Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Майсгрейв

Серия
Год написания книги
2017
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Я сказал, положи нож, – повторил Дэвид, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. – Мы просто поговорим. Я не нападаю на мальчишек, если они ведут себя достойно.

– Но ты вошел в полую башню! – взвизгнул юный дикарь. – Ты вошел в брох наших духов-прародителей!

– Как зашел, так и вышел. А теперь угомонись. Видишь, ты пугаешь мою спутницу. Да и раненого тобой Хемиша надо перевязать, пока он не истек кровью.

– Не слушай их, Манго! – вдруг выкрикнул тот, кого удерживал Дэвид. – Они враги! Убей их!

Юный Манго, дрожа всем телом, по-прежнему сжимал нож, а Дэвиду вдруг стало грустно, оттого что ему опять пришлось ввязаться в драку с юнцами. Ну не убивать же их!

Неожиданно ситуацию разрядила Мойра.

– Прекратите препираться! – спокойно произнесла она. – Учтите, мы не враги и шли к вам как гости. Нас направил к Мак-Ихе настоятель Гилберт из обители Святого Колумбана. И он не говорил, что здесь проживают горцы, готовые броситься с оружием на мирных путников. Мне горько и стыдно, что ваш отец так дурно воспитал вас, раз вы не отличаете врагов от гостей. Или вы не знаете закон Хайленда, что гостя надо принимать радушно, даже если он пришел с отрубленной человеческой головой под мышкой? Ибо кто знает, может, у него были причины отрубить голову этому человеку.

В ее голосе звучала сталь, а сама она стояла, как фея этих мест – в ярком пледе, с рассыпавшимися по плечам светлыми кудрями и осанкой владычицы. Раненый Хемиш, удерживаемый Дэвидом, повернул к ней голову, а юный Манго опустил руку с ножом.

– Так вы гости отца Гиба? – наконец произнес Манго. – Тогда милости просим. Но разве настоятель не говорил, что в полую башню Мак-Ихе чужакам доступ запрещен?

– Он не сказал, что брох принадлежит Мак-Ихе, – шагнув вперед, ответила Мойра. – Видимо, он считает, что полая башня не столь важна, если не обмолвился об этом ни словом.

Почти висевший в руках Дэвида Хемиш упрямо и зло повторил:

– Но этот чужак вошел в нашу башню!..

Он хотел еще что-то сказать, но Дэвид наконец отпустил его и юноша осел на колени. Он застонал, держась за правое плечо, откуда торчала оперенная стрела.

– Вы несносны! – топнула ногой Мойра. – Если вам так важно, чтобы брох не посещали чужаки, надо было встретить нас у входа и объяснить толком, а не прятаться в зарослях папоротника. Поверьте, мы достаточно учтивы, чтобы обратиться к вам с речью, а не хвататься сразу за оружие.

– Всякий, кто оскверняет наше святилище, должен быть наказан! – упрямо твердил Хемиш. – Так говорит наш отец.

Наш отец, сказал Хемиш. Эти дикари и впрямь были схожи, как братья, – оба невысокие и коренастые, темноволосые и голубоглазые. И грязные.

– Но отец не говорил нам сражаться с гостями, – задумчиво произнес более юный Манго. И добавил с гордостью: – Наш отец – Ангус Каррак Мак-Ихе.

– Значит, к нему мы и идем, – подытожил Дэвид.

После этого какое-то время они были заняты, вынимая острую зазубренную стрелу из плеча Хемиша, и тот сопел и стонал сквозь зубы, но при этом посматривал на Мойру, словно злился, что тут женщина, которая видит его страдания. Да еще и уверяет, что парню просто повезло, что стрела брата не сразила его наповал.

Когда с перевязкой было покончено, Мойра спросила:

– Сможешь идти? – И, не дождавшись ответа, добавила: – Конечно, сможешь. Ты ведь уже взрослый, чтобы не скулить и не плакать от столь пустяковой раны.

Все же она знала, как с ними разговаривать. И Хемиш с Манго уныло двинулись вперед, указывая гостям дорогу. Дэвид даже слышал, как Манго сказал брату:

– Эта женщина права в том, что не стоило сразу нападать на них. Они ведь не выглядели как враги.

– Но они вошли в нашу башню, – уже без прежней ярости отозвался Хемиш. Потом добавил: – Ох и достанется нам от родителя…

Ангус Каррак и впрямь отпустил обоим своим отпрыскам по хорошей затрещине, когда узнал, что случилось. К гостям он отнесся радушно, правда, Дэвиду не понравилось, как Ангус смотрел на Мойру – пристально, внимательно, изучающе. Впрочем, она всегда привлекала внимание мужчин, с этим надо смириться. Окинув женщину взглядом, Ангус словно вспомнил, что он радушный хозяин, и велел жене подать гостям по чаше сыворотки. И только после этого пояснил, из-за чего весь шум насчет полой башни.

– Этот брох – наше святилище, которое мы обязаны оберегать. Раньше Мак-Ихе владели тут всем, – сделал он широкий жест. – Но уже несколько поколений прошло, как мы стали септом возвысившихся Маккеев, которые подмяли под себя всех. До этого у нас была долгая вражда. Но и ныне Маккеи вынуждены считаться с нами и нашей свободой, чтобы заручиться нашей дружбой. Иначе… Вы сами должны понимать, что такое имя, как Мак-Ихе[10 - Ихе – в переводе с гэльского означает «ночь». То есть Мак-Ихе – сыны ночи.], так просто не дается.

При этом он гордо выпрямился и посмотрел на гостей с явным вызовом. Ангус Каррак был типичный кельт – темноволосый и голубоглазый, коренастый и не больно высокий, но державшийся с надменностью монарха. Под его рукой было не так уж много людей – в долине, где располагалось их селение, можно было насчитать только семь-восемь хозяйских дворов, но все жившие тут горцы были родичами. Ангус сказал, что и за соседними возвышенностями, почти до озера Лох-Шин, самого большого здесь, тоже живут Мак-Ихе. И добавил, что раньше владения их клана простирались далеко на север и везде их знали как грозную и опасную силу.

Дэвид слушал горделивого горца со спокойным почтением, но про себя подумал, что, видимо, эти Мак-Ихе были еще те разбойники и предпочитали нападать именно в темное время, что среди горцев Хайленда считалось признаком дурного нрава и было не в чести. Наверняка Маккеям пришлось немало повоевать с этими ночными разбойниками, прежде чем они взяли над ними верх и смогли подчинить. Теперь Мак-Ихе было немного, но они помнили свое прошлое и гордились им.

– Мы не только были известны своими вылазками под покровом темноты, но и тем, что тьма покровительствовала нам, – все так же величаво говорил своим гостям восседавший на простой деревянной плахе Ангус Каррак, пусть и в простом пледе, но с осанкой повелителя. – Ибо мы в родстве с темными духами этих мест! Некогда одна женщина, ее звали Донада, пошла ночью искупаться в ручье, и там ее соблазнил древний дух ночи. От него она и понесла. Было это давно, когда люди не знали креста и спасительной веры, но что поделаешь, если темный дух послал нам ловкость и силу с частицей своей крови? И мы почитаем его. Люди говорят, что порой он выходит из броха, но лично я никогда его не видел. Однако мы помним о родстве и время от времени приносим в башню цветы и плоды нашего труда. Думаю, дух не оставит нас своей милостью и в дальнейшем. Ибо ночь – любимое наше время. Время любви и набега, время песен и колдовства. И я клянусь в том спасением своей души!

И Ангус широко перекрестился.

Забавно это было – говорить о темных языческих духах и при этом совершать крестное знамение. Но в этом краю подобное, похоже, никого не удивляло. Сам Ангус, пусть и тесно общавшийся с настоятелем монастыря, явно гордился тем, что одна из его прародительниц сошлась с духом ночи. Или попросту подгуляла, а потом уверила родичей, что у нее связь с загадочным существом нелюдского мира, шепнул Дэвид Мойре. Та, судя по всему, считала так же, ибо закусила губу, пряча усмешку. Мойра и сама знала немало таких историй, поэтому лишь почтительно кивала, слушая Ангуса Каррака. Он же, видя, как на него смотрит эта дивная красавица, еще больше хорохорился. Он был зрелым человеком, в его темных волосах посверкивала седина, а на щеке остался грубый шрам от старой раны, но порывистость его движений и звонкий, веселый смех были как у молодого. Глава Мак-Ихе имел двух взрослых сыновей; его первая супруга умерла три года назад, а он, устав вдоветь и понимая, что дому нужна хозяйка, сговорился с женщиной Маккеев, хорошенькой Евой из дальнего селения. Прошлой осенью он увез ее, по сути выкрал, словно юноша в пору первой жаркой влюбленности.

– Но я и был влюблен в мою Еву, – смеялся Ангус, нежно обнимая свою миловидную белокурую жену, которая качала у груди их дочь. – А наша малышка Донада – мы назвали ее в честь прародительницы рода Мак-Ихе – пошла в Мак-Ихе, дитя ночи. Видите, какая темненькая!

Несмотря на свою кичливость, Ангус понравился Дэвиду. Как и сам он понравился главе селения, несмотря на то что вступил в стычку с его сыновьями. Что же до того, чтобы поскорее препроводить их в епископство в Элгине, то Ангус Каррак лишь отмахнулся.

– Этот гоблин, отец Гиб, много на себя берет, решив, что я, только вернувшись по его поручению из епархии, снова погоню своих лошадок в такую даль.

Дэвиду впору было растеряться, но он только рассмеялся, услышав, что Ангус сравнил преподобного Гилберта с уродливым духом гоблином. Очень верное сравнение. Ангус же, увидев, что Дэвид смеется, тоже захохотал и предложил пришлым пожить в селении Мак-Ихе, пока он сам передохнет от поездки и побудет со своей семьей. Ну а уж потом можно будет трогаться в путь.

Устраивало ли это Дэвида? Он подумал, что слишком засиделся в горах Хайленда, что в мире есть дела, к которым он причастен, и что ему надо спешить. Но когда он сказал, что готов заплатить главе рода, если тот не будет тянуть и поскорее отвезет их в Элгин, тот только пожал плечами на это предложение.

– Ммфм… – издал он фыркающий звук. – Говорю же, лошади устали. А они мне что мои милые деточки, их любить и жалеть надо. Ладно, Хат, прибереги свою прыть на потом, а я пока найду чем тебя занять. Говоришь, ты из Маклейнов? Слыхивал я в Элгине, что мужи этого клана одни из лучших воинов в Шотландии. И то, как ты с моими пареньками расправился, тому подтверждение. Я ведь своих ребят сам натаскивал, а с тобой они ничего не смогли сделать.

– И хорошо, что не смогли, – вставила слово Ева. – Или ты хотел, Ангус, чтобы твои ребята опозорились на всю округу, нанеся вред гостям?

Сами ребята при этом довольно неприветливо посмотрели на молодую мачеху. Хемиша вообще познабливало после ранения, и он рано ушел почивать. Манго же, видя, как приветливо держится отец с Дэвидом, тоже подсел к ним, спрашивая, научит ли тот его, как, будучи безоружным, победить соперника с копьем. Ведь копье – излюбленное оружие Мак-Ихе, а оказалось, что гость легко справился с вооруженным воином с помощью одного пледа.

Ангус довольно снисходительно отнесся к тому, что его сын напрашивается к гостю в ученики. Он и сам был не прочь поупражняться с оружием, даже сказал, что за уроки будет кормить и поить его со спутницей так, как и у Маклейнов их, наверное, не угощали. По сути Ангус был обычным горцем Хайленда – много гордости и мало денег. Хотя сам он считал себя богачом уже потому, что разводил коней. Он показал Дэвиду нечто вроде конюшни – окруженный плетнем загон под навесом, где стояли шесть крепких лохматых лошадок. Это были обычные горные пони, но Ангус не мог нахвалиться и, поглаживая каждую из них, рассказывал о достоинствах и норове животных, называл клички. А еще у него было стадо коз, шерсть которых шла на сукно для одежды, а молоко… Он уверял, что такой сыр, какой изготовляет его жена, еще надо поискать. Ну и коровы – Ангус похвалился, сколько в его стаде голов скота. Конечно, клансмены Мак-Ихе вместе со своими бычками и коровами обязаны пасти и охранять на горных выпасах и скот Маккеев, но то, что Маккеи доверяют такие стада родичам Ангуса, указывало, что Мак-Ихе в доверии и чести у вождей.

Ангус был говорлив и суетлив, болтал без умолку, да еще старался представить гостям всех, кто жил в округе. Трое были его братьями, еще трое – ближайшими родственниками, а когда с выпасов придет его младший брат Эррол, гости узнают, что лучшего барда нет во всех землях Стратневера!

– Да угомонись ты уже!.. – порой останавливала бахвалившегося мужа белокурая Ева. – Не видишь, наши гости утомлены. Что и не диво, учитывая, какой путь они прошли от обители братьев-францисканцев.

Было заметно, что Ева имеет влияние на супруга. Как и понятно, что, нигде не бывавшая, кроме окрестных холмов, эта женщина поражена, что путники прибыли к монастырю Святого Колумбана по морю.

– Никогда не видела моря, – призналась она Мойре. – Я не бывала даже в монастыре отца Гилберта, он сам приезжал сюда, чтобы освятить наш брак с Ангусом. Иначе моя родня могла потребовать вернуть меня обратно.

Ева поведала ей, что она уже была замужем, когда познакомилась с Ангусом. Но муж ее получил ранение на охоте, от которого не смог оправиться, и она овдовела. Детей в том браке у них не было, и, учитывая, что она осиротела и жила в семье бывшего мужа, тосковать по своей родне ей особо не приходилось. Появление же такого веселого и влюбленного в нее Ангуса Ева посчитала особым даром судьбы.

– Это так и есть, ведь я почти сразу понесла от него, – добавила Ева с улыбкой, глядя на свою маленькую дочь. – С прежним мужем я прожила семь лет, и все считали меня бесплодной. Благодаря Ангусу я смыла с себя это позорное пятно.

И через минуту спросила у Мойры, есть ли у той дети.

Мойра отрицательно покачала головой. Она давно смирилась с тем, что у нее не будет детей от Гектора Роя. Но и не особо жалела, помня напутствие матери, что дети просто высасывают жизненные соки из женщины. Но сейчас, видя сочувствие в глазах Евы, испытала нечто вроде потаенного стыда. Бесплодие считалось позором для женщины. Что бы там ни говорила Нора с острова Хой.

Мойра знала, что Хат выдал ее за свою вдовствующую родственницу, какую сопровождает в Элгин, где та собирается принять постриг в женском монастыре. Поэтому, когда стало смеркаться, их уложили отдельно друг от друга. В самом большом и, как считалось, богатом доме Ангуса не было даже подобия лежанки, как у тех же Макдональдов. Но здесь полагали, что это ненужная роскошь, и предпочитали спать прямо на брошенных на земляной пол охапках свежего вереска, покрытых козьими шкурами. Мойру уложили спать неподалеку от очага, где было теплее, в то время как Дэвиду постелили рядом с сыновьями Ангуса. Ночью он несколько раз поднимался к стонущему от разболевшейся раны Хемишу, и Мойра всякий раз просыпалась, словно опасаясь, что он подойдет к ней. Но Дэвиду как будто не было до нее никакого дела. А ведь вечером, когда они сидели у костра и рассказывали собравшимся Мак-Ихе о своем пути и том, что случилось на острове прокаженных – слушатели только охали и крестились, – она не раз ловила на себе его взгляд. Дэвид откровенно любовался своей спутницей. А еще она не забыла, как на ладье он говорил, что желает ее.

Но с утра Дэвид, казалось, не замечал Мойру. Он пообещал Ангусу, что подучит его парней владеть оружием, и теперь занялся обучением Манго, потому что мрачный и нелюдимый Хемиш все еще не владел правой рукой после ранения. Ангус понаблюдал какое-то время за их выпадами и отступлениями и тоже взял в руку палку – Дэвид считал, что, научившись разить палкой, справишься потом и с тяжелым клинком. Да и в учении меньше травм будет. А когда другие Мак-Ихе, пришедшие посмотреть на поединки, стали давать советы, Дэвид и им приказал взять палки. И очень скоро многие из них обзавелись ссадинами и синяками, хотя бои были учебными.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14