизывал последние капли ее удовольствия, она, тяжело дыша мне в ладонь, одной рукой коснулась моего плеча, а второй сжала запястье.

– Уверена, меня слышал весь дом.

– Тогда, возможно, стоит рассказать им то, что я хотел озвучить, еще впервые попробовав тебя.

– И что именно? – спросила она и прикусила губу, наблюдая, как я выпрямляюсь.

– Возможно, ты и милый невинный Ягненок, но ты принадлежишь мне.

Стоило мне сказать это, как она резко отшатнулась.

Когда я снова позвал ее, она вздрогнула, но уже не посмотрела на меня.

– Лайла, почему ты не смотришь на меня?

– Я не могу, – прошептала она. Страдание в ее голосе было отражением моей собственной боли. – Иначе я испорчу все для нас обоих.

– Почему ты так говоришь?

– Мы не можем быть вместе. Я… прости, – она провела руками по волосам, а затем посмотрела на меня. – Тебе надо двигаться дальше. И мне. Нам стоит снова стать друзьями, как раньше. Так будет лучше. Если мы будем встречаться… Наши семьи, Данте…

– Но ведь ничего не изменилось, раньше все было точно так же.

– И причина по-прежнему веская. Просто тогда я приняла неправильное решение, а сейчас сожалею об этом.

– И что теперь? Я должен обо всем забыть?

– Да.

– Забыть, что я забрал у тебя самое дорогое? – зашипел я.

Делайла прикусила губу.

– Данте, когда я буду встречаться с другими, ты перестанешь воспринимать мою девственность, как дорогой подарок. Ты и сам будешь дальше наслаждаться жизнью. Уверена, в баре выстроится очередь из женщин, которые более чем счастливы помочь тебе забыть меня.

Я покачал головой.

– Сомневаюсь, что ты забудешь. Как и я.

– Мы можем попытаться… Пожалуйста. Давай просто будем друзьями.

Черт, эта девушка умоляла меня забыть ее, но я отказывался отпускать. То, что она предлагала, было неправильно. И я пытался все исправить. Я практически ползал на коленях, умоляя ее быть со мной.

– Хорошо, Лайла. Попробуй. Можешь сколько угодно пытаться забыть меня. Но если они не смогут дать тебе то, что даю я, значит, ты ошиблась.

* * *

Мать Лайлы сказала моей, что скорее всего Лайла просто еще не привыкла к университету, что ей тяжело, но она обязательно справится. Она правда была сильной, к тому же все больше волновались об Иззи – другой сестре, которая росла настоящей хулиганкой, но не раз выручала Дома, Декса, Деклана и Димитрия, когда мы безумствовали.

Иззи была близка к смерти. Настолько, что я боялся за ее жизнь. Наркотики быстро вызывают зависимость, рушат жизни и уничтожают любые препятствия. Она была членом семьи, так что нам в конечном счете пришлось встать у нее на пути. Мы не собирались бросать одну из своих. Я помогал нашим мамам с Иззи. Взял ее под крыло, хотя с ее сестрой-близнецом хотел поступить совершенно иначе.

И Иззи справилась. Ей повезло, даже если теперь она находилась в тюрьме под прикрытием.

– Лайла, я тоже переживаю за Иззи. Ты ведь знаешь, что она одна из моих лучших друзей? Но ты должна верить мне, когда я говорю, что так будет лучше.

Она нахмурилась и усмехнулась, пытаясь убить меня взглядом.