Сны

–Но почему так?

–Слишком много народов объединила наша страна, однако наше правительство не придумало, как сделать так, чтобы всем жилось хорошо, и дружба была между разными культурами. В стране начались неразбериха. Правительство стало действовать жестоко. Все были напуганы. Появилась иерархия. Какой-то народ возомнил себя выше другого. Беспорядки лишь усилились.

–Простите, я не понимаю,– мальчик смотрел на репетитора.

–Люди в стране устали от жестокости и были напуганы. Они хотели действовать, но им нужен был толчок, чтобы противостоять угнетателям.

–И что это был за толчок?

–Публичная казнь серийного убийцы.

–Из-за этого началась война?

–Да.

–Но разве это неправильно- наказать преступника?

–Казнь- это не самый гуманный способ наказания. Тем более, что убийца был тоже из числа приезжих в нашу страну, и притесненные народы посчитали, что терпеть больше нельзя. Этот ужас стал началом трагедии. Страна развалилась.

–Но сейчас нет войны. Кто же победил?

–Никто.

–Как?

–Обе стороны отдали слишком многое.

–А сейчас все народы живут в мире?

–Да. Мы научились учиться на своих ошибках. Наше правительство исправилось, и теперь все стало куда лучше.

–Сейчас все хорошо?

–Сейчас- лучшее время.

–Но войны еще идут.

–Их не так много, как раньше.

Мальчик посмотрел еще раз на старый дом и пошел вместе с хозяйкой продолжать занятия, которые были прерваны перерывом.

Ночь. Дождь. Грязь.

Хозяйка никак не могла уснуть. Какое-то странное чувство тревоги насильно держало веки открытыми, не давая отправиться в мир покоя, тайн и отдыха. Она лежала на высокой кровати и слушала бессмысленные попытки капель проникнуть в теплый дом. Свет молний отображал когтистые ветви на стене. Затем гром расшатывал окна и заставлял сердце старушки биться чаще. В такие бессонные моменты время на зло жертвам этих пыток теряется, как самый крепкий канат, держащий у обрыва всю тяжесть своего могущества и неумолимости. ,,Так никак нельзя,– думала Валентина.– Надо выпить кофе”. Кофе было для старушки, как снотворное, которое в большинство случаях помогало успокоиться и спокойно уснуть.

Она тяжело встала с кровати и, топая глухо и тяжко ногами, пошла на кухню. Поставив вариться чайник, старушка достала кружку, насыпала зерен и задумалась. Об Антуане. Последние два месяца он приходил только на занятия, не оставаясь, как обычно, на несколько часов в доме хозяйки. Обыкновенно мальчик любил проводить время у своего репетитора и отдыхать. Валентина тоже отдыхала с учеником. Между ними давно установилась родственная связь: внук и бабушка- такая любовь и симпатия являлась между ними. Поэтому хозяйка заметила печальные изменения в поведении мальчика.

Глаза Антуана стали усталыми и красными. Лицо, ранее свежее и детское, обмякло и постарело. Под очами виднелись темные мешки. Его внимание постоянно пропадала, а ясность ума покрывалось каким-то туманом. Он напрягался и вздрагивал от каждого незначительного шума, и стоило старушке повысить тон, как все на тех же глазах появлялись слезы страдания. До этого тощее тело исхудало еще больше. Валентина даже настаивала, чтобы мальчик поел, уговаривала его остаться, поговорить, но Антуан отказывался, ссылаясь на гнев родителей. ,,В их семье все дошло до критического пика”,– подумала старушка и была совершенно права.

Чайник закипел. Она собиралась налить кипяток в кружку, но в дверь постучали. Удивленной позднему гостю старушка поспешила открывать дверь. Перед ней стоял Антуан. Промокший, дрожащий и хрупкий он стоял у порога и смотрел усталыми глазами на старушку.

–Господи, Антуанчик, что случилось?– она спросила это и тут же почувствовала, как мокрое тело ребенка обняло ее. Истошный крик дошел до увядающих ушей репетитора. Она закрыла дверь и заметила опухшие красные руки мальчика.

Еще долго Антуан плакал и кричал, а потом немного успокоился. Хозяйка завела мальчика на кухню и приготовила чай. Мальчик медленно пил и, всхлипывая, успокаивался. Когда нервные вздохи перешли в умеренное дыхание, наконец, старушка спросила:

–Что случилось?– в ее голосе сочетались обеспокоенность и нежность, которые тактично и без лишнего напора попросили мальчика ответить.

–Мама и папа поссорились…,– он немного помолчал, подумал и продолжил.– Они снова ругались, кидали вещи, дрались… Вдруг вошла мама и взяла меня за руку. Она привела меня на кухню и стала спрашивать, кого я люблю больше… Папа толкнул ее и сказал, что его, но мама ударила его по лицу и сказала, что решать должен я…

Антуан нервно вздохнул. Валентина хотела его остановить, но он продолжил.

–Я смотрел на них. Их лица были мутные, серые. Потом папа не стерпел и крикнул, чтобы я быстрее отвечал. Я люблю их обоих, я так и сказал, но они стали кричать и ругать меня… Я испугался и заплакал, а они стали кричать еще громче. Я убежал. В доме мне было страшно. Я побежал к вам. И…

Он опустил голову, всхлипывая. Старушка печально взглянула на него и ласково погладила.

–И правильно. Переночуешь у меня, а завтра я пойду разбираться с твоими родителями.

–Не надо! Они и на вас кричать будут.

–Не бойся. Не будут.

Мальчик хотел снова возразить, но старушка перебила его.

–Будешь ночевать у меня. Я уложу тебя в зале, а сама лягу на свою кровать, и завтра мы пойдем к тебе. Хорошо?

–Хорошо…

–Отлично, тогда давай кружку и иди в зал.

Антуан кивнул и удалился. Пока старушка мыла посуду, в ее голове зародилась одна мысль, которая ужасала и воодушевляла ее. Она чертила поверхностный план своего замысла, не замечая, как кружка в ее руке выскользнула и упала в раковину. Хозяйка вздрогнула, выключила воду, свет и пошла за спальным бельем. Придя в зал, Валентина только сейчас обратила внимание, что одежда на сидящем на диване мальчике промокла.

–Антуанчик, сходи в душ,– мальчик тут же послушался.

–Я дам тебе вещи своего сына. Они остались…,– говорила хозяйка уходящему Антуану.

Пока Антуан купался, Валентина повесила его белье на батарею и приготовила спальное место. Когда мальчик вышел свежим и чистым, то беспокойства, страх и истерика отошли, и юная грудь дышала чуть свободнее и легче. В этом доме он чувствовал себя в безопасности. Старушка ласково уложила своего ученика на диван.

–Спокойной ночи,– сказала она.

–Спокойной ночи,– ответил мальчик и закрыл глаза.

С выключенным светом и открытым окном всегда легче засыпать. Темная аура под звуками ночи приобретает краски фантастического леса, способного своими обитателями вовлечь странника в неизведанные сновидения. Ощущая тепло этого дома, чувствуя дыхание половиц, ощущая мягкое прикосновение стен и зная, что самый близкий и родной человек так же крепко засыпает, Антуан погрузился в сказочный лес.

Старушка тоже слышала эту красоту, но многолетние думы рассуждали о созревшем плане. За эту идею ей почему-то было стыдно. Возможно, это будет самый смелый шаг в ее жизни, вопрос один- оправдан ли он. Счастье мальчика для нее- самое главное, она хочет сделать все, чтобы он был счастлив, но гадкое чувство совести и благоразумия останавливали ее. Сейчас… Сейчас то самое время, когда его счастье может быть разрушено. Многие люди притворяются. Валентина тоже. Она пережила много горя, получила бесценный опыт. Когда атмосфера благоприятная, ее душа надевает маску беспечности, и чем благоприятнее ее жизнь, тем крепче фальшивое лицо хватается за голову. В моменты самого шаткого стресса эта маска способна трескаться, и девушка, неуверенная и робкая, давно потерявшая красоту своего тела, появляется на свет и портит жизнь хозяйки. И именно такое происходило сейчас с Валентиной, и под таким гнетом противоречивых мыслей она уснула.

Антуан впервые за несколько дней проснулся под звуки утренних птиц, а не под крики родителей. Наконец, утро выдалось спокойным и мирным. Мальчик еще долго лежал на диване, наслаждаясь чудным временем. Его уши улавливали каждый порыв ветра, глаза жадно ловили легкие движения штор. Где-то за пределами комнаты, в стенах этого старого дома, стали слышны тихи потрескивающие звуки и шипение. Еще немного впитав в себя всю нежность одеяла, Антуан встал на мягкий ковер своими босыми ногами. Перед ним стоял большой стол, на котором он усердно занимался и сближался с учителем. Мальчик кончиками пальцев дотронулся до твердой поверхности мебели и, удивившись своему поступку, пошел искать Валентину.

Старушка стояла возле плиты и сосредоточенно готовила завтрак. Заметив краем глаза тощие ноги, хозяйка весело сказала: