Алая вуаль

Глаза Одиссы радостно сверкали.

– Видимо, да.

Одним ловким движением она засунула ему в рот руку и…

Я изумленно уставилась.

И вырвала ему язык.

Она проделала это так быстро и ловко, что показалось, будто ярко-красная кровь, льющаяся изо рта Кристо, была ненастоящей. Все еще не веря своим глазам, я замотала головой и натолкнулась на Ивана. Еще минуту назад мы говорили с Одиссой о котах, а сейчас… сейчас она держала в руке оторванный язык.

– В следующий раз, дорогой… – Она протянула язык Павлу, и тот с отвращением отпустил Кристо. – Я заставлю тебя сожрать его. Сегодня я сделала жест доброй воли, так что не смей больше угрожать моей семье. Идем, – любезно обратилась она уже ко мне.

Одисса заскользила по улице, не оглядываясь и уже не притворяясь равнодушной.

А я… не могла сдвинуться с места.

Внезапно глупый стишок перестал казаться мне хорошим орудием против этих существ. Откуда могла Эванжелина знать о такой жестокости? Вечные обладали проворством, силой и, что греха таить, красотой. Кто смог бы противостоять им? Как мне противостоять им? Невольно я бросила взгляд через плечо. Спутники Кристо оставили его лежать на улице.

«В следующий раз я заставлю тебя сожрать его».

– Она… она вырвала ему язык, – пораженно прошептала я.

– Он потеряет куда больше. – Павел спрятал язык в карман. – Шевелись давай.

Выбора у меня не было, и я последовала за Одиссой к замку, возвышавшемуся посреди острова. Тяжелые грозовые тучи скрывали его шпили. Сверкнула молния, высветив две острые башни зловещего вида. Я судорожно вздохнула. В небе прогремел гром.

– Добро пожаловать ко мне домой. – Одисса с удивительной нежностью посмотрела на черную крепость. – Если будешь вести себя разумно, тоже почувствуешь себя как дома. Как правило, гостям в замке нравится больше, чем узникам.

В груди у меня все сжалось. Одисса ведь говорила, что мало кто из чужаков знал об острове. Михал сам выбирал, кого из знающих о Реквиеме оставить в живых… а кого нет.

– И сколько у вас обычно гостят?

– Сколько мы того пожелаем.

Так вот что она имела в виду. Ее слова прозвучали зловеще, как раскаты грома. «Будешь жить, пока будешь нам нужна». В отчаянии мне хотелось заломить руки. Ведь не я им нужна, а Коко! И как только она появится на острове, ее тут же убьют! И меня тоже. Я всего лишь наживка, мелкая рыбешка, червяк для крупной рыбы. Когда мы поднялись по ступеням замка – когда Одисса наконец расслабилась, когда она проплыла через вестибюль и поднялась по парадной лестнице, а Иван с Павлом молча покинули нас, – я уверилась в одном.

Коко не должна приезжать на остров.

Глава 13. Бал

Моя комната находилась в восточном крыле.

И хотя в канделябрах горели свечи, теней в пустынном коридоре было не меньше, чем паутины на гобеленах. Впереди показалась дверь. По обе стороны от нее возвышались статуи ангелов, вырезанные из черного мрамора, вот только…

Я замерла. Одисса шла впереди меня.

У ангелов были широкие перепончатые крылья, как у летучих мышей, и они уже не слишком напоминали небесных созданий.

Я провела пальцами по щеке статуи, в глазах которой застыло страдание. Скульптор изобразил человека, превращающегося в демона. Золотые прожилки в белом мраморе не смогли смягчить черты его лица. Искаженное от муки, оно, казалось, воплотило в себе дух самого замка.

Реквием был по-своему прекрасным, необыкновенный и полный жизни, а вот замок казался пустым и мрачным, лишенным всякой причудливости и волшебства. Здесь не было рогатых жаб и трехглазых воронов, ведьмы не целовали моряков, а отцы не обнимали своих сыновей. Не слышалось ни мяуканья котов, ни жуткой чарующей музыки, ни даже леденящих душу криков.

Лишь тени и безмолвие обитали здесь. По безлюдным коридорам гулял сквозняк.

Замок отражал пустоту своего хозяина.

«И любой, кто дотронется до нее, познает его гнев… и гнев всей королевской семьи».

Сдержав дрожь, я отняла руку от лица статуи. Замок отражал пустоту своего короля.

– Пришли.

Одисса со скрипом распахнула дверь. Однако я не решилась войти и неуверенно вглядывалась в темную комнату, освещенную лишь одним настенным подсвечником.

– Если через пару минут я не окажусь в блаженном одиночестве в своей комнате, я кого-нибудь прибью, – вздохнула Одисса и поглядела на потолок. – Если повезет, то не тебя.

Она отступила.

Я так и не сдвинулась с места.

– На закате тебя навестят, – раздраженно сказала Одисса и холодной рукой втолкнула меня в комнату.

– Но…

– Не бойся, дорогая. Ты почетная гостья, и в нашем доме тебя никто не тронет. – Одисса помолчала и неохотно добавила: – И все же замок очень старый и полон дурных воспоминаний, так что лучше не бродить по нему попусту.

Я встревоженно на нее посмотрела, однако не успела ничего сказать, как Одисса захлопнула дверь и заперла. Тихий щелчок эхом разнесся в пронзительной тишине. Я сняла со стены латунный подсвечник и оглядела свою новую клеть. Как и на корабле, комната казалась бесконечной. Огромная, пустая и темная. У двери виднелась широкая лестница из черного мрамора, уходящая куда-то во мрак внизу.

Я сделала глубокий вдох.

Если мне суждено провести здесь много времени, нельзя бояться собственной комнаты.

«Так».

Только я сделала шаг вперед, как воздух резко изменился – словно что-то пробудилось, – и внезапно комната уже не казалось мне пустой. Волоски на шее встали дыбом. Я вытянула руку со свечой, пытаясь найти это нечто, но тени поглотили золотистое пламя. Я сжала пыльные перила.

– Здесь кто-нибудь есть? – тихо спросила я.

Ответом мне была тишина.

Я посмотрела на мраморную лестницу под ногами. Ступени тоже были покрыты плотным слоем пыли, лишь следы от моих сапог виднелись на ней. Очевидно, что долгие годы сюда никто не заходил, а я, кажется, сошла с ума.

«Дыши, – велела я себе. – Ты не в гробу. Ты не в туннелях».

С трудом я начала спускаться, шаг за шагом, и невольно содрогнулась. Нигде я еще не испытывала такого ощущения, словно стены наблюдали за мной. Словно пол дышал. Я покрепче сжала подсвечник и сдавленно усмехнулась.

Хотя вышло скорее нервно.