Ревизор: возвращение в СССР 3

Я переключился на левую сторону. В стопку на углу стола были сложены картонные папки «Дело» на завязках. Если учётный период в ведомостях был год, то на каждой папке был указан месяц и год.

Тоже логично. Одна папка – путёвки одного подразделения за месяц. Тоже всё просто.

Рядом, в невысокой, сантиметров двадцать, деревянной коробке лежали навалом не разобранные путевые листы непривычной для меня формы, но вполне себе понятные.

Я развязал верхнюю папку и полистал путёвки в ней. Меня сразу смутило, что в разных путевых листах название подразделения были вписаны по-разному. Например, «скл. прод.» и «скл. гот.».

– Почему так? – спросил я, указывая бабушке на этот факт.

– Диспетчера разные, – пожала плечами бабушка. – Ничего, разберёшься. Изольда поможет.

Короче, у них тут нет унифицированного подхода. Это надо будет запомнить, как каждый из диспетчеров по-своему называет службы завода. Ну, ничего, табличку заведу, шпаргалку.

– А нормы расхода где взять? – уточнил я.

Бабуля постучала пальцем по столу. Под стеклом лежала шпаргалка с этими самыми нормами по видам транспорта.

В одном направлении мыслим с ней, усмехнулся я.

– Ну что, – шлёпнул я руками по столу. – Мне всё понятно. Давай, я начну? Под твоим чутким руководством.

Глава 6

1.03.1971 г. Завод.

Я взял из деревянного ящика верхнюю путёвку, посчитал пробег. Коэффициент увеличения нормы, действительно, был уже проставлен. Я вычислил расход топлива. Бабушка кивнула головой: правильно. Получилось медленно потому, что считал, реально, в столбик на клочке бумаги.

– Откуда ты знаешь, что надо делать? – спросила меня бабушка.

– Тут же всё написано, – оправдываясь, показал я бабушке путёвку. – Вот показания счетчика при выезде, вот при возвращении. Пробег – это разница. Это же и ёжику понятно. Нормы у тебя, – постучал я пальцем по стеклу на столе, – на сто километров, значит, пробег делим на сто и умножаем на норму и на коэффициент увеличения. Это же элементарно.

– А про коэффициент откуда знаешь? – спросила бабуля с подозрением глядя на меня.

– Слышал где-то, – соврал я, и чтобы переключить её внимание, разложил перед собой дела с названиями служб и прикинул, на что похоже указанное в моей путёвке «БРИЗ».

Ни на что не похоже.

Я вопросительно оглянулся на бабушку. Она постучала пальцем по Делу «Служба главного инженера».

Это запоминать – умом тронешься. Я взял карандаш и написал на Деле с главным инженером «Бриз».

Так я разложил под бабушкиным контролем все путёвки стопками. На каждом Деле написал встретившиеся возможные сокращения наименований входящих в него подразделений и служб.

Вот, собственно и всё. Я освоился. Ещё запастись черновиками для вычислений в столбик и красота!

Под черновики здесь использовали односторонние документы с истекшим сроком хранения. И пачками этого добра, перевязанными шпагатом, здесь был завален целый ничейный стол в углу.

Ну всё. Живём.

Под присмотром бабушки я переложил по датам путёвки из первой стопки, обсчитал их и взялся за соответствующую ведомость.

Заполнить ведомость было ещё проще. Я взялся за следующую стопку, потом следующую, пока, их совсем не осталось.

На всё у меня ушло часа полтора. А был бы калькулятор!..

Когда я поднял голову, ехидная Изольда, всё это время наблюдавшая за мной со стороны, стала медленно, громко и демонстративно хлопать в ладоши.

Вышла из своего кабинета главбух.

– Что тут происходит? – строго, но не скрывая любопытства спросила она.

– Пашка все путёвки за сегодня посчитал и разнёс, – ответила Изольда.

– Правда? – удивилась главбух. – Так быстро? Что значит наследственность.

Главбух многозначительно посмотрела на бабушку.

– Ну что, юноша. Выходи завтра на работу. Изольда, оформи ему временный пропуск на месяц, – и уже обращаясь ко мне. – Завтра придёшь с паспортом и фотографией, в бюро пропусков скажешь, что на тебя временный пропуск заказан.

Целый месяц! Ну держись, маньячелло! Обязательно найду.

На том мы и распрощались. Настроение было хорошее. Если это весь объём работы за день, то ещё часа два ежедневно будет оставаться для подготовки к экзаменам.

На проходной я забылся, погружённый в свои мысли, и на автомате протянул Васе руку на прощанье.

Он улыбнулся и пожал мне руку. Только тут я спохватился и сделал круглые глаза, отвернувшись от его коллег. Мол, прости, не конспиратор я ни разу! Вася едва заметно подмигнул мне. На том мы и распрощались.

Интересно, под кого здесь ОБХСС копает? Задумавшись, я наблюдал, как бабушка привычным жестом перевернула номерок на доске цифрами наружу.

По количеству отвёрнутых к стене номерков всегда можно определить, сколько человек в данный момент находится на территории завода, и кто именно. У нас на предприятии номерки соответствовали табельному номеру.

– Думаешь, кто-нибудь заметил, что ты приходила? – спросил я с сомнением.

– Да я на автомате, – оправдываясь ответила бабушка. – Привычка. Сколько лет сюда каждый день ходила…

Мы пошли домой по Школьной. Уже без спешки, пройдясь по магазинам.

Я послушно таскался за бабулей увешанный авоськами и думал о своём. Всё не так уж плохо. Бабушку на работе я спокойно прикрою, к экзаменам заодно подготовлюсь в свободное время. И маньяка поищу.

Мы пришли домой. Там всё было по-прежнему: малая скандалила, мама как могла отбивалась.

Бабушка занялась ужином. Я побежал на колонку. Бабуля сказала, что до ужина ещё минут тридцать-сорок.

Чтобы не терять время, решил предложить Славке сходить в гастроном за баночками на подарки. С Мишкой Славка уже успел договориться – и тот со своей мамой наш визит уже согласовал. Так что, когда мы втроем пришли за банками, они уже были составлены отдельно, на шкафу в подсобке. Мишкина мать завела нас туда, и показала пальцем:

– Вот ребята, берите.

– А сколько нам и как заплатить? – спросил я.