Корове низкий поклон

Корове низкий поклон
Сибирский Аполлон

Дождь. Машина. Уставшие путники решают переждать грозу в маленькой деревеньке Бурёнка и пропадают навсегда. Что стало причиной? Загадочный шум в стенах деревянного дома? Или подозрительные хозяева фермы? А может, всё происходящее – это расплата за совершённое в прошлом преступление? Длинная ночь покажет ответ.

Сибирский Аполлон

Корове низкий поклон

Сначала ты представляешь, как бесцветный шар энергии плавно кружит по твоему телу. Затем он останавливается, и ветвистое дерево прорастает из утробы твоей. Острые концы смягчают набухшие почки. Каждая – лист, на котором ты пишешь историю. Ты описываешь дождь. Машину. И сокрытую в чаще деревню.

Шёл седьмой поворот. Красная Альфа-Ромео едва спасала семейство Фрей от раззадорившейся бури, но впереди ни одного, даже самого незначительного огонька, который предвещал бы сияние цивилизации. Вокруг лишь колючие ели размылись водой, походя на чернильные кляксы.

Человек откинулся назад, тяжело вздыхая и сжимая бок.

– Дурной сон? – спросил Огний.

Безумные глаза уставились на племянника, словно увидели призрака. Дикий, животный, хорошо знакомый взгляд заставил парня напрячься. Но мгновение спустя мужчина кивнул и отвернулся к окну.

– Бок прихватило.

– Почаще осушай бутылки, и не такие чувства испытаешь. – съязвил юноша, но тут же извинился. Осуждать дядю он не смел.

Золотой ретривер, чинно устроившийся посередине, устало хрюкнул и облизнул грубую ладонь запутавшегося Человека.

– Спасибо, Марс.

Дядя Эмир почесал пса за ухом. Рыжие пряди остались на руках. Вечная грязь осталась на руках. Влажной салфеткой он принялся счищать соринки.

Эмир старался не обращать внимание на силуэт, мелькавший во мраке завороженного леса. Бледное лицо женщины, чьи застывшие губы повторяли: “Не прощу. Никогда.”

– Ох, ребятки! Завёл же я нас в такую глушь!

Раби – глава семейства Фрей, пухлыми пальцами нервно стучал по рулю. Машина стонала на изъеденной годами колее. То и дело низ её больно стукался о дорожные рифы. Колёса угождали в коварные ямы, грозясь застрять там на вечно.

Гром прогудел в вышине, заставив дремавшую на переднем сиденье Софию, сжаться в клубок.

Аккуратно, стараясь не коснуться матери, Огний укрыл её пледом. Зевнул, затем произнёс:

– Прошло тридцать минут, а мы словно на месте стоим. Может вернёмся в Крепость-Старожилу и переждём ночку в машине? – Перспектива заплутать в лесу, заслужившего репутацию самого дикого во всей Лавразии не больно страшила юношу. Но нескончаемые ухабы начинали действовать на нервы.

– Я бы рад, да только старушке Альфе негде развернуться. Придётся ехать до конца. Эй, братец, отчего чащу обозвали проклятой? – Раби причудилось, что сквозь моторный реквием и грозовую оперу слышен вой. Холодный страх зашептал ему в ухо. В отличие от сына и старшего брата, главный Фрей был натурой творческой, излишне восприимчивой. Он корил себя за допущенный просчёт, из-за которого его семья подвергалась опасности.

– До присоединения княжества Нова-Тверь к Тартарии, – подал голос Человек. – в этих дебрях плодились могучие духи. Церковь Трёх отправила сюда не одну сотню инквизиторов, дабы очистить край от божественной силы.

В нависшей тишине громко откупорили фляжку. По салону пробежали волны пахучего яда. Дядя прочистил горло и продолжил:

– Разгуливать здесь и по сей день затея не лучшая. Местная почва выделяет испарения, вызывающие галлюцинации, что нередко приводит к помутнению рассудка.

– Стоило узнать об этом прежде, чем бронировать дом у чёрта на куличиках. – осуждающий взгляд сына искал встречи с отцовским взором, но в конец разбитый художник не сводил глаз с удушающей темноты.

Темноты цвета отчаяния. Тьмы чернее дна могилы. Мрака, что простирается в твоём сознании, ведь эта история – твоя. Ты есть капли, что в бесконечном разнообразии своём бьются о металлическую крышу автомобиля. Ты есть многолетний клён, что насмерть подбитый молнией, падает в беззвучном крике. Ты есть голос, определяющий выбор в голове каждого. Но ты должен это забыть и стать очередной марионеткой, управляемой самим тобой.

Голубой трезубец полоснул небесную тучу. Члены семьи Фрей окрасились в синие тона. Нервное, намокшее лицо Раби, через жгучую боль в ногах давившего на педали; по-детски испуганное личико Софии; унылая гримаса Огния; сосредоточенная маска притворщика Эмира.

За синей вспышкой был гром. За громом мгла. За мглою фонари.

– Отруби мне ногу! Приехали! – восторг Раби ознаменовали три автомобильных гудка.

– Повремени, брат. – мускулы дяди вошли в привычное состояние напряжённости.

Источником света служила не деревня. Два зорких ока Рендж Ровера ослепили путников. Из распахнутой двери вышла исполинских размеров фигура и приблизилась к машине.

– Добрый вечер! Вы наши новые постояльцы?

Ни грозовые парфюма, ни мягкий петрикор не в силах были перебить вонь помойки и навоза, исходившую от женщины. Раби с излишней радостью закивал.

– Непогода может принести вам беды. Езжайте-ка за мной, тут немного осталось!

Двигатель вновь завёл свой мотив, и уже две механические кареты поползли к мутному пятну. Задумчивый Человек погладил сокровенный сундучок. За окном незнакомец вторил его движениям. Черные засаленные волосы походили на вар, загорелое лицо поросло кустарником непослушной бороды. А ведь некогда был красавец, ради одной лишь улыбки которого девки готовы были волосы друг дружке повыдирать. Не сыскать нынче той улыбки на безликом черепе. Кто этот незнакомец в отражении? Ничего, кроме отвращения, Эмир к нему испытать не мог.

У въезда в деревню Бурёнка, величаво украшая арку, нагоняла жути коровья голова. Эмир Фрей понимал, что само по себе это ничего не значит, но в попытках укрыться от нежеланных мыслей, прикрыл глаза, принимая дорожную тряску за колыбель.

Процессия остановилась на обширном участке земли, границы которой не были скованы ограждением. Встретившая их женщина, звякая связкой ключей, впустила гостей внутрь их временного пристанища на эту неспокойную ночь. Пока старшие между собой решали вопросы, Огнию было поручено перенести в дом самое необходимое, включая дядин ларец.

Оказавшись в привычной тишине собственных мыслей, парень не упустил возможности оценить обстановку. Пара одинаковых домов, пара невзрачных худых мертвецов. По крайней мере, снаружи выглядят как на объявлении. Свет горит только в их жилище. С одной стороны чернеет лес. Напротив, как успела поведать общительная тётка, бежит крохотное ответвление великой реки Истр. Сзади же пустует уродливая постройка – будущий музей Коровы, узнал юноша по словам всё той же бегемотихи.

Продрогший Огний вернулся к теплу, где Марс уже облюбовал местечко у пыхтящего камина. Всем своим актёрским мастерством он показывал, как нуждается в порции отборной говядины, но у стаи имелись дела поважнее. София рисовала узоры на окнах. Безрадостный Эмир оценивал второй этаж. Глава семейства вёл дружескую беседу с не замолкающей хозяйкой. Внутри жилище было куда компактней, нежели казалось снаружи. Предметы мебели жались друг к другу. Однако смутил приезжих антураж: слоны, витиеватые змеи и коровы были повсюду. Украшали потёртый гобелен, висевший в спальне. Узором мерцали на плитке в ванной. Все подоконники были заставлены деревянными фигурками героев из Сиамских мифов.

Цок-цок. София сидела на кровати и перебирала цветные камешки. Сын осторожно опустился рядом и стал наблюдать за её таинственной игрой. Зеленоватый камень скользнул по пледу и с глухим стуком ударился о доски. Парень нахмурился. Постучал по полу, то же проделал со стенами. Дом кажется большим, а внутри тесно. Построен из брёвен, а стены полые…

С торжественной помпезностью, на которую только способны были обшарпанные доски, отворилась дверь. В проходе показалась укутанная тенями туша, на дьявольски белоснежных глазницах которой играли молнии. Шаг в гостиную – и наваждение рассеялось, предоставив на всеобщее обозрение обычного толстого мужика: облысевшего, неопрятного, излучающего веселье и скотскую вонь.

– Вай, мои гости!

Он прижал локти к бокам, выставил сложенные пальцы чуть ниже носа и коснулся кончиков лбом. Из семьи Фрей только один знал происхождение приветственного жеста. Многоликий дядя Эмир замер на скрипящих ступенях, пряча зудящие руки, которые так хотелось вымыть.

– Я – Хозяин Деревни! Эт – жена моя, Хозяйка! С ней, как погляжу, вы уже познакомились. Она у меня такая… болтушка.

Манера речи подстать заурядному деревенщине, но бледная желчь ощущалась в последнем слове. Габаритная тётка, понурив голову, засеменила к мужу.

Измотанный долгой дорогой, Раби вымученно улыбнулся, протянул руку, но тут же одёрнул себя и по памяти изобразил увиденный жест.

– Как Вы там сказали? Вай? Я – Раби Фрей. Моя застенчивая жена – София. Мой сын – Огний. И мой брат – Эми… то есть Брут.

Владельцы дома поочередно поприветствовали каждого. Дойдя до Огния, Хозяин гаркнул:

– А ты чаво розоволосый такой?

Парень машинально откинул яркие пряди назад и стараясь не выказывать раздражения, бросил: