Происки Судьбы: «Небезразличные»

– Понимаю, ты и не заметил. Опиши его.

– Наш дом – каменно-деревянное двухэтажное строение. Внизу у нас прихожая, гостиная, кухня, ванная с туалетом, спальня родителей и комната Маши и Насти. Вверх по лестнице живем мы с тобой. Внутри достаточно тепло и уютно. Снаружи у нас есть свой небольшой дворик. Похоже, это всё…

– В целом верно, но как же мелочи? Это здание потихоньку разваливается. Дерево гниет, а камень осыпается. Фундамент постепенно опускается под землю, – рассказал дед.

– Но ведь каждый дом такой…

– Любишь равняться на остальных… В том-то и дело, что весь город постепенно загнивает. И это неправильно.

– Прости, я не подумал… – Паша испугался, что мнение Александра Валерьевича о нем изменится в худшую сторону.

– Ничего страшного. Теперь ты знаешь больше, но это всего лишь верхушка айсберга. Пройдет время – расскажу побольше, – пообещал старик.

Мальчик хотел было запротестовать и потребовать всю правду со всеми прилагающимися к ней объяснениями прямо сейчас, но в этот момент к ним с Александром Валерьевичем подошла Маша. Она была на пять лет старше брата, а внешне, как и он, походила больше на отца, нежели на мать, от которой ей достались лишь выразительные зеленые глаза. Девочка была достаточно высокой и красивой, да и умом особо Паше не уступала, несмотря на пренебрежительное отношение со стороны деда. Он то и дело говорил, что она надышалась всеразрушающей атмосферой города, да и вовсе называл её испорченным ребенком.

– Что тебе надо, убогенькая ты наша? – вновь воспользовался случаем старик.

– Перестань уже меня так называть, старый дурень! – ответила собственным выпадом Маша.

– Ты не лучше меня!

– Но и не хуже!

– Повторяю в последний раз – что тебе надо? Не видишь что ли, что мы с твоим золотого ума братом беседуем?

– Я все прекрасно вижу и тем более слышу. Просто мама просила передать, что хочет, чтобы вы написали прощальные письма папе. Мы вложим их ему в гроб во время похорон. Это будут наши последние слова ему, то, что мы хотели бы сказать, если бы получили ещё одну возможность увидеться с ним, зная, что на этом всё, – объяснила Маша.

– Ой, да будут письма, топай уже отсюда, – без какого-либо сочувствия дед взял внучку за плечо и подтолкнул к двери. Та посмотрела на него злобно, но сопротивляться не стала. Паша безмолвно наблюдал за происходившим. Он понимал, что ему следовало бы вмешаться и заступиться за сестру, но внутренняя всепоглощающая робость не позволяла ему и рот открыть.

Стоило старику выставить Машу за дверь, как от скованности мальчика не осталось и следа:

– Быть может, нам стоит нанять сыщика? – спросил он. Несмотря на все, что рассказал Александр Валерьевич ранее, его надежда на то, что убийца ещё может быть наказан, сохранялась.

– Увы и ах! Людей этой профессии у нас в городе нет.

– А если вызвать из столицы, а?

– Хотел приберечь это на потом, но не судьба. Поделюсь с тобой ещё одной кислой долькой. Наш город окружен густым, едва ли проходимым лесом, и связи со столицей нет. Не у многих хватает духа, отваги, чтобы отправиться в путь. Уж не знаю, удается ли им пробраться сквозь простирающиеся на километры деревья, но назад ещё никто не возвращался, – рассказал, не отрывая глаз от пола, старик.

– Получается, мы отрезаны от остального мира, – тяжело вздохнув, заключил Паша.

– Да.

– И как нам быть? Почему бы не проложить путь?

– Как нам быть? Никак. Проложить путь? Кому? Нам двоим, что ли? Мы не потянем. А остальных горожан это мало волнует. Живут в городе и живут. И хорошо им, наверное…

– Тогда я сам поймаю убийцу! – закричал мальчик, почувствовав, что его дед все сильнее погружается в грусть. – Что нам известно?

– Вот как!? Ну, – Александр Валерьевич почесал свою лысину, – у убийцы были темно-зеленые туфли. И… это всё. В остальном самый обычный гражданин. Ну, ухоженный. Теперь точно всё, – подыграл он.

– Не недооценивай мои способности! Я все пойму! – слегка воодушевился Паша.

– Ну, всё, успокойся, пока на крики мать не прибежала! Я в тебе не сомневаюсь! Пойдешь со мной завтра к дяде Сереже? – спросил вдруг старик. – Все же надо навестить, возможно, его даже на похороны брата отпустят. А заодно расследуешь убийство, осмотришь место преступления!

– Я пойду! – с энтузиазмом ответил Паша, а после задумался: – Деда, а нас не убьют, как папу? Он ведь в лечебнице и был застрелен…

– Вот… – Александр Валерьевич хотел было что-то сказать, но услышал неожиданно громкие возгласы Маши.

– Опять старый забудет! Скажи ты ему! – говорила она матери.

– Ты! Я?! Забуду?! Я все помню! Написать письмо – будет сделано! – после этих слов дед, по-видимому, решивший, что и правда следует избавиться от задачи, пока он ещё о ней помнит, удалился.

За время разговора Паша сильно сблизился с Александром Валерьевичем и потому увязался вслед за ним, просто чтобы подольше побыть в компании старика. К сожалению для мальчика, тот захлопнул дверь прямо перед его носом, а затем закрылся на замок. Пашу такой расклад не особо устроил, так что он прибегнул к хитрости и попытался достучаться, говоря, что хочет, чтобы его любимый дед помог ему с письмом. Спустя минут пять, так и не дождавшись никакого ответа, Паша ушел писать письмо в гостиную.

Стоило мальчику расположиться поудобнее, как в комнату собственной персоной вошел Александр Валерьевич. В руке у него был конверт, в котором лежало уже написанное и запечатанное письмо. Он бросил его на стол и посмотрел на затаившего обиду Пашу – тот усиленно делал вид, будто уже во всю работает над текстом. Но дед и не думал начинать разговор или предлагать свою помощь: он плюхнулся в соседнее кресло и закурил. Старик всегда так делал, когда находился в раздумьях. Поскольку сноха запрещала курение в доме, едва услышав ее шаги, он встал и, накинув висевшую на вешалке в прихожей потрепанную кожаную куртку, вышел во двор.

Снаружи было темно, туман стоял густой завесой. Облаков не было, так что старик мог насладиться прекрасной картиной усыпанного звездами неба. Столь живописный вид нарушали раздававшиеся где-то в далеке бранные крики: это местный почтальон опять увяз в грязи на своей никчемной повозке. В молодости Александр Валерьевич обязательно помог бы ему, но сейчас он был слишком слаб, чтобы оказать эту услугу без негативных последствий для собственного здоровья. Так что старик продолжил курить, стоя у себя во дворе и думая о Паше. Уж очень он с ним сблизился, нашел общий язык. До этого Александр Валерьевич и не подозревал, что может гордиться своим любознательным внуком. Кроме того, на самого деда в его возрасте никто особого внимания не обращал. Разве что Маша. Но ее интерес заключался в том, чтобы как можно изобретательнее подколоть его. Порой старику было стыдно за отношение к внучке. Все-таки, несмотря ни на что, он любил её, как и всех остальных членов семьи. Но сегодня в его голове крутились совершенно другие мысли: смерть сына заставила его задуматься и о собственной кончине, хотя обычно старик умирать не собирался, говорил: «Мне ещё только шестьдесят семь! Я вас всех переживу!» Однако, как и большинство представителей его возрастной группы, Александр Валерьевич уже насобирал достаточное количество разных болячек. Некоторые из них были несерьезные и особых беспокойств не вызывали, но в то же время несколько лет назад он переболел пневмонией, значительно ухудшившей его общее самочувствие. Далее, у старика вот уже несколько лет были проблем с ногой. Ему предлагали ходить с тростью, но он не соглашался. Всех пережить самый старый из членов семьи был настроен решительно, так что плохие мысли покинули его голову, как только он закончил курить.

В это время наверху, на кровати в своей комнате лежал его внук и так же размышлял о разговоре с дедом и трагической смерти своего отца. Он всегда относился к старшим с уважением, но и представить не мог, что за один разговор его отношение к родному старику может выйти на совершенно иной для мальчика уровень. Что же касается отца, то Паша любил его всем сердцем. Они не так часто проводили время вместе, ведь Алексей Александрович почти постоянно пропадал на работе, но мальчик уже скучал по нему и по тем редким моментам, которые наполняли его уже прошлую жизнь: совместным поделкам, играм во дворе и общению, которое обычно происходило перед сном. Последнего ему сейчас особенно не хватало. Это была всего первая такая ночь, а Паша уже очень скучал по своему отцу. Но ничего поделать с этим нельзя было: такова жизнь, нужно двигаться дальше. Мальчик закрыл глаза и, отгоняя назойливые грустные мысли прочь, попытался поскорее заснуть.

Глава 3

Паша и дед были наслышаны о том, что в день убийства Алексея Александровича в приемной лечебницы столпилась приличная очередь, так что проснулись пораньше, чтобы избежать томительного ожидания. Пока они собирались, мальчик думал: «Это же сколько лет я и представить не мог, что наш город такой, какой он на самом деле?» И уже по дороге в лечебницу Паша посмотрел на это удивительное место по-новому. Он будто впервые увидел грязные разбитые дороги, разрушенные временем здания, не придававших ничему и никому большого значения прохожих, многие из которых были заняты своими мыслями, а некоторые и вовсе прямо на ходу читали газеты. Паша же с большим интересом рассматривал каждый объект, который встречался у него на пути. Особое внимание привлекло здание суда, правду о котором вчера открыл мальчику дед. Кстати, если бы старик не среагировал и не отодвинул засмотревшегося внука с дороги, того бы сбил пьяный кучер. Паша проморгался и взглянул на Александра Валерьевича со слегка ошеломленным видом:

– Он не только чуть не сбил меня, но даже не обернулся и не крикнул «Смотри, куда прешь!»?

– Я же говорил, – сухо ответил дед.

– Неужели мы одни все понимаем?

– Возможно, что так. И это грустно. Я слишком стар для этой «болезни», а ты слишком молод.

Мальчик почесал затылок, и родственники продолжили путь. Когда они подошли к месту назначения, старик, указав на прогнившую дверь лечебницы, сказал: «Нам сюда».

Как только они вошли, Паша сразу заметил у регистрационной стойки небольшое темно-красное пятно:

– Господи… – ужаснулся он.

– Красиво, – саркастическим тоном произнес дед, а после спросил: – Хочешь знать, сколько пролежал твой отец, прежде чем его увезли?

– Наверное, около часа?

– Если бы! По меньшей мере два часа.

– Какой ужас! – всплеснул руками Паша.

– Но это ещё не всё! Я слышал, что об его тело спотыкались посетители. Один даже упал и разбил голову!