Дети Богов и Воинов

– Фоула!

Дверь затряслась. Я вскочила на ноги.

– Роунат, что проис…

Веревку сорвало с крюка, и дверь распахнулась с такой силой, что задрожали стены. Вихрь с воем ворвался в ро и едва не сбил меня с ног: могучий, как гром, ледяной, как метель. Столы и стулья полетели кубарем, врезаясь в стены и крышу. Ухватившись за одну из угловых стоек, я всем телом прижалась к ней и уткнулась спиной в стену.

– Иди ко мне, – простонал родной голос.

– Роунат? – вскричала я. – Что стряслось?

– Приди ко мне, сестра, – провыл голос.

Я не смогла ответить. От ужасных порывов ветра у меня перехватило дыхание, а руки и ноги начали соскальзывать со стойки. Я больше не могла ни держаться… ни дышать…

Очнувшись, я обнаружила, что лежу лицом вниз посреди комнаты – там, где раньше стоял очаг. Камни, из которых он был сложен, разметало по всему дому. Некоторые даже оказались на улице.

Вокруг царили тишина и спокойствие. Я осторожно подняла голову, вытряхивая из волос стебли со- ломы.

Ветер донес до меня голос Роунат.

Когда я попыталась встать, у меня подкосились ноги, и до кровати я не то добрела, не то доползла. Уже долгие столетия ни одному потомку Племен богини Дану не удавалось зачаровать ветер. Я никогда не сомневалась, что Роунат – могущественная ведьма, но у ветра уже есть свой голос, и подчинить его чужой воле нелегко.

Я то садилась, то вставала с кровати, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и едва осмеливаясь дышать в надежде, что ветер поднимется вновь. Вместо того чтобы вознаградить мое терпение, он полностью затих. Это означало, что я услышала послание сестры. Роунат просила помощи.

Я схватила платье, плащ, сумку и помчалась к стойлу.

– Энна, нам пора.

Фыркнув, в мою руку ткнулась ноздрями крупная кобыла. Я угостила ее яблоком, обняла за шею и забралась в седло.

– Давай, Энна. Ищи Роунат.

Дважды повторять не требовалось. Лошадь выскочила из стойла, помчав меня в Ленстер.

Когда мы добрались до холма, близ которого располагался Ласкский монастырь, солнце уже сожгло остатки утренних облаков. Волшебная природа Энны позволяла без устали скакать всю ночь, но лошадь вдруг замедлила шаг.

– Ну же, – прошептала я. – Осталось совсем немножко.

Энна фыркнула, и я ощутила, как напряглись ее мускулы. Она отказывалась идти дальше.

Тогда-то я и почувствовала запах.

Выпрыгнув из седла, я резко наклонилась, чтобы меня не стошнило на собственное платье. Внутренности скручивала не только сама вонь, но и то, что она означала. Это было не первое мое знакомство с горелой человеческой плотью. За последние два столетия викинги совершили немало набегов на мужские и женские монастыри и нередко пытали настоятельниц и настоятелей, выведывая, где спрятаны сокровища. Тогда Совет еще позволял нашим целителям помогать смертным.

Я с трудом снова забралась на Энну.

– Роунат рядом, – прошептала я в ее ухо. – Нужно найти ее.

Энна перешла на легкий галоп. Мы забрались на холм, и глаза подтвердили то, о чем я догадалась по мерзкому запаху. Над травой стелился дым, а жадный огонь обгладывал останки деревянного каркаса церкви. Ни одна из построек монастыря не уцелела: их глиняные стены либо обуглились, либо рухнули. Землю устилали тела – такие же безжизненные, как и окружающие их камни. Я насчитала семь трупов и поняла, что куда больше мертвецов осталось внутри тлеющей церкви.

Я ринулась вниз по холму и остановилась, только добравшись до первого тела. Перевернув монахиню на спину, я осторожно развязала ее платок, надеясь обнаружить признаки жизни. Увы, сердце давно остановилось, а тело остыло. Я побежала к другим телам и одно за другим осмотрела все. На груди и животе каждой из убитых монахинь я обнаружила глубокие раны. Все они, бездыханные, лежали в засохших лужах собственной крови.

– Роунат! – вскричала я. – Ты меня слышишь?

Я жаждала услышать ответ, но его не последовало. Тогда я вскочила на ноги и забежала в церковь, проскользнув между пылающих бревен крыльца. Огонь подпалил кожу, но я не обратила на это внимания. С ожогами на лице и голове легко справится мой дар исцеления, а любая боль отходила на второй план, когда на кону стояла жизнь сестры.

Возле алтаря я нашла сразу несколько монахинь, лежащих друг на друге. Ближайшие к рухнувшей крыше трупы почернели от пламени. Кожа и плоть растаяли, словно свечной воск. Я вновь ощутила подступающий к горлу комок рвоты. А что, если одна из мертвых – Роунат?

Нет. Нельзя даже думать об этом. Сестра не стала бы ждать своей участи в обреченной церкви, словно агнец на заклание.

Она сумела бы спастись.

Оставив позади гору трупов, я забежала в дормиторий и проверила каждый задымленный уголок. Остановилась, лишь наткнувшись на кладовую в дальней части монастыря. Сырые глинобитные стены помешали огню поглотить эту комнату, и я воспользовалась неожиданной передышкой, чтобы отворить заднюю дверь. Внутрь ворвался поток свежего воздуха, и я жадно вдохнула его ртом.

Надышавшись, я обратила внимание на плотный слой плюща, покрывающий стены и крышу. Снаружи он обгорел, но густой сок и грунтовые воды не дали огню проникнуть дальше. Должно быть, Роунат наложила заклинание, помешавшее кладовой сгореть вместе с остальным монастырем. Я продолжила поиски, уцепившись за всполох надежды. Наконец я приметила что-то за бочками с зерном… Тело. Невысокая женщина с торчащими из-под платка темно-коричневыми волосами.

– Роунат!

Я опустилась на колени и перевернула сестру на спину. Дела были плохи. Ожоги не оставили на ней живого места, а вокруг ушей и носа засохла кровь. Прижав ухо к ее груди, я услышала едва заметное сердцебиение. Сразить потомков Туата Де Дананн в бою непросто, но мы и не бессмертны. «Огонь и клинки», – предупреждал отец, когда я впервые покинула родной ро, и, похоже, Роунат пострадала и от того и от другого.

Я подняла сестру и потащила наружу. Выбравшись из-под завесы дыма, я опустила ее на траву и стащила с нее верхний слой одежды. Волосы Роунат слиплись от крови из-за глубокой раны на голове, но шея и грудь не пострадали, а ожоги виднелись лишь на руках и на ногах. Она выжила. Она все еще дышала. Я могла ее спасти.

– Роунат? – Я осторожно потрясла ее. – Ты меня слышишь?

Она молчала.

– Не волнуйся, сестренка. Я с тобой.

Я прижала руку к порезу на ее голове и почувствовала исходящее от меня течение дара. Раны на коже закрылись, вены и артерии исцелились, а сломанные кости вмиг срослись. Дыхание Роунат выровнялось.

– Фоула, – прохрипела она, с трудом поднимая дрожащие ресницы. – Ты меня нашла.

– Конечно нашла.

Роунат с усилием втянула воздух и сжала мою руку.

Я хотела обнять ее, но меня остановили сочащиеся раны на ее обгоревших плечах. Ей наверняка было невыносимо больно. На почерневших пальцах темнели красные нарывы, с рук слезла кожа, обнажив плоть. Я прижала ладони к предплечью сестры и держала, пока кожа не приобрела здоровый сливочно-белый оттенок, а затем переместила руки выше.

– Что случилось, Роунат?

– На восходе на монастырь напали воины. Я умоляла подруг уйти из церкви… спрятаться… – Роунат зажмурилась, не в силах продолжать.

– Ты видела, что за воины?

– Дублинцы.

Этого я не ожидала. Да, викинги любили устраивать кровавую резню, но владыки Дублина уже два десятилетия не нападали на ирландские монастыри. Торговля с Англией и средиземноморскими странами приносила в разы больше прибыли, чем разграбление христианских святынь.