Алая вуаль

– Никто не спасет нас.

Пиппа неестественно медленно повернула голову ко мне. Ее красивое лицо осунулось и стало каким-то… неправильным. Я не должна была ничего видеть в темноте, но я видела, и у нее не было половины лица. Всхлипнув, я закрыла глаза, но ее образ не выходил у меня из головы.

– Но ты хотя бы со мной, – прошептала она. – И мы не умрем в одиночестве.

Mariеe…

По щекам у меня покатились слезы, перемешиваясь с кровью, грязью, с сестрой.

– Пиппа…

– С нами все будет хорошо, Селия. – Костлявой рукой она коснулась моей щеки. – Все будет в полном порядке.

А потом она вырвала мое сердце и съела его.

Глава 3. Соломенное чучело

Когда я проснулась утром, мне показалось, что я наглоталась осколков стекла. На цыпочках я кралась по оружейной, стараясь ступать тихо и не кашлять – даже чай Лу не смог исцелить мое горло после ночных криков. Солнце еще не взошло, и мои братья пока спали. Если мне повезет, я успею закончить упражняться до того, как шассеры спустятся. И меня никто не увидит.

Жан-Люк заверил, что мне не нужно упражняться так же, как остальным, но без должной подготовки из меня не выйдет охотницы.

Другие шассеры не тратили время на чтение книг и сооружение ловушек.

В темноте я провела холодными пальцами по оружию и едва не порезалась. Грозовые тучи закрыли бледное рассветное небо. Скоро пойдет дождь. Что ж, еще одна причина поскорее со всем покончить. Я наугад схватила какое-то копье, но оно тут же выскользнуло у меня из рук и упало на каменный пол. Своим грохотом оно, скорее всего, разбудило даже мертвого.

– Кости Христовы, – проворчала я и с трудом водрузила копье обратно на место.

Как его вообще можно поднять, а уже тем более ловко орудовать им? Я бросила взгляд на дверной проем и коридор за ним. Если прислушаться, то можно было различить приглушенные голоса слуг на кухне, но узнать, в чем дело, так никто и не пришел. Ночью тоже никто не приходил: ни слуги, ни шассеры, ни капитан. Мы все притворялись, что никто не слышит моих криков.

Меня охватило сильное волнение, и я решила выбрать посох – куда более подходящее мне оружие. Моя балисарда осталась в комнате.

Что ж, сегодня мне все равно никого не понадобится закалывать.

Оглянувшись еще раз, я на цыпочках прокралась на тренировочную площадку. Вдоль кованой ограды стояли соломенные чучела и злобно на меня смотрели. К ним примыкали деревянные столбы, покрытые зазубринами от ударов мечей, и мишени для стрельбы из лука. Посреди располагался большой каменный стол. Полосатый навес укрывал его от непогоды. Жан-Люк и отец Ашиль часто стояли у этого стола и шептались о своих тайнах.

«Это не твоя забота, Селия. Не нужно тебе беспокоиться».

Вот только Жан-Люк считал, что мне не стоило вообще ни о чем волноваться, и я лишь беспокоилась еще больше. Сегодня я даже встала в пять утра, чтобы не столкнуться со своими братьями. После моего первого учебного боя несколько месяцев назад я поняла, что мои таланты шассера предназначались для… чего-то другого.

«Ага, например, для сооружения ловушек?»

Я потерла глаза и, нахмурившись, подошла к соломенному чучелу.

После вчерашнего сна я поняла, что больше не смогу вернуться домой. Обратной дороги не было. Оставалось лишь идти вперед.

– Так.

Прищурившись, я покосилась на уродливое пугало и встала в стойку, как это делали шассеры. Ветер слегка трепал мою синюю шерстяную юбку. Я выпрямилась и покрепче ухватила посох обеими руками.

– У тебя все получится, Селия. Это не так уж сложно. – Кивнув, я запрыгала на носочках. – Помнишь, что тебе сказала Лу? Глаза.

Я взмахнула посохом:

– Уши.

Снова взмахнула, на этот раз сильнее:

– Нос.

И еще раз.

– И пах.

Решительно и яростно я ударила чучело посохом в живот. Пугало так просто сдаваться не собиралось, и посох, отскочив от соломы, ударил меня в живот. Согнувшись пополам, я расстроенно потерла ушиб.

Неожиданно у двери оружейной кто-то захлопал в ладоши. Гром так грохотал, что я едва различила хлопанье, но вот смех я ни с чем не могла спутать. Только он так смеялся! Щеки тут же залил жар. Я резко обернулась. Фредерик в окружении шассеров не спеша шел ко мне. Ухмыляясь, он все так же хлопал в ладоши, отрывисто и выразительно.

– Браво, мадемуазель! Прекрасно получилось!

Фредерик положил руки на соломенные плечи чучела, а его товарищи тихо посмеивались. Утро выдалось морозным, но Фредерик не стал надевать мундир поверх тонкой льняной рубахи.

– Гораздо лучше, чем в прошлый раз. Растете на глазах.

В прошлый раз я запуталась в юбке и едва не сломала себе лодыжку.

Снова громыхнул гром, словно бы вторя моему мрачному настроению.

– Фредерик.

Я неуклюже подняла с земли посох. В моих руках он казался огромным, но таким крошечным в сравнении с полуторным мечом в ножнах шассера.

– Как твои дела? Надеюсь, ты хорошо спал.

– Спал как младенец, – ухмыльнулся он и отнял у меня посох. – Простите мне мое любопытство, мадемуазель Трамбле, но что вы здесь делаете? Кажется, вы-то как раз спали плохо.

Вот тебе и притворство.

– Я пришла упражняться в боевой подготовке, – с трудом ответила я спокойно, хоть и сквозь стиснутые зубы. – Как и ты, Фредерик. Как и вы все. – Я бросила на шассеров многозначительный взгляд.

Они даже не опустили глаза, не смутились, не стали притворяться, что заняты чем-то другим. Да и зачем? Им всегда весело наблюдать за мной.

– Неужели? – широко улыбнулся Фредерик, рассматривая мой посох в своих мозолистых руках. – Но, мадемуазель, мы не упражняемся со старыми, обшарпанными посохами. Такой деревяшкой ведьму не убьешь.

– Мы не убиваем ведьм. – Я вскинула голову. – Больше нет.

– Правда? – спросил он, вскинув брови.

– Правда!