Затянувшаяся рыбалка

– С чего ты взяла? – повернулся к ней Михаил. – Потому что монстры не попадают в наш мир?

Если бы только монстры, то это как-то еще можно было объяснить. Но портящая силитру бактерия не могла, не заразит наш мир.

– А может, у нас живет какая-то бактерия, которая уничтожает эту бактерию?

– Тогда наша бактерия проникла бы сюда, и здесь с порохом все было бы в порядке. И люди давно бы перестреляли друг друга.

– Логично, – вынужден был согласиться Михаил.

Засидевшись за столом, собеседники решили выйти размяться на свежий воздух. Там как-то само собой они разделились на группы по интересам.

Зоя рассказывала Оксане о своем огороде, о привезенных с собой луке, чесноке и картошке, о найденных здесь травах. Оксана в свою очередь поведала многое о местных плодовых растениях, а так же, будучи послушницей-знахаркой, пообещала показать множество полезных трав и корней.

Сергей увлек близнецов рассказами о рыбалке. Они вновь удалились в дом, где с полчаса разглядывали спиннинги, катушки, блесна и другое привезенное попаданцами рыбацкое имущество. Оказалось, росы хоть и промышляли рыбалкой, но реки в их местах не были столь богаты рыбой, а редкие заросшие камышом мелкие озера и вовсе. Да и ловили они рыбу исключительно сетями и бреднями. О ловле на крючок ведали, но считали мальчишеским баловством. Узнав о подобном отношении к любимому хобби, Сергей искренне возмутился и немедленно повел парней к озеру, прихватив с собой изготовленные уже здесь зимние удочки и большой топор. Проломив и вычерпав лед из старой проруби, он принялся показывать, как следует блеснить рыбу. Однако урок продлился не более половины минуты, ибо золотую блесну тут же заглотил трех килограммовый горбач, едва не выдернув удочку из рук попаданца. Когда после непродолжительной борьбы окунь был извлечен на лед, у увидевших столь крупную рыбину росов интерес возрос еще больше. А когда каждый из них ощутил азарт борьбы с кажущейся в воде едва ли не пудовой добычей, то по их глазам можно было точно сказать, что на пару фанатов подледного лова в этом мире стало больше. Сергей расчистил еще одну старую прорубь ближе к камышам, и вот в ней-то на заброшенную Славием удочку подцепилась действительно крупная рыбина, это была щука весом как раз около пуда. Соединяющий блесну с леской металлический поводок оказался слишком коротким для пасти такой громадины, и когда, выпучив глаза от напряжения, парень вытащил подводную хищницу из проруби почти наполовину, та ухитрилась перекусить леску. Освободившись, щука на несколько секунд замерла в проруби. Упавший навзничь из-за лопнувшей лески новоявленный рыбак перевернулся и прямо с четверенек каким-то звериным прыжком метнулся за ускользающей добычей, лишь чудом не нырнув в прорубь целиком, а только погрузив в нее руки. Щука естественно ушла. По направленному в прорубь взгляду Славия Сергей понял, что поимка пятнистой хищницы стала теперь для парня делом чести. Однако удочка осталась без блесны, да и изрядно промокшие рукава одежды необходимо было высушить.

Продолжавший таскать окуней Ефрем не заметил происшествия, и когда, обернувшись к брату, с радостным криком возвестил о пятой рыбине, весьма удивился, увидев стекающую у того из рукавов воду. Славий, бросив презрительный взгляд на наловленную Ефремом бьющуюся на льду мелочь, молча прошел мимо.

– Что это с ним? – озадаченно посмотрел вслед брату Ефрем.

– Я рассказал ему про моржевание, но не успел сказать, что нужно раздеваться, – непонятно пояснил прошедший за Славием попаданец.

Ефрем открыл было рот, для уточняющего вопроса, но рывок подцепившейся на блесну новой рыбины вернул мысли парня к азартной рыбалке.

Удивил мокрым видом Славий и отца с Михаилом. Те как раз обсуждали устройство печи, в которой попаданцы обжигали глину и выплавляли золото.

– Что это с ним? – повторил вопрос Ефрема Михаил, когда парень молча прошел мимо.

– Пытался доказать, что ловить рыбу руками в проруби сподручнее, нежели на удочку, – выдал новую версию Сергей, еще больше озадачив Потапа и Михаила.

Маша

Что-то больно ударило Машу в бок. Девушка подскочила, ничего не понимая. Вокруг нее с криками бегали казимиры и карваны. С неба валил такой густой снег, что, несмотря на дрожащий свет редких факелов, ничего нельзя было рассмотреть на расстоянии нескольких шагов. Скорее всего, мельтешащие перед глазами факелы даже ухудшали обзор. Девушка испуганно шарахалась от толкающихся людей и животных, боясь, что ее могут сбить с ног и затоптать. Она несколько раз окликнула Оксану. Но та не отозвалась.

В голове пленницы роились панические мысли о нападении каких-то ужасных лесных тварей. Вечером Оксана рассказывала о том, что казимиры боятся неких лесных духов, пьющих человеческую кровь. А еще вспомнилось непонятное требование новой знакомой лечь порознь. Из-за чувства беспомощности и непонимания происходящего хотелось забиться в какой-нибудь угол, сжаться в комочек и отрешиться от всего непроницаемым забытьем.

Но вот паника в лагере казимиров улеглась. Властные окрики командовавшего ими Дашика заставили мужчин прекратить беспорядочное метание и усмирить животных. Последовала перекличка. Выявились два пострадавших казимира. Один держался за бок и с трудом разговаривал, второго поддерживали товарищи, так как он не мог наступить на ногу и жалобно стонал. Обнаружилась и пропажа одной пленницы. Главарь схватил Машу за ворот и осыпал грозной скороговоркой с явно вопросительными интонациями. Несмотря на отдельно понимаемые слова, девушка в целом не могла разобрать сути. Однако и без того было понятно, что от нее требуют разъяснения, куда делась ее сестра, как представилась казимирам Оксана.

Маша с не наигранным испугом лепетала, что ничего не знает и ничего не понимает. Ей вспомнились слова Оксаны о том. Что если казимиры узнают о ее принадлежности к другому миру, то не только не причинят вреда, но и будут оберегать от любых неприятностей.

– Она не моя сестра! – закричала девушка в лицо державшему ее за ворот Дашику. – Я вообще первый раз ее видела! И вообще я из другого мира! Понимаете? Я пришла к вам из другого мира!

Дашик, на то он и был командиром, вмиг уловил суть Машиных выкриков. Продолжая удерживать девушку, он позвал:

– Тарас!

К ним подошел казимир с бритым подбородком и седыми вислыми усами. Дашик что-то приказал ему скороговоркой, из которой Маша поняла только два слова: курва и москалька. Вислоусый кивнул и обратился к девушке:

– Ну, дивчина, повтори, что ты пану хорунжему балакала?

Маша снова, теперь уже более спокойно, повторила, что не является сестрой сбежавшей девушки, и вообще попала сюда из другого мира. Тарас перевел ее слова главарю, и тот вновь начал поминать некую курву. Однако на пленницу теперь смотрел без злости, а даже с явным восхищением. Видя такое дело, Маша сообщила о своей беременности. От такого известия Дашик всполошился, словно курица-наседка. Через пять минут девушка уже сидела на ворохе веток закутанная в шкуры и излагала более подробную историю своего попадания.

Отправлять погоню за сбежавшей Оксаной Дашик благоразумно не стал. Густо валивший снег надежно скрывал все следы, и понять, куда направилась дерзкая москалька, не было никакой возможности. Тем более, у казимиров теперь была более значимая задача – сохранить пришелицу из Большого мира. А то, что девушка носила плод, зачатый тоже пришельцем, увеличивало ее ценность. Вопреки предупреждениям Оксаны Маша невольно проговорилась, что попала в этот мир не одна. При других обстоятельствах Дашик немедленно отправился бы за остальными пришельцами, однако теперь следовало помнить о поговорке, что лучше синица в руках, нежели журавль в небе. Слишком рано выпавший снег сделал горные перевалы непроходимыми. Отряд мог вернуться домой только одной тропой, путь к которой вел через ущелье Лесных духов. Но вновь поваливший снег вскоре сделает непроходимой и эту тропу. И это если не вспоминать о самих лесных духах, мысли о которых заставляли дрожать поджилки у самых отважных воинов.

В общем, казимирам следовало спешить. Первой задачей было за один световой день миновать ущелье, что при глубоком снеге очень трудно, а если снег продолжит валить, то практически невозможно.

В путь отправились, едва посветлело. Снег к тому времени стал сыпать менее густо, и можно было хоть как то ориентироваться.

Маша теперь ехала на низкорослом остроухом карване в удобном мягком седле, сооруженном специально для нее. Рядом ехал Тарас, чьей заботе она была поручена. Да и сам главарь постоянно проявлял заботу о ценной пленнице, интересуясь, удобно ли ей ехать, не желает ли она пить, есть, или еще чего.

Духи напали уже в вечерних сумерках. Тропа к тому времени пошла круто вверх, забираясь к перевалу. Склоны ущелья расступились, и путники уже вздохнули с облегчением. Снегопад давно прекратился, но лес стал значительно гуще. Если раньше с зажатой склонами ущелья тропы было невозможно сбиться, то сейчас с трудом приходилось отыскивать направление. Дашик хотел распорядиться о привале, когда из лесной гущи послышались пока еще отдаленные многочисленные визги. Маша заметила, как окружающие ее мужчины, одновременно повернули головы в сторону доносящихся визгов. На какое-то время повисло напряженное молчание. В следующий миг Дашик прокричал непонятную для попаданки скороговорку, и казимиры принялись неистово колотить пятками по бокам карванов, заставляя измученных дневным переходом по глубокому снегу животных ускорить шаг. Поддавшись общей панике, пленница непроизвольно тоже начала подгонять своего карвана, хотя в этом и не было надобности, ибо его тянул под уздцы Тарас.

Бегство продолжалось около получаса. Выехав на просторную поляну, Дашик приказал остановиться и разводить костры. Истошные визги из чащобы к тому времени приблизились вплотную и, не опустись на лес густые сумерки, наверняка можно было бы видеть издававших их тварей. Теперь визги окружили поляну. Заготавливающие дрова для костров казимиры постоянно бросали боязливые взгляды на практически не различимые на фоне ночного неба кроны деревьев. Три человека зажгли факелы и пытались разжечь костры, Разложенные по периметру поляны. Но собранные впопыхах сырые ветки не желали разгораться.

Вдруг на одного заготовщика дров сверху свалилась неясная тень. Вслед за ней еще одна, еще и еще. К теперь уже к оглушительным визгам добавился полный ужаса человеческий вопль. Никто из казимиров даже не подумал броситься на помощь товарищу. Часть из них удерживали мечущихся карванов, Все остальные принялись стрелять из луков в темноту на визги. Одна из стрел милосердно прервала крик раздираемого тварями человека. Но самих тварей не тронули, позволив им продолжить кровавое пиршество. А вот изредка по характеру взвизгов из темноты можно было предположить, что выпущенные на звук стрелы находили цель.

Дашик прокричал, чтобы прекратили стрелять, ибо уже израсходовали половину запаса стрел.

То ли вырвался, то ли был специально отпущен высокий карван, доставшийся казимирам вместе с пленницей. Хрипя и вскрикивая словно человек, тот бросился было в лес, но вдруг отпрянул от деревьев и понесся вдоль края поляны. Бедное животное успело сделать полный круг, когда ему на спину свалилась первая тварь. Теперь Маше удалось более подробно рассмотреть силуэт визжащего существа, именуемого лесным духом. По силуэту это была обезьяна с маленьким тельцем, непропорционально маленькой головкой и еще более непропорциональными, но уже раза в два превышающими длину тела мощными конечностями. Кровожадная обезьяна с силой вонзила мощные пальцы в плоть жертвы. Карван поднялся на дыбы, грянул оземь и принялся кататься, пытаясь стряхнуть или раздавить напавшего. Если крик попавшего в ужасную ситуацию человека принято называть нечеловеческим, то бедный карван вопил от ужаса совсем по человечески. И от его крика ужас заставлял цепенеть людей больше, чем от визгов окруживших поляну тварей. Дашик отдал приказ, и со второй попытки выпущенная кем—то стрела прекратила мучение животного. На поверженного карвана уже прыгали новые твари. Они буквально разрывали его на куски, с противным чмоканьем обсасывали и облизывали их, после чего отбрасывали в стороны. Тоже происходило и с телом погибшего казимира. Но там из-за обилия одежды процесс для вампиров оказался более сложным.

Наблюдавшие за пиршеством лесных духов казимиры прозевали нападение с другой стороны. Спрыгнув с деревьев и в один скачок, преодолев разделяющее их расстояние, несколько тварей врубились в сгрудившихся людей и животных. Оглушенная диким визгом и криками ужаса Маша оторопело смотрела на летящего, на нее вампира, разинувшего полную зубов клыкастую пасть. Большие красные глаза казалось, светились в темноте. Тварь взметнула огромные ручищи, чтобы в следующее мгновение обрушить их на девушку. Маша продолжала смотреть на приближающуюся смерть широко открытыми глазами, раскрыв рот в беззвучном крике, и словно загипнотизированная взором красных глаз, не могла сдвинуться с места. Вдруг словно серебряная молния блеснула. Обезглавленный и потерявший одну руку вампир упал под ноги пленницы, обдав ее брызгами крови. Отбросив пинком поверженную тварь, вперед выступил Тарас. Перед собой он держал наготове окровавленный клинок. Его широкая спина заслонила девушку, но теперь твари были уже повсюду, и ждать нападения можно было со всех сторон. Справа от Маши молодой казимир старался удержать сразу двух карванов, когда на спину одного животного прыгнула визжащая тварь, взмахнула длинной рукой и ударила пятерней в лицо парня, вбив пальцы глубоко в глазницы. Второй рукой обезьяна схватила человека за горло. Мощный рывок, и тварь жадно приникла к хлестнувшей из оторванной головы крови. Обезумевшие от брызнувшей в морды крови, карваны вздыбились, и вампир, не удержавшись, слетел на землю. Однако еще на лету его располовинила сабля подоспевшего Дашика. Дальше как у классика, смешались в кучу карваны, вампиры, люди… И сознание девушки предпочло отключиться.

Очнулась Маша от мерного покачивания на спине карвана. Она снова ехала в своем благоустроенном седле, привязанная к нему, чтобы не выпасть. Держа ее карвана под уздцы, рядом ехал казимир, имени которого девушка не знала. Двигались в полной темноте, но на фоне снега было видно, что основная часть отряда идет пешком. Вспомнив кошмарное нападение, пленница вздрогнула и прислушалась. К ее облегчению диких визгов не доносилось, Ночную тишину нарушал только хруст снега под ногами.

Мерное покачивание вновь усыпило Машу, и в следующий раз девушка проснулась, когда ее снимали с седла. Вокруг все еще царила ночная тьма. На выбранной для привала поляне уже разгорался костер. У вымотанных до предела людей попросту не осталось сил идти дальше.

В смертельной схватке с лесными духами отряд потерял треть личного состава. Карванов осталось всего пять. Уцелевшим людям и животным удалось вырваться только потому, что кошмарных кровососов с избытком удовлетворили уже павшие жертвы, и они с увлечением занимались раздиранием плоти и высасыванием из нее свежей крови.

Утром казимиры похоронили умершего ночью товарища, которому вампиры оторвали руку. В застывшем лице с бритым подбородком Маша узнала Тараса. Осмотрев хмурых мужчин, девушка не обнаружила главаря. Как оказалось, Дашик погиб в схватке и в числе своих павших товарищей остался на корм лесным тварям. Чести быть похороненным удостоился только Тарас. Он даже с оторванной рукой смог забраться в седло и покинуть кровавую бойню, уводя за собой карвана, на которого товарищи забросили ценную пленницу.

Конечно, можно рассуждать, что точно так же Дашик и Тарас оберегали бы и спасали бочонок с золотом или иной груз, эквивалентный по стоимости ценной пленнице. Но как бы то ни было, Маша в данной ситуации была обязана жизнью этим самоотверженным людям, и потому испытывала искреннее чувство благодарности. А когда тело Тараса опускали в могилу, по щекам девушки текли самые искренние слезы.

Если не считать опасного перехода через заснеженный перевал, к счастью обошедшегося отряду потерей всего одного карвана, то дальнейший путь прошел без особых трудностей. Через две недели отряд достиг ближайшего поселения. Там им удалось раздобыть нужное количество верховых животных, и еще через неделю казимиры въехали в столицу своего Королевства.

Время перемен

Через день Потап, Оксана и Михаил отправились в Росскую равнину. Михаил ехал на карване одного из близнецов. Карвана второго близнеца навьючили волчьими шкурами и мороженым окунем. При благоприятной погоде путь в одну сторону должен был занять суток двенадцать. Если Круг оперативно примет какое-либо решение по поводу попаданцев, то возвращение Михаила следовало ждать минимум через три с половиной недели.

Оставшиеся Ефрем и Славий первые дни проводили на льду, увеличивая запас мороженой рыбы. На третий день Славию удалось-таки вытащить огромную щуку. Он уверял, что это была именно та, которая ушла от него в первый день, мол, он узнал ее наглый взгляд. Сергей сделал вид, что внимательно присматривается к рыбине, и согласно кивнул, мол, да, это именно она. Он не стал говорить, что у той щуки должна остаться в пасти откушенная блесна с тройником, а то парень чего доброго не угомонится и продолжит попытки поймать обидчицу.

Мороженую рыбу складывали в портале печи для обжига гончарных изделий. Когда печь забили до отказа, стали подвешивать под навесом над печью. Но в первую же ночь какой-то зверек оборвал и погрыз половину улова. Не выдержав, Сергей в категорической форме потребовал прекратить бесконтрольную рыбалку и, дабы близнецы не маялись бездельем, возобновил заготовку леса для будущей крепостной стены. Братья с энтузиазмом взялись за тяжелую работу. Столбы заготавливали и складывали прямо на опушке, решив перетаскать их на холм с помощью карванов, когда прибудут росы с Михаилом.

Два раза братья ходили на охоту. Первый раз набили рябчиков, порадовав попаданцев птичьим мясом. Второй раз принесли крупного зайца и похожего на большую крысу зверька, не уступающего размерами зайцу. Зверь назывался птицеловом. Он не уступал зайцу не только размером, но и мощными задними лапами. Братья объяснили, что птицелов способен легко перемахнуть через карвана. Свое название он получил потому, что охотился на птиц, хватая их на лету зубастой пастью. Зайчатину и, если можно так выразиться, птицеловятину потушили с травками в глиняных горшочках. Конечно же, не хватало картошки, но все равно, получилось очень вкусно.

Птицелов напомнил Зое и Сергею большеглазых ныряющих кенгурят, но братья ничего про этих водоплавающих зверьков не знали. В их краях такие не водились. А в канун зимы, когда послушники ходили за серебристой водорослью, зверьки уже перебирались в более теплые края или впадали в спячку. Зато в описанных попаданцами гиппопатамодонтах, росы узнали живые камни. Только опять же они никогда не видели их в активном состоянии. Гигантов встречали на своем пути за водорослью. Те, судя по всему, погружались в зимний сон прямо на равнинах, на которых паслись в течение лета. На морозе поверхность живого камня всегда оставалась немного теплой, и послушники любили постоять, прислонив к громадине ладони. А карваны и вовсе обожали лизать поверхность живых камней, и оторвать их от этого занятия было весьма непросто. Однако до сего момента росы считали живые камни представителями флоры и не подозревали, что эти гиганты являются животными. О крупных покрытых густой шерстью похожих на крокодилов монстрах близнецы знали, но никогда живьем не видели. Близ общин росов водились небольшие, с локоть, мохнатые ящерки, но зверобои ими не промышляли, предпочитая более крупное зверье.

Охотились росы в основном на кабанов, косуль, горных козлов и диких карванов. На гигантских сохатых, представитель которых однажды подходил к дому попаданцев, охота была запрещена. Эти исполины считались кем-то вроде священных животных, и ни у одного роса даже мысли не могло возникнуть попытаться убить великана. Наоборот, в лютые зимы они оставляли на его тропе травяные лепешки, которые заготавливали для своих карванов. Ради шкур зверобои промышляли и другим зверьем. Били Лису, волка, песца и даже медведя. А ежели вблизи общин появлялся тигр, то устраивали облаву и на полосатого людоеда. Чаще всего хищник уходил, но несколько тигриных шкур в зверобойной артели имелось.

Вечерами близнецы расспрашивали попаданцев о мире по ту сторону большой воды. Описание автомобилей, кораблей и самолетов вызывало у росов одновременно и восхищение, и недоверие. Об этих чудесах было известно, но молодые зверобои впервые слышали про них от людей и видевших, и пользовавшихся ими. Никак не могли они понять принцип действия двигателя внутреннего сгорания. А в то, что тяжелый металлический корабль может летать в небесах, расправив неподвижные крылья, парни и вовсе верить отказывались. Ладно бы еще корабль махал крылами, аки птица…