Сны

Спустя секунду Абзал снова поворачивается к Брену.

Абзал: Ну так, случилось ли чего?

Брен: Не думаю, что вас это касается.

Абзал: Ты такие глазки не строй. У меня отец, когда сердится, ух хмурится, что думаю, брови вместо глаз. Однако он знает, лучше выговорится, иначе эта злость в тебе, как прокисшее молоко будет вонять в душе. Поэтому говори как есть.

Брен не отвечает.

Абзал: Ишь какой упертый. Мы ж братья, да и в одном батальоне. А ведь только боевые друзья сейчас утешат. Ты от них ничего не скрывай: говори все как есть. Иначе тебе руку не подадут и раненным не вытащат.

Брен (Серьезно): У нас в отряде размолвка.

Абзал: Ссора, что ли?

Брен: Да.

Абзал: Ай, нехорошо! Ссоры в армии- к беде. Почему собачились?

Брен: Командир бросил нас под огонь артиллерии.

Абзал: И чего такого?

Брен: Мы могли умереть!

Абзал: Разве смерть так страшна? Умрешь ты, а дальше что? Только небеса. Бог всех любит, всех примет. Если умрешь, жена и дети поминать будут, если жив останешься- еще лучше. Это вы ж отряд Джи?

Брен: Да.

Абзал: Ведь ваш-то подвиг спас много жизней. А вы о своей хлопочете. Эх, вы! Джим у вас командир?

Брен: Да.

Абзал: Это ж понятно, что он вас под огонь бросил. Ведь он думал о Родине. У него дочка умерла перед войной. Сейчас ему тяжело. Возможно, он там что-то делает нечетко, но он Родину любит, как дочь. И готов рисковать всем.

Брен: Кроме своей жизни. Сам остался позади.

Абзал: Уверен, рад бы сам пойти, да кто координаты-то отправлял бы?

Брен: Есть кому…

Абзал: Как будто новобранцы знают, как по координатам разбираться. Он единственный, кто в этом кумекает. Ты не видел его в прошлых битвах за город Д. Он первым побежал в атаку. Смелее человека я не видел. А вы жалуетесь на командира, не стыдно?

Брен молчит.

Брен: Но ведь один уже психологически болен.

Абзал: Чего такого?

Брен: Попав под артиллерию, испугался сильно.

Абзал: Юнец?

Брен: Нет.

Абзал: Значит, смерти испугался. Бояться смерти не стыдно, ведь не хочется конца жизни видеть. Мой дед был очень мудрый человек, прожил аж девяносто один лет! И когда пришло его время, он лишь молча написал завещание на три строки и закрыл глаза. Смерть ему как пасти овец. Но зная я, что даже мой гордый дед в глубине горной души боялся умирать, оттого глаза закрыл.

Танк остановился и стал объезжать обломки.

Абзал: Не знаю, вернется ли ваш вояка, но жизнь станет ценить.

Брен: Надеюсь…

Вдруг по танку прошлась пулеметная очередь. Кто-то упал.

Абзал (Громко): Ну, что, братцы, слезаем!

Все живые слезли с танка и спрятались за ним. Возле Брена встали Абзал и Рамис. Сзади готовился к бою Ильгар. Пройдя несколько десятков метров, танк встал и стал стрелять из всех орудий. Когда огонь прекратился, Абзал скомандовал.

Абзал: Вперед! В атаку!

Все побежали. Кто-то кричал, кто-то нет. Пулемет не стрелял. Видимо, танк расчистил путь для пехоты. Перебегая разрушенный укрепления и трупы, Брен за Абзалом прорывался в лагерь, не чувствуя сопротивления. Солдаты тоже беспрепятственно входили в захваченные палатки и выходили из них живые и воодушевленные. Лишь подобравшись к ангару, войска получили сопротивление, но огонь их был незначительный. Уже спустя полчаса Ильгар вместе с тремя солдатами вошел в полуразрушенный ангар. Абзал приказал остальным окружить здание. Брен и Рамис стали проверять госпитали с раненными, который с мольбами просили прощение и сдавались. С флангов ангар уже был окружен, но дальше бойцы с трудностями пытались сомкнуть круг. Враг неожиданно особенно отчаянно защищал палатки в конце лагеря. Оставались последние рубежи. Брен, стреляя по позициям врага, заметил, что противники уводили какую-то толпу. Рядом стоящий солдат тоже это увидел и сказал Абзалу.

Солдат: Они… они кого-то уводят.

Абзал (Пытаясь увидеть то, что сказал солдат): Что?

Солдат: Вон там!

Абзал: Ребята! Вперед! Они сбегают! Не дадим им уйти!

Солдаты яростно стали бежать к убегающему с кем-то противнику. Некоторые убегали, некоторые защитники продолжали упорно кого-то оберегать. Но союзная армия все же окружила и остановила колонну людей, избитых и в еще не порванной солдатской одежде. Это пленные. Брен вместе с Абзалом помогали освобожденным дойти до перевязочных баз. Вдруг кто-то крикнул.

Кто-то: Брен!

Все обернулись. Это был Морти. Он, хромая, старался добежать до своего товарища. Его лицо все было в синяках и порезах. Но несмотря на раны, он улыбался и плакал. Морти за несколько дней сильно исхудал: одежда висела на нем, как мешок. Казалось, что пару волосков на его голове поседели. На лбу уже виднелись еле заметные морщины. Бедный Морти обнял Брена и заплакал еще сильнее.

Морти: Это ужасно… Этот мир ужасен… Эти люди ужасны…

Брен без слов повел его вместе с остальными пленными к перевязочным пунктам. Морти всхлипывал и сквозь слезы говорил, как ужасен этот мир, как ужасна эта страна, какие люди монстры… Потом оператора нашли Рамис и Ильгар, которые осматривали укрепления. Они подбежали к Брену. Рамис с явным облегчением смотрел на Морти. Ильгар взял у оператора пленного и случайно выключил камеру.

Камера выключилась.

Следующий кадр: Ночь. Костер. Палатки. Вокруг огня сидят Брен, Ильгар, Рамис и Абзал.

Ильгар: Последний рывок.

Абзал: Ай да! Скоро усмирим неблагодарных. Дадим урок на всю жизнь! Уверен я, братья, что все будет хорошо. Это последнее черное пятно в истории этой страны.