Чужак

– Ты в бой не сильно-то рвись, будь поближе ко мне. Возможно, в том для тебя и не великая слава, но учти: почести и победа остаются у того, кто уцелеть сумеет.

Рысь поглядел понимающе. Неужто что-то стало доходить до дикого древлянина? Но этот худой и подвижный воин с глазами в крапинку, словно скорлупа яиц куропатки, и впрямь был не лишен ума. И Рысь ему еще пригодится.

Штурм детинца начался с рассветом. Но дружинники в граде показали себя, успели подготовиться к нападению. И как же они били древлян! Посылали из-за частоколов тучи стрел, лили сверху кипяток и смолу, метали острые сулицы. Но древлян невозможно было остановить. По знаку своего предводителя они бросались на приступ, пробирались под стены, укрывшись под сбитыми из бревен щитками, сбивали из пращей и луков мелькавших на заборолах защитников. А по единственному пологому подъезду к воротам Турова, по которому обычно попадали в град телеги, древляне разгоняли на колесах мощный таран из сбитых вместе крепких стволов. Таранили так, что надвратная башня просто вибрировала, откатывали назад, вновь разгонялись и шли на сшибку. А их соплеменники в это время ловко посылали в глубь детинца зажженные стрелы, стремясь устроить внутри пожар.

И все же только после того, как солнце перевалило за полдень, а склоны Турова покрылись, как битыми мухами, телами древлян, они сумели разбить ворота и ворваться внутрь. Их торжествующий вой летел к небесам вместе с черным дымом от горевших строений града.

Теперь и Торир вместе с Рысью и его отрядом поспешили в детинец. Ториру надо было успеть спасти дреговичей. Но удалось это не сразу. Сама дрегва отчаянно сопротивлялась, сражались даже женщины и подростки. Торир со своими людьми еле сумел оттеснить их в сторону. Древляне не сразу это заметили, распаленные грабежом, спешившие вынести из горящих строений богатства града. А когда спохватились, дрегву уже оградили вызванные Ториром из капища волхвы. Стояли в своих длинных белых одеяниях, подняв над головами шесты с надетыми на них черепами быков-туров.

В какой-то миг Ториру показалось, что задуманное вышло. Но все испортил один молодой дрегович. Он вдруг вышел вперед, глянул на раскрашенного, как древлянин, варяга и вдруг выпалил:

– Признал я тебя, выродок. С нами на пиру хлеб-соль ел, а сам древлян навел!.. Пусть же Кровник[69 - Кровник – бог вечного мучения, ожидающий всех злодеев после смерти.] живьем заберет тебя до времени!

И плюнул в сторону Торира.

Толпа древлян всколыхнулась и замерла. Торир почти осязал их взгляды, чувствовал, что ждут, как поступит предводитель. Сам же смотрел на бледного от ненависти дреговича. Он тоже узнал дерзкого – это был тот парень, что убивался по девушке-жертве. Тогда это было глупо. Сейчас же своей выходкой он свел почти на нет все усилия Торира спасти дрегву. Торир заметил, как сжалось вокруг кольцо древлян, заметил встревоженный взгляд Рыси. А этот белобрысый дрегович даже ухмыляется. Зато волхвы помрачнели. Державшиеся до этого с достоинством, теперь они отступили, переглядываясь.

Торир ощутил, как вскипает в нем гнев. А заговорил – голос звучал спокойно, даже снисходительно:

– Дурень. А с такими дурнями знаешь как поступают?

Он шагнул вперед, сделал резкий выпад и, как учили его еще арабы, надавил пальцами в определенные места на горле дреговича. Тот сразу глаза выпучил, задохнулся, посерел вмиг. Торир не стал ждать, пока дрегович свалится, схватил за волосы, резко наклонил, зажав голову парня между своими коленями, и рывком сдернул с поверженного портки, оголив зад. Сам же спокойно расстегнул ремень на поясе, сложил вдвое и, замахнувшись, сильно опустил на белые ягодицы глупого дреговича. Раз, еще и еще раз.

Ремень со свистом рассекал воздух, громко шлепал по телу. На заду дреговича вспухли багровые полосы. Тот рванулся, стал вопить. Но варяг только сильнее сжал его голову коленями. Ох и порол же он его – зол был необычайно.

В толпе древлян кто-то захохотал. А через миг ржала, надсаживалась от хохота, вся толпа. И не ожидали подобного, и опешили, и весело всем стало. Даже слезы выступили на глазах от смеха, вытирали их еще окровавленными руками, размазывая по лицу боевую раскраску. А Торир все сек и сек бившегося глупца, давая выход скопившемуся напряжению.

Когда наконец отпустил его, парень упал без сил. Но варяг поднял его рывком, пнул в сторону.

– Иди, дурак. Пусть мамка даст тебе каши да поучит свое дитя уму-разуму.

Теперь и древляне пинали парня. Кричали сквозь смех:

– Убирайся, пусть мамка сиську тебе даст!

А на Торира внезапно нахлынула слабость. Смотрел, как волхвы ведут пленных сквозь толпу веселящихся древлян. Последний из волхвов оглянулся на варяга и едва заметно кивнул.

Торир пошел прочь. Чувствовал безмерную усталость. И хотелось лишь одного: побыть в тишине, отдохнуть, смыть с себя кровь.

Позже его отыскал на берегу Припяти Рысь.

– Ну, ты и дальше с нами, али как?

Рысь был еще в боевой раскраске, усы слипались от крови. Торир же только вышел из реки, влага блестела на мускулах его груди, бедер, ног.

– Я теперь поеду вглубь земли вашего племени. Возьмешься ли проводить?

Рысь задумался. Сел, стал разматывать скрещенные на голенищах ремешки кожаных постолов. Тоже решил обмыться.

– Говорил же тебе, к Мутьяну пойду, в Искоростень. Вот туда могу и проводить.

Торир кивнул. А вскоре понял, как повезло ему с Рысью. Без него он быстро пропал бы в древлянской чаще – в топь мог угодить, напороться на какую-нибудь из ям-ловушек, или прошила бы его отравленная стрела лесных сторожей-доглядников. Посты сторожей древлянских попадались то и дело, умели они охранять свой край, возникали рядом словно из-под земли, все в шкурах, ветками прикрытые, лица замаскированы пятнами грязи – их и заметить можно, лишь когда с сулицами наперевес выходили на тропу. Даже запах не людской от них шел – звериный.

Рысь легко объяснялся с ними на местном диалекте, слова заветные говорил. А по вечерам у костра Торир пояснял ему:

– Мне бы пристать к капищу, где Перуна почитают. Там бы меня приняли.

Рысь поворачивал над огнем убитого по дороге зайца, отмахивался от дыма.

– Ты, чужак, на наших служителей не больно-то рассчитывай. Принять тебя они, может, и примут, но без знака какого от князей-старшин помогать не стану. Волхвы, конечно, божьи люди, да только и они под князьями живут.

Да, у древлян было иначе, чем в других племенах. И выходило, что Ториру не обойтись без покровительства местных правителей. Того же Мутьяна, к примеру.

– А какой знак мне даст Мутьян для встречи с перунниками?

– Какой? Наверное, венец царский.

Торир не понял, и Рысь начал пояснять: как-то Мутьян пограбил на Днепре севшую на мель ладью, и среди добычи досталась ему корона красоты необычайной, цареградской работы, не иначе. И по земле древлянской Мутьян как владелец такой красоты прославился. Вот если полюбится ему чужак пришлый, он даст ему показать волхвам добро свое.

В град древлян Искоростень они пришли только на четвертый день. Мутьян оказался здоровенным гривастым мужиком с резким звериным запахом. Принял он Торира в обширной землянке, выстланной мехами. На открытой волосатой груди Мутьяна покоился медальон величиной с блюдо, на могучих плечах – накидка из шкуры светлого волка, на голове – венец с драгоценными каменьями, финифтью и жемчугом скатным. Роскошь, казавшаяся смешной и нелепой для его варварского вида. А глаза у Мутьяна были маленькие, хитрые и умные.

– Так это ты, витязь, душу моего братца Турьего Мала в себя взял? Что ж, я завсегда рад с родичем чашу-братину осушить.

И усмехнулся хитро.

Торир считал, что давно научился пить не пьянея. Но не с Мутьяном было ему тягаться. К концу пиршества сам не помнил, что и наболтал князьку. А утром проснулся сразу с тремя дебелыми бабами – женами Мутьяна, подосланными ублажать гостя.

Позже, когда Рысь ушат за ушатом лил ему на голову холодную воду, Торир полюбопытствовал, что наговорил-то Мутьяну? Оказалось, пообещал он хозяину Искоростени помочь захватить на Днепре караван судов новгородских, которые вскоре должны выйти из Смоленска на юг. Но новгородцы были союзниками Торира, они принадлежали тем, кто его на дело отправил. Однако слово Мутьяну уже было дано. Да и венец одолжить для перунников Мутьян обещал, если поможет варяг.

Торир отфыркивался, стряхивая лившуюся на голову воду. Потом сорвал травы, стал обтираться. Заметил, как поглядывает на него Рысь.

– Говори.

Рысь задумчиво потер покрытую щетиной щеку.

– Не отпустит тебя Мутьян. Нужен ты ему. Чтобы подучил и как грады брать, и как суда топить.

Торир отметил, что сейчас Рысь предавал своего главу, давая понять, что для него чужак ближе собственного князя. Наворопнику был нужен среди древлян такой вот верный человек. И не нужен хитрый Мутьян.

– А ты вот сам, Рысь, хотел бы князем древлянским стать?

На Рыси сейчас не было боевой раскраски, и казалось, что по его лицу все можно было прочесть. А вот нет. Только замер на миг, веки опустил. А когда взглянул – его крапчатые глаза так и горели.

– Я ведь всегда под кем-то ходил. Теперь же выходит, ты позвизд[70 - Позвизд – ветер перемен.] в моей судьбе. Тебя ко мне боги направили, помня требы мои богатые.

«Ишь, как его занесло», – только и подумал Торир. Поспешил отрезвить Рыся:

– Я только спросил. А там поглядим, как выйдет. Пока же постарайся свести меня с волхвами. Поможешь мне – и я тебе помогу.