Затянувшаяся рыбалка

Про возможность разговаривать через многие расстояния с помощью радио и телефона Славий и Ефрем слышали, как слышали и про электричество, заставляющее светиться стеклянные лампы без масла. Так же знали они про фотографии. В общинах даже имелось несколько старых книг и журналов с цветными картинками. А вот что такое Интернет, компьютеры, смартфоны и прочие современные гаджеты росы опять же не поняли. Нет, в принципе они понимали все, что рассказывали им о гаджетах Зоя и Сергей. Понять не могли, зачем это баловство людям нужно? Пользу общения через расстояния признавали без вопросов. Но если для этого есть радио и телефоны, то зачем еще какие-то мудреные штуки? Сергей попытался было объяснить, что с помощью компьютера можно в одно мгновения решать сложные многоходовые задачи, но начав объяснять, что такое сложные многоходовые задачи, понял, что все больше углубляется в непролазные дебри непонимания представителей иной цивилизации и перевел разговор на тему охоты.

***

Прошел почти месяц, и с отрядом росов вернулся Потап, Михаила с ними не было. От него друзья получили записку на толстой желтоватой бумаге местного производства. Парень сообщал, что с ним все в порядке, и что Круг приглашает Сергея и Зою для знакомства и обсуждения некоторых вопросов. Еще Михаил писал, что росам очень понравилась привезенная им рыба, и попросил наловить сколько смогут. Специально для улова с отрядом прибыли вторые сани. Первые крытые предназначались для попаданцев, ежели те не способны ездить в седле. По легким намекам Потапа Сергей понял, Что его товарищ с непривычки с трудом перенес путешествие верхом на карване. Вероятно, поэтому он не захотел совершить еще одно путешествие сюда и обратно, а остался с дьяками, которые рьяно записывали все, что попаданец рассказывал о большом мире.

Узнав, что за рыбой прислали целые сани, близнецы возликовали и тут же взяли это дело в свои руки, авторитетно поясняя прибывшим росам тонкости и премудрости подледного лова. Сергей на скорую руку соорудил еще три примитивные удочки, и теперь пятеро рыбаков таскали окуней, красноперок, щук, а изредка и судаков.

Чтобы сани не простаивали, Потап отрядил шестерых парней перевезти заготовленные Сергеем и близнецами столбы на холм, после чего заняться заготовкой новых. Сам же с остальными росами и в сопровождении Сергея отправился к бывшему жилью предыдущих пришельцев. А на следующее утро, еще затемно, Потап вновь поднял Сергея в дорогу. На этот раз он намеревался проехать как можно дальше по пути, которым пришли от большой воды попаданцы.

Если вчерашняя прогулка верхом на карване совсем не утомила Сергея, то сегодня к полудню после довольно резвой езды он чувствовал себя, мягко говоря, не очень комфортно и с ужасом думал о предстоящей дороге назад. Сергей теперь понимал товарища, проведшего почти две недели в седле и не пожелавшего снова испытывать свою пятую точку. А ехать в санях, когда все мужчины скачут в седле, Михаилу, вероятно, показалось не слишком достойно. Но Сергей-то поедет с Зоей, так что особой неловкости по поводу своей несостоятельности, как наездника, испытывать не будет.

До сих пор к большой воде росы ездили другим путем с более пологими гребнями и без преграждающих дорогу озер. Если ближний гребень был более-менее пологим, то двух, а то и трех метровый обрыв второго для карванов был не преодолим. Но на этот раз до него не доехали. Все-таки снега на холмистой равнине намело достаточно, и бежать по нему было сложно даже длинноногим животным. Светило уже миновало середину небосвода и начало клониться к западу, когда путники увидели холм с крестом.

Крест стоял надежно. Цела была и бутылка с записками.

Расспросив Сергея о дальнейшей дороге к большой воде, Потап принял решение возвращаться. По дороге он поделился мыслями, что намерен вернуться сюда для более тщательной экспедиции. Ведь ребята пересекали озера на лодках, а предыдущие попаданцы обходили их пешком, и не обязательно выходили к одному и тому же месту. Кто-то, возможно, пошел не напрямик, а двинулся вдоль одного из гребней.

Сергей хотел спросить, почему росы не снарядили экспедицию по поиску следов попаданцев ранее, но вспомнил, что уже задавал этот вопрос при первой встрече со зверобоем, и промолчал.

За два дня новообразованная рыбацкая артель наловила рыбы столько, что появились сомнения, потянет ли запряженный в сани карван такой груз на перевал, который предстояло преодолеть на пути к равнине, где располагались общины росов? Пришлось Сергею предложить в случае возникших трудностей переложить часть груза в предназначенные для них с Зоей сани.

Наконец собрались в дорогу. Зоя даже всплакнула, глядя из саней на ставшим родным дом. Ведь в него вложено столько трудов ее и ее товарищей. Сергею тоже стало грустно. Он обнял подругу и, утешая заодно и себя, сказал, что как только обсудят все вопросы с местными правителями, то непременно сразу вернутся домой.

Говоря о возвращении, парень думал о том, что если им и позволят вернуться, а он в этом почти не сомневался, то являясь ценными носителями новой крови, да еще и владельцами впавшего в зимнюю спячку тирана, жить на холме они отныне будут под охраной. Значит, появится еще один дом. Может, и не один. И станут они основателями новой общины росов.

Не оставил жилье попаданцев без охраны Потап и сейчас. В доме осталась в полном составе рыбацкая артель. Старшиной зверобой назначил Макара. Этого низкорослого рыжебородого роса Сергей изначально принял за ровесника близнецов, но познакомившись ближе понял, что по возрасту тот скорее был ближе к их отцу. Потому, считавшие себя самыми опытными в подледном лове, Ефрем и Славий приняли главенство Макара без возражений.

Услышав наставления зверобоя Макару, Сергей понял, что не ошибся, предполагая будущее строительство на холме. Потап наказывал рыжебородому не проводить время в праздной рыбалке, а заготавливать строительный лес. Как оказалось, росы привезли с собой топоры и пилы. Сергей удивился, что Михаил ничего не сообщил в письме о планах застройки их холма. Может, он того и не знал. Так же Макар получил задание разведать на предмет запруды места на речке, что впадала в озеро возле жилища предыдущих пришельцев. Для будущего строительства понадобится доска. А зачем распускать бревна вручную, изнуряя людей тяжелой работой, когда есть возможность поставить водяное колесо, приводящее в движение пилы.

Уже в пути Сергей поделился с Зоей информацией о предстоящем строительстве. Порадовавшись тому, что стали основателями будущего поселка, а может, как знать, и будущего города, да что там города, если уж мечтать, то о мегаполисе, ребята немного взгрустнули о собственном тихом имении вдали от цивилизации, о котором в прежнем мире можно было только мечтать. Но повторять судьбу предшественников им никоим образом не хотелось.

Не привыкших к долгому безделью, Сергея и Зою дорога изрядно утомила монотонной однообразностью. По инициативе девушки они каждый день по часу ехали в седле, что являлось хоть каким-то развлечением. Заодно, таким образом, ребята привыкали к верховой езде. Когда на восьмой день начался затяжной подъем на перевал, и часть мороженой рыбы пришлось перегрузить на сани попаданцев, то пересевший в седло Сергей благодаря ежедневным тренировкам перенес двух дневную езду верхом на карване вполне достойно. Однако когда дорога пошла вниз, все же предпочел пересесть в сани. Никто из росов даже не подумал шутить по поводу непривычного к седлу парня. Все по-прежнему относились к нему с уважением.

Сами росы сетовали лишь на то, что не было возможности по пути бить зверя, в то время, как испещрённый следами снег постоянно разжигал в них охотничий азарт. Но, необходимо было как можно быстрее доставить ценных гостей. Потому били только птицу в количестве необходимом для приготовления ужина перед ночными привалами.

И вот, когда закончился продолжительный подъем на достаточно пологий и проходимый даже в снежную зиму перевал, находившийся в седле Сергей, увидел раскинувшуюся перед ним холмистую равнину. Слева вход в равнину ограничивал склон Увиденного ими еще в первый день попадания в этот мир вулкана. Росы называли вулкан Вестником. По легенде, когда из-за большой воды приходил очередной носитель новой крови, Вестник подавал знак столбом серого дыма. На памяти Потапа дым из вершины вулкана поднимался не менее полудюжины раз, что не соответствовало вычислениям пришельцев о тридцати шести годовом периоде. Справа тянулся горный хребет, постепенно изгибающийся к востоку, расширяя тем самым равнину. Передний край терялся за горизонтом.

Из предыдущих расспросов Сергей знал, что называемая Росской равнина со всех сторон была окружена трудно проходимыми скалами, и по перевалу, на который они только что поднялись, проходила единственная ведущая сюда дорога. Такая замкнутость способствовала комфортному климату. Горы предохраняли равнину от влияния циклонов и сильных ветров. А бьющие у подножия Вестника горячие гейзеры подогревали воздух, делая зимы не слишком суровыми. Благодаря этому осенью в леса равнины устремлялось на зимовку множество разных животных и птиц. С одной стороны такое обстоятельство обеспечивало хорошую охоту, с другой стороны приходило немало опасных хищников, для которых человек был лакомой дичью. Особую опасность представляли тигры, горные львы, горные духи, о которых попаданцы уже знали из рассказа Оксаны, и гигантские приматы, по описанию похожие на земных горилл. Черный тать, так называли росы человекоподобных гигантов, даже в по-обезьяньи согбенном виде был равен двум человеческим ростам. К счастью людей, короткие ноги татей не позволяли ему прыгать или быстро бегать по ровной земле. Зато в скорости перемещения по скалистым горам он мог дать фору даже горным козлам. В отличие от земных собратьев питались тати вовсе не корешками и плодами, а предпочитали набивать утробу мясом. Благо, исключая лесных духов, остальные хищники являлись одиночками и не переносили близкого присутствия друг друга. Да и дичи зимой в равнинные леса приходило столько, что им не было нужды выходить к людским селениям. Однако и росам выезжать на охоту малыми группами было опасно.

И все же, перечисленные хищники не шли ни в какое сравнение с ужасными тварями, обитающими летом на озерных равнинах, раскинувшихся на пути к большой воде. Самым ужасным, как известно, являлся тиран. И то, что четверым попаданцам удалось прожить в тех местах полгода, встретив монстров лишь в самом начале, могло объясняться лишь прирученным детенышем тирана, чуя которого, другие ужасные твари и более обычные, но не менее опасные, хищники, обходили друзей стороной.

Спуск на равнину продлился более суток. Внизу разминулись с мирно пасущимся стадом в дюжину голов мохнатых мамонтов, поднялись на поросший редкими соснами холм. Его нельзя было объехать из-за растущего в низине более густого леса. Отсюда Сергей увидел первое поселение росов. До него оставалось еще достаточно далеко. Парень разглядел лишь крепостную стену и торчащие над ней крыши. Поселение так же располагалось на вершине большого заснеженного холма.

Обрадованный Сергей сообщил Зое о конце пути. Но, как оказалось, он поспешил. Уже начали сгущаться сумерки, и росы остановились на ночлег. На удивленный вопрос попаданца, Потап как раз и поведал ему о приходивших зимой в Росскую равнину свирепых хищниках, с которыми лучше не пересекаться ночью даже такому многочисленному как у них отряду. Кроме того, как выяснилось на следующий день, путь до первой общины занял почти половину дня. У подножия холма, на котором располагалась крепость, протекала хоть и небольшая не замерзающая зимой речка, но чтобы переправится через нее на санях, пришлось сделать изрядный крюк до подходящего брода. Сергей удивился, почему жители общины не построили мост на прямом пути, но решил не приставать к Потапу с очередным вопросом.

Тоська

Столица казимиров походила на большую деревню, расположившуюся вокруг замка. На беспорядочно расположенных улочках преобладали низенькие мазанки, с крытыми соломой четырехскатными крышами. Однако чем ближе к замку, тем дома становились солиднее. А по внутреннему кругу высились даже двухповерховые терема, выглядывавшие вторыми этажами из-за каменных заборов полторы саженной высоты. Богатые дома были оштукатурены по единой моде с добавлением сажи и толченой слюды. Такая штукатурка имела пепельно-серый цвет и искрилась на солнце, будто покрытая инеем. Крыши теремов так же отливали серебристо-серым оттенком – такой цвет приобретала на солнце покрывающая их осиновая щепа. Между кольцом отгородившихся каменными стенами богатых теремов и основной массой более бедных дворов находилось пустое пространство шириной в полторы сотни шагов. По сути, особняки представляли собой крепостную стену. Такое же расстояние отделяло богатые особняки от крепостного рва, окружающего замок.

А вот замок был самый настоящий, именно такой, каким и положено быть замкам. Широкий, наполненный отдающей болотом и нечистотами водой, ров подступал вплотную к высокой, выложенной из крупного камня крепостной стене. По четырем углам выступали башни с высокими шпилями. Еще по две башни высились по сторонам у южных и северных ворот. Внутри возвышались три шпиля самого замка. Центральная башня высилась так высоко, что с нее можно было обозревать все окрестности на много верст. Так же как и крепостная стена, замок был выложен из камня. Судя по курившемуся прямо из шпилей дымку, они использовались в качестве дымовых труб. На шпилях превратных и внутренних боковых башен замка развевались белые стяги. На стягах красный гривастый лев встал на задние лапы, а передние развел в стороны, будто бы в недоумении пожимая плечами. Над центральной башней такой же металлический лев стоял на стреле флюгера.

Половина сопровождавших Машу казимиров не останавливаясь, поскакали к ведущему к открытым замковым воротам мосту через ров. Сани, в которых последнюю часть пути ехала пленница, въехали во двор одного из отгороженных каменным забором особняков.

После недолгих переговоров хозяева особняка засуетились вокруг девушки, приглашая ее в дом. Дородный мужичок с круглой вязаной шапочкой на обширной лысине, представившийся паном Дзенько, хорошо говорил по-русски. Впрочем, как выяснилось позже, он и был по рождению русским, или росом, как в этом мире принято было именовать потомков пришельцев из русских земель родного для Маши мира. Его родители полвека назад в числе других переселенцев пришли из Росской равнины в королевство казимиров. Маленькому Вадику тогда было всего полтора года, потому ничего о своей родине он не помнил. Так как у малочисленной росской общины фамилии были не в ходу, и лишь немногие удостаивались почетных, а иногда и не очень, прозвищ, то фамилию Дзенько пан Вадим получил от супруги, некрасивой дочери богатого депутата Нижней Палаты Королевского Сейма пана Ежи Дзенько. Со временем пану Вадиму в наследство перешли не только фамилия и все имущество тестя, включая особняк за каменной оградой в предзамковом кольце, но и место делегата в той самой нижней палате. Вопреки наставлениям тестя, не заводить более одного ребенка, дабы не пришлось половинить нажитое добро, пан Вадим все же переспал с Фридой второй раз через пять лет после рождения сына, и та, оказавшаяся скорой на это дело, понесла и родила дочь, выросшею такой же некрасивой, как и сама мамаша девкой. К тому же доставшиеся от папаши мясистые черты лица делали Тоську лет на десять, а то и больше, старше. И так засидевшаяся в девках двадцатилетняя панночка выглядела как баба на четвертом десятке, что не прибавляло шансов захомутать хоть сколько-нибудь достойного жениха.

Часто в подпитии пан Дзенько сетовал на себя за то, что не послушался мудрого тестя. Однако дочку он все же любил, и от того страдал еще больше.

Тоська же вопреки своей внешности обладала доброй душой и отзывчивым характером. Она не обижалась навечно дразнивших ее сверстников и на злобные подшучивания отвечала такой обезоруживающей улыбкой, что остряк невольно смущался и прекращал издеваться над обиженной природой девочкой. Однако, осознавая свою, мягко выражаясь, непривлекательность, как и всякая девушка, Тоська все же в тайне мечтала о том, что однажды за ней приедет прекрасный принц на белом коне с алыми парусами. Что собой представляет белый конь с алыми парусами она не знала, но представляла в виде парящего в чистом небе поджавшего ноги белоснежного карвана, расправившего алые лебединые крылья и распушившего такой же алый орлиный хвост. В седле чудо-карвана восседал добрый молодец. На могучий торс накинута короткая волчовка. На затылок лихо заломлена небольшая каракулевая шапка. Лицо у пана принца чисто выбрито, и лишь большие черные усы, кончики которых закручены непременно ашни в два колечка, как у председателя Сейма пана Троцковского.

И еще надо сказать, принц в мечтаниях Тоськи обязательно был росом. Почему? На этот вопрос она не могла ответить и сама. Возможно потому, что росом по рождению был отец. Возможно, сказывалась нелюбовь сверстников казимиров, и девушка в тайне надеялась, что на просторах Росской Равнины живет тот хлопец, кому она окажется мила. Возможно, повлияли бытующие слухи о том, что некогда переселившиеся в Королевство казимиров росы в большинстве своем пожалели об этом и до конца жизни тосковали о покинутых благодатных краях. А возможно сказались все три фактора вместе. Но принц на белом коне с алыми парусами должен был быть непременно росом.

В тот день Тоська как раз предавалась сладострастным мечтаниям, попутно выполняя кое-какую работу по хозяйству. Конечно же, у пана Дзенько имелась прислуга, но не всякую работу прислуге поручишь. Представляя себя сидящей на коленях у прекрасного принца, девушка машинально схватила за переднюю ногу крупного подсвинка и, не обращая внимания на истошный визг, выволокла его во двор. Профессионально вогнав острый нож в сердце свинье, она подержала ее некоторое время за задние ноги, позволив крови стечь в медный таз. После чего вспорола живот, вывалила внутренности в другой таз, опалила тушу над костром и принялась ловко разделывать. Тут-то и ворвался во двор старший брат Войка. Полтора месяца назад он уехал с отрядом охотников на западную сторону хребта. Осенью казимиры отправлялись туда, поохотится в богатых дичью лесах, выгадав время, когда свирепые монстры ушли в теплые края или уже впали в зимнюю спячку, а перевалы еще не стали непроходимыми из-за снега.

Ни слова не говоря, Войка распахнул ворота и отступил, пропуская въезжающие сани. В санях кроме возницы сидела закутанная в ворох             шкур зеленоглазая девушка. Тоська хотела было подойти, но взглянув на мясницкий нож в своих руках и густо заляпанный свиной кровью фартук, наоборот подалась к сараю под тень навеса.

К этому времени с крыльца уже сбежали родители. Переговорив с сыном, они засуетились вокруг девушки, и повели ее в дом.

Тоська быстро закончила разделку туши, разобрала потроха, крикнула дворовому смерду, чтобы тот соскреб окровавленный снег и присыпал двор свежим, и поспешила в дом. Однако на крыльце ее встретила мать и наказала нагреть воду и наполнить предназначенную для мытья кадку. Тоська решила, что вода нужна для Войки, и удивилась, ибо братец был не любитель мыться. Но оказалось, что горячую воду для помывки затребовала гостья.

Вскоре пани Фрида сама прибежала к дочери, отослала прочь таскавшего дрова смерда и заговорщицки зашептала, рассказывая о гостье, которую звали Марией. Оказалось, охотники привезли ее с той стороны хребта. И была она не просто москалькой, а еще и пришелицей из другого мира. О пришельцах Тоська слышала много раз, но сама их ни разу не встречала, слишком уж редко они появлялись. Считалось, что от пришельцев рождались здоровые дети, и потому каждый считал за счастье породниться либо с самим пришельцем, либо с его потомками.

– Почему же Марию в наш дом привезли? – вопросила у матери Тоська.

– Так я ж, о чем и говорю, – снова зашептала та и поведала про гибель хорунжего и обоих старшин в лютой схватке с лесными духами, о том, как Войка по праву сына делегата Сейма взял командование уцелевшими охотниками на себя и, естественно, лично опекал пришелицу. И теперь Фрида наказывала дочери, чтобы та непременно подружилась с Марией и сделала все, чтобы пришелица пожелала остаться в их доме, ибо лучшей пары для Войки не придумать.

– А как же Ганька? – ахнула Тоська.

– да катись она псу под хвост, та Ганька, – сплюнула Фрида. – Да ежели Войка пришелицу в жены возьмет, то с его детьми самые богатые и знатные паны будут желать породниться. Тем более, что эта Марийка уже тяжелая. Так что наполняй, дочка, кадку. Поможешь гостье омыться. Заодно дружбу заведешь.

Пани Фрида удалилась, а Тоська так и осталась стоять с раскрытым ртом, онемев от известия о беременности пришелицы. Нет ну, она конечно знала, что ее братец не промах… Но чтобы вот так, практически на скаку, отбиваясь от лесных монстров, обрюхатить девку… Точно то сказывалась доставшаяся от отца росская половина крови…

Наполовину наполненная кадка парила теплом, когда сенная девка ввела в помывочную Марию. Хорошо владеющая росским языком Тоська представилась, сделав акцент на том, что является родной сестрой самого Войки, и предложила гостье раздеться и лезть в воду. Зябко ежась, девушка скинула одежды, которые не снимала весь, долгий путь, переступила через край кадки и с наслаждением опустилась в теплую воду.

– А парни-то не догадались такие корыта сделать, – выдала она непонятную фразу, – надо будет им подсказать, когда вернусь.

Оценив ладную фигуру пришелицы, Тоська одобрительно покачала головой. Сразу видно, что гостья из другого мира. Ганька и рядом не стояла. Ну и что, что ее отец пан Поросяцкий заседает в Верхней Палате? У Ганьки в ушах всего лишь маленькие золотые колечки, а у Марийки вона какая изящная цепочка на шее! И кулончик на ней в виде золотого барана. Странно конечно, зачем носить на шее барана? Но цепочка хоть и изящная, но золота в ней не много, а вот массивные браслеты на обеих руках пришелицы хоть и выполнены грубо, но зато весу в каждом грамм по пятьдесят. Это ж даже представить сложно, какими богатствами владеет оставшаяся в том мире семья Марийки…

С трудом оторвав взгляд от массивных золотых браслетов, Тоська спросила:

– Могу ли я полюбопытствовать, Марийка, зачем ты носишь на шее барана?

– Какого барана? – округлила зеленые глаза девушка, но опустив взгляд, тут же сообразила, о чем речь, и весело улыбнулась. Приподняв на большом пальце правой руки кулончик, пояснила: – Это не баран, а овен. Знак Зодиака.

Упоминание о каком-то Зодиаке Тоське не понравилось. Но он наверняка остался в другом мире, и помехой брату не будет. Но надо сказать Войке, чтобы повесил будущей жинке на грудь свой знак. А что за знак, и где его взять, пусть братец сам соображает.

Взгляд снова притянули массивные браслеты. Заметив его Мария снова пояснила:

– А это мне мой муж уже здесь сам сделал.