Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами

Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Шонесси Бишоп-Столл

Кто сталкивался с похмельем, знает: редко человек чувствует себя столь одиноко, скверно и ничтожно. Что может помочь? Витаминные инъекции? Гоголь-моголь? Опохмел? Шоковая терапия? В поисках идеального лекарства Шонесси Бишоп-Столл испробовал всё и даже переусердствовал. Виражи в боевом самолете, прыжок с небоскреба, заплыв моржей, визит к жрице вуду… Его исследование охватило десятки стран и все возможные способы поставить себя на ноги. Книгу, оплаченную здоровьем автора, дополняет культурная и медицинская история похмелья и попыток с ним справиться. Из самого длинного естествоиспытательского запоя, которое только видело человечество, Бишоп-Столл вынырнул не только с остроумной книгой о том, что беспокоит столь многих, но и с собственным рецептом, призванным избавить страждущих от мучений.

Шонесси Бишоп-Столл

Похмелье

Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами

Бренди Бобу Столлу,
Кто жил так рьяно,
Что путь к могиле проскакал
Без остановки на похмелье,
Хотя и много выпивал.

Shaughnessy Bishop-Stall

Hungover. The Morning After, and One Man’s Quest for a Cure

* * *

Copyright © Shaughnessy Bishop-Stall 2018

By arrangement with Transatlantic Literary Agency Inc.

© ООО «Индивидуум Принт», 2021

* * *

Спойлер, предупреждение и признание

На написание этой книги ушло почти десять лет. И я все еще жив. Это спойлер.

Теперь – предупреждение: тема оказалась куда богаче, чем я представлял. Хотя моим изначальным намерением было охватить весь мир, рассказ в основном ведется о странах, которые мы привыкли называть Западом. Надеюсь, однажды – когда я как следует поправлю здоровье – я глубже изучу Россию, Азию и Африку и продвинусь дальше на юг, в Южную Америку например.

И наконец, признание: за последние несколько лет я посетил слишком много городов и слишком много стран и выпил слишком много всего – в компании барменов, предпринимателей и пивоваров, виноделов, выпивох и ворчунов, самогонщиков, врачей и знахарей, а также людей, с которыми пить не стоило. Я попробовал все виды настоек, тоников, порошков, таблеток, пустышек, кореньев, листьев, коры, лечебных препаратов и процедур, которые мог проверить легально, и некоторые другие. И хотя все события, описанные на этих страницах, происходили в действительности (а я голову расшиб ради проверки фактов), изложены они иногда не в хронологическом порядке. Впрочем, несмотря на все мои старания, после ночи неизбежно наступало тяжелое утро нового дня.

Предисловие

Пара слов о паре слов

Любая история начинается с названия – если у нее, конечно, есть название. В нашем случае уже на этапе названия возник спор – по крайней мере, с моим редактором, который настаивает на том, что оно пишется через дефис (Hung-over), и моим отцом, который убежден, что это два слова (Hung Over). Но как по мне, один из них пьет чертовски много, а другой – недостаточно. Да и вообще: это моя книга, поэтому в ней будет слово hungover – а также «адски» и «чертовски».

Hungover[1 - Оригинальное название книги – «Hungover: The Morning After and One Man’s Quest for the Cure». – Здесь и далее, если не указано иное, примечания редактора.] – это наречие, образованное от существительного hangover (похмелье), не путать с хмелем – разницу хорошо объясняет Ричард Линклейтер в фильме «Школа рока» (2003):

ДЬЮИ ФИНН (Джек Блэк): Окей. Давайте начистоту. У меня похмелье. Кто знает, что это значит?

МАЛЬЧИК: Это значит, что вы пьяный?

ДЬЮИ ФИНН: Нет. Это значит, что я был пьян вчера.

Или, как писал Клемент Фрейд[2 - Клемент Фрейд – британский детский писатель, ресторатор, радиоведущий, политический деятель. – Прим. пер.], племянник Зигмунда: «Быть пьяным – значит слишком много выпить. Похмелье же наступает, когда одна ваша часть достаточно протрезвела, чтобы осознать, насколько другая часть все еще пьяна».

Но так или иначе вы всё это знали наверняка – хотя могли не знать в точности, что значит этимологически новое слово «похмелье» (hangover)[3 - Разумеется, в русском языке слово «похмелье» не является новым; более молодым аналогом слова hangover можно считать «бодун», который получил знакомое нам сегодня значение в XX веке.]. В начале XX века его даже не существовало. Про того, кто вчера был пьян, говорили, что он «хандрит», «отходит» или просто ужасно себя чувствует. Это одно из самых молодых слов в английском языке, но за какую-то сотню лет после появления на свет оно стало незаменимым для описания состояния куда более древнего, чем язык.

Люди напивались испокон веков. В бронзовый век, железный век и в эпоху джаза; рушились империи, бушевали войны, целые цивилизации были обращены в рабство – и всё из-за похмелья. Однако, углубляясь в тему, вы скорее всего столкнетесь с тем, что углубляться особенно некуда. Будь то проспиртованный «Беовульф», винноцветная «Илиада» или тысяча пьяных арабских всадников – как пишет Барбара Холланд в книге «Радость пития» («The Joy of Drinking»): «Ни в одной дискуссии о подвигах Геракла не упоминается похмелье: у наших предков даже слова такого не было».

В своем обширном сборнике сочинений о пьянстве с метким названием «Книга бухла» («The Booze Book») Ральф Шёнштейн описывает эссе Кингсли Эмиса «О похмелье» («On Hangovers») двумя короткими фразами: «Литературы о похмелье мало. По сути, это все, что мне удалось найти».

Складывается впечатление, будто похмелья вовсе не существовало, пока не появилось судьбоносное слово для его обозначения. Или же оно было настолько повсеместным, что писать о нем казалось излишним – как упоминать, что персонаж дышит, когда говорит. Впрочем, не только поэты и историки по какой-то причине игнорировали похмелье на протяжении всей истории. Точно так же поступали и профи в белых халатах.

Государства не предпринимали практически никаких усилий, чтобы рассмотреть похмелье как официальный медицинский диагноз, хотя это одно из самых распространенных и сложноустроенных заболеваний, известных человеку. Объясняется это тем, что в такой хвори виноват только сам больной. И хотя это, возможно, правда – «сам виноват» и тому подобное, – надо думать, что даже светилам медицины при всем их моральном превосходстве доводилось напиваться до потери человеческого достоинства, а потому за прошедшие тысячи лет они вполне могли заняться проблемой. Но сегодня на нее обращают внимание не столько врачи, сколько предприниматели: они выжимают экстракт из виноградных косточек, чистят гуаву, мульчируют опунцию, чтобы потом разлить все это по бутылочкам и выставить шеренгами на полках круглосуточных магазинов и у касс, словно крошечных солдатиков, вселяющих надежду в покупателей. Остается только догадываться, чем все это закончится, – как и наши искания.

Итак, перейдем к следующей части названия. На охоту, к сожалению или к счастью, пришлось отправиться именно мне, а вот к чему она приведет – все еще не ясно. Она включает в себя реальные, фундаментальные исследования: беседы с умнейшими людьми, тщательное изыскание научной стороны вопроса, сбор актуальной информации, изучение химии и тому подобного – с целью понять, что все это значит. Но еще больше результаты зависят от «практической части» исследований – и вот тут все не так однозначно.

От равнин Вегаса и Амстердама до гор Шотландии и Колорадо; от моржевания в Канаде до альпийских спа-комплексов; от первого в мире Научно-исследовательского института по изучению похмелья до хостела «Похмельная лечебница» на Октоберфесте; от храма вуду в Новом Орлеане до лондонской конторы врача, утверждающего, что он синтезировал аналог алкоголя; от тех, кто пытается найти заветное снадобье, до тех, кто якобы его уже нашел, – как охота, так и книга не дойдут до настоящего финала, пока я не найду лучшее лекарство от похмелья.

На моем столе, рядом с почти пустой бутылкой (здесь могла бы быть реклама моего спонсора), высится гигантская стопка маленьких книг; большинство из них почему-то квадратной формы и опубликованы в последние десять лет: «Лекарство от похмелья», «Единственное лекарство от похмелья», «Главное лекарство от похмелья», «Излечись от похмелья», «Излечись от своего похмелья», «Как излечиться от похмелья!», «Как избавиться от головной боли и излечиться от похмелья», «Средства от похмелья», «Средства от похмелья (Чудодейственные соки)», «Натуральные средства от похмелья», «Настоящие средства от похмелья», «Лекарства от похмелья с похмелья», «10 способов быстро победить похмелье», «Похмельное руководство: 15 натуральных средств», «40 средств от похмелья», «50 способов вылечиться от похмелья», «Лечение похмелья (52 способа)», «Руководство при похмелье: 101 средство от самой древней болезни», «Лучшие в мире средства от похмелья» и «Маленькая книга средств от похмелья». И все-таки ни одна из этих книг, насколько я вижу, не стала новым словом в литературе о похмелье, не говоря уже о том, чтобы предложить единственное, настоящее Лекарство.

Терапия – возможно. Бальзамы, смягчающие и тонизирующие средства, опохмел, разные советы и, конечно, тысяча молитв – но где же то самое, истинное лекарство? Если бы оно существовало, я бы сейчас допивал уже вторую бутылку – и писал совсем другую книгу.

К чему я это все: когда дело касается похмелья, люди, в том числе и в книгах, имеют тенденцию слишком легкомысленно использовать слово «лекарство». Поэтому я постараюсь держать в голове один трюизм; его часто приписывают – в разнообразных значимых публикациях – величайшему автору книг о похмелье, сэру Кингсли Эмису. При этом никто, насколько можно судить, – ни его официальный биограф, ни даже знаменитый сын-романист – не смог определить точный источник этой крылатой фразы:

«Как и поиски бога, с которыми их многое роднит, поиски безупречного и быстродействующего лекарства от похмелья не закончатся никогда».

Итак, кто бы это ни сказал, он поставил перед нами адский вызов – но и черт с ним: кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Кстати, пора бы и налить…

Добро пожаловать в похмелье

Вы выныриваете из сна о пустынях и демонах в полусознательное состояние. Во рту песок. Голос зовет издалека, будто из той самой мутной пустыни. Он молит дать воды. Вы пытаетесь пошевелиться, но не получается.

Этот голос усиливается, как и боль в вашей голове. Головная боль… Нет, о нет, она становится ужасной, она растет. Как будто мозги распухли и давят на череп, выталкивая глаза из орбит. Дрожащими руками вы придерживаете голову, чтобы череп не раскололся надвое…

Но на самом деле ваш мозг не увеличивается, напротив – он резко сжимается. Пока вы спали, обезвоженному телу пришлось сцеживать воду откуда только можно, в том числе из килограмма сложно устроенного мяса, содержащего ваше воспаленное сознание. Поэтому сейчас ваш мозг, чудовищно сжатый, тянет за мембраны, соединяющиеся с черепом, вызывая чертову боль, дергающую за ниточки все ваше существо.

Алкоголь – это мочегонное. Прошлой ночью вы перебрали, и теперь он мешает телу поглощать воду. Вместе с H2O ушли и другие вещества – электролиты, калий, магний, – благодаря которым функционируют ваши клетки (то есть вы). Выходит, у непрекращающегося сигнала, который посылает ваш иссушенный мозг, есть смысл: тебе нужна вода!

Сделав над собой сизифово усилие, вы поднимаете голову. Комната начинает кружиться. В баре прошлой ночью все тоже кружилось, и это было совсем не похоже на веселую дискотеку. Скорее на адскую карусель, с которой невозможно слезть. Когда вы закрыли глаза, стало еще хуже – вверх и вниз, все быстрее и быстрее вы кружите на дьявольском пони.

Причина всей этой свистопляски (помимо выпитого алкоголя) – рыба, которая выползла на сушу 365 миллионов лет назад и стала физиологическим предшественником всех видов животных, включая наш. Ее плавники стали когтями, лапами и пальцами. Ее чешуя – перьями, мехом и кожей. А ее челюстная кость, содержащая таинственное желеобразное вещество, что древнее начала времен, стала вашим внутренним ухом, в котором есть микроскопические клетки, похожие на волоски. Они измеряют движение этого желе, посылая мозгу сообщения о звуках, наклоне головы и ускорении. Вот почему весь мир кружится. В сущности, это морская болезнь на суше.

Алкоголь похож на пирата. Он любит приключения – какое-то время вы будете плыть по течению, пока внезапно он не возьмет вас на абордаж и не вытряхнет из вас все дерьмо, особенно когда достигнет вашего внутреннего уха. Алкоголь гораздо легче, чем это странное древнее желеобразное вещество, ответственное за равновесие. С алкоголем невозможно поладить и договориться, он будет гонять по вашему организму до тех пор, пока голова кругом не пойдет. Тогда-то ваше тело попытается найти неподвижную точку на воображаемом горизонте. Прошлой ночью, когда вы закрыли глаза в надежде, что кружение прекратится, ваши зрачки продолжали метаться слева направо – следя за этой несуществующей точкой.

На следующее утро бо?льшая часть выпивки уже покинула организм; остатки сжигаются, расщепляются и выходят через кровеносную систему. Поэтому теперь гонка в вашем внутреннем ухе происходит в обратную сторону, а мир кружится в противоположном направлении – в этот раз ваши глаза мечутся влево. Это одна из причин, почему, останавливая водителей на дороге, полицейские светят им в глаза фонариком. Увидев направление движения зрачков, они могут определить, пьяны ли вы, с похмелья или лучше всего – ни то ни другое.

Не то чтобы сейчас вас это заботило: вращение есть вращение, и хотелось бы его остановить. Да, может, вы и перебрали, но не стоит винить себя в том, что происходит теперь. Ничего бы не было, будь у этой дурацкой древней рыбины другое желе – или если бы она просто осталась в воде, где ей и место. Ладно, теперь вы становитесь раздражительными – даже слегка неразумными. Во многом это связано с истощением и отходняками от спиртного. Вы, может, и отрубились, но не отдохнули. Как только седативный эффект рассеялся, никакой возможности достичь глубоких и глубоко необходимых фаз сна не осталось. В похмелье усталость играет не меньшую роль, чем обезвоживание.