Необычайно умные создания

Карандаш скребет по бумаге, когда она заполняет пустые клеточки.

– Естественно.

* * *

Центр комплексного ухода “Чартер-Виллидж” укрыт среди череды покатых зеленых холмов, прорезанных длинной извилистой дорогой. Пока они едут по территории, от главной дороги ответвляются небольшие аллеи, каждая с указателем. Центр лечения расстройств памяти. Теннисный комплекс. Неотложная помощь. Клуб. Здесь есть все. Наконец один из указателей направляет их в сторону приемной, и Итан нажимает на газ. Проезжая по круговой подъездной дорожке мимо пары увитых плющом колонн из бордового кирпича, он тихонько присвистывает. Фу-ты ну-ты, какая помпезность. Больше похоже на модную частную школу или университет, а не на убогое заведение, куда старики приезжают поиграть в теннис, прежде чем отправиться на тот свет.

– Это оно, дорогуша?

Лицо у Товы каменное.

– Да, похоже на то.

Итан выключает зажигание и озадаченно смотрит на нее:

– Ты никогда раньше здесь не бывала?

– Не бывала.

Он подавляет желание еще раз тихонько присвистнуть. Това сказала, что Ларс жил здесь десять лет. Неужели она ни разу его не навестила?

Она берет свою сумочку, запихивает в нее газету.

– Идем?

– Да.

Итан выбирается наружу и поспешно обходит пикап, надеясь успеть открыть ей дверцу, но к тому времени, как он туда добирается, Това уже шагает к величественному зданию.

Первые полчаса Итан ждет в приемной, минуты тянутся медленно. Кожаные кресла на удивление роскошны, но какое же дерьмо тут предлагают почитать. “Нэшнл джеографик”, журнал Американской ассоциации пенсионеров и несколько скучных газетенок с Уолл-стрит. Разве нельзя было выбрать что-нибудь хоть чуточку поинтереснее, вроде “Роллинг стоун” или хотя бы “Пипл”? Сплетни о знаменитостях всегда были тайной слабостью Итана. Его “руки-пчелки” опять нетерпеливо барабанят по низкому журнальному столику. Он встает и осматривает стойку в углу вестибюля, где почему-то можно взять кофе, а чай нельзя. Повсюду кожа и плющ, и при этом они даже не могут глоток “эрл грея” предложить? Что за ерунда!

Итан берет из стопки одноразовый стаканчик и все-таки наливает себе чашку кофе без кофеина – это же бесплатно. Кофе он не особенно любит. В девятнадцать он какое-то время работал в детском зоопарке в Глазго, вольер для слонов чистил. Однажды двое других парней, которые там работали, в шутку собрали навоз и пропустили его через соковыжималку. И это было очень уж похоже на… кофе. Ну и с тех пор кофе уже не был для него прежним.

Прежде чем Това быстро двинулась вглубь здания, он настоял, чтобы она разобрала вещи своего брата не спеша, но теперь он понимает, что совершенно не представляет, сколько времени это может занять. Ему что, ждать здесь весь день? Надо было книгу с собой взять.

От стойки регистрации доносится гул голосов. Похоже, там собираются на экскурсию.

Женщина в сером костюме, с волосами, стянутыми в гладкий янтарный хвост, звонко и уверенно обращается к своей небольшой группе:

– Добро пожаловать в “Чартер-Виллидж”, где мы обеспечиваем нашим клиентам счастливый конец.

Итан чуть не выплевывает кофе. Счастливый конец? Кто это вообще придумал?

Серый Костюм хмуро смотрит на него:

– Сэр?

– Да? – Итан вытирает рукавом капли кофе с подбородка.

– Вы присоединитесь к нам?

– Я? – Он оглядывается, как будто за ним может стоять какой-нибудь другой сэр. Пожимает плечами: – Конечно, почему бы и нет?

Хоть так убить время.

– Тогда идите сюда. – С вежливой улыбкой она приглашает его подойти к группе.

* * *

Итан должен признать: постояльцы тут и правда выглядят счастливыми. Может, этот нелепый слоган не так уж далек от истины.

Здесь есть бильярдная, кафетерий с длиннющим шведским столом, даже бассейн и джакузи. Постояльцы могут заказывать еду в свои комнаты, а кровати ежедневно застилаются бельем плотностью в шестьсот нитей на дюйм. Когда экскурсия подходит к концу, Итан ловит себя на том, что он уже почти готов сюда переехать. Как будто он может себе это позволить. На пенсию здесь долго не протянешь.

* * *

Когда час спустя появляется Това, сжимая в руках коробку, Итан выкарабкивается из роскошного кожаного кресла:

– Все хорошо, дорогуша?

– Конечно. – Това и без того выглядит маленькой в своем лиловом кардигане, а из-за коробки кажется еще более хрупкой.

На этот раз он опережает ее у машины. По-рыцарски открывает дверь и отступает, пропуская ее внутрь, за что она вежливо его благодарит. Потом он забирает коробку и пристраивает ее за пассажирским сиденьем. Но тут он видит кое-что еще. Глянцевая страница с фотографией местного культурного центра и теннисных кортов. Какой-то мужчина в белых шортах, с копной серебристых волос, размахивает ракеткой.

Пока Това возится с ремнем безопасности, Итан украдкой разглядывает фотографию.

Это не просто буклет на мелованной бумаге. Тут целая книжка. Глянцевая брошюра “Чартер-Виллидж” с этим их ужасным слоганом: “Мы обеспечиваем нашим клиентам счастливый конец!”

Из брошюры выглядывает край листа.

Бланк заявления.

1309-й день в неволе

Человеческие дети любят печенье. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду?

Круглое, размером примерно с раковину обычного моллюска. То с темными пятнышками внутри, то глазированное или посыпанное пудрой. Печенье может быть мягким и тихим, и тогда его путешествие между челюстями людей проходит бесшумно. Печенье может быть хрупким и громким, и тогда оно рассыпается при откусывании, а крошки катятся по подбородку на пол, который должна подметать пожилая женщина по имени Това. За время пребывания здесь я видел много разного печенья. Оно продается в торговом автомате возле главного входа. Но почти всегда, если дети просят купить печенье, родители отвечают, что дома их ждет обед. “А суп я кому сварила? Я тебе лучше пасту сварю”. В общем, очень часто речь идет о чем-нибудь вареном.

Представьте себе мое замешательство, когда чуть раньше этим вечером я услышал замечание доктора Сантьяго.

– Что тут скажешь, Терри? – Доктор Сантьяго повела плечами и развела руки в стороны. – Я много осьминогов видела, но у этого голова варит хорошо.

Они обсуждали так называемую задачку: коробку из прозрачного пластика с откидывающейся крышкой на защелке. Внутри сидел краб. Терри опустил коробку в мой аквариум. Они с доктором Сантьяго наклонились, чтобы подглядывать за мной через стекло. Без промедления я схватил коробку, открыл защелку, поднял крышку и съел краба.

Это был красный каменный краб в период линьки. Мягкий и сочный. Я прикончил его за один укус.

Это Терри и доктору Сантьяго не понравилось. Они нахмурились и заспорили. Похоже, они не ждали, что я так быстро открою коробку.

Голова у меня варит хорошо. Ну конечно, я умен. Все осьминоги такие. Я помню лицо каждого человека, который останавливается, чтобы посмотреть на мой аквариум. Я легко выстраиваю закономерности. Я знаю, где именно будут играть на верхней стенке лучи восходящего солнца, которые каждый день слегка смещаются.