Происки Судьбы: «Небезразличные»

– Нет.

– Откуда тогда тебе знать, когда и что я делаю? – не без раздражения спросила девочка.

– Я наблюдателен, – отрезал старик. Осознав, что этого мало, добавил: – А ещё ты моя внучка как-никак.

– Ты презираешь меня. Ты ненавидишь меня. И сейчас тебе всего-навсего совестно, – не восприняла слова деда Маша.

– Это не так. Ты заблуждаешься. Если позволишь, объясню.

– Мне не нужны твои объяснения. И так все понятно.

– Неужели тебе так сложно просто выслушать человека? Любого можно понять, если захотеть. Я понимаю, что сделал тебе плохо, и горю желанием это исправить, но ты не даешь, ведь не хочешь меня понять.

– То есть я ещё и виновата, я ещё и плохая? – разозлилась Маша.

– Ты слышишь то, что хочешь слышать. Я не пытаюсь сказать, что ты плохая, просто ты зазря не хочешь меня выслушать. Вот и всё, – совершенно спокойным тоном произнес дед.

– Что ж, хочешь, чтобы я тебя выслушала? Пожалуйста! Только побыстрее!

– Я никогда не говорил и не скажу, что ненавижу тебя. Ты моя внучка. Я знаю тебя с пелёнок. И прекрасно понимаю, что ты из себя представляешь. Люди слишком привыкли относиться друг к другу однозначно: либо ты хороший, либо ты плохой. И это неправильно. В каждом есть что-то хорошее и плохое. То, за что можно любить, и то, за что можно ненавидеть. Да, я часто говорю о тебе плохо, но это лишь из-за того, что я хочу, чтобы ты стала лучше, а навязать тебе свои взгляды не могу, ведь в обществе не принято принуждать кого-то к чему-то. Остается только бродить и ворчать. Далее, я хочу, чтобы ты стала лучше, потому что люблю тебя и желаю тебе всего самого прекрасного. Вне всяких сомнений, ты прекрасный человек, Маша, но есть в тебе что-то, что я хотел бы улучшить. Моя свобода ограничена моими ремарками, ведь дальше начинается твоя. И посягнуть на нее я права не имею.

– Как красиво ты лжешь! – возмутилась Маша. – Ты не забыл, что вообще-то ударил меня по лицу стаканом?!

– Этому нет оправдания… – виновато признался Александр Валерьевич. – Я долго размышлял над своим поступком. И знаю, что рассказом о том, что был в тот момент не в духе, лучше тебе не сделаю. Я не знаю, как все исправить. Лишь тебе одной это известно. Просто скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила…

– Я не знаю, – ответила уже не так сердито девочка.

– Ну… ты подумай.

– У меня есть несколько идей, но я не знаю, какую выбрать.

– Могу дать тебе время, – сказал старик.

– Нет! Я знаю! – заулыбалась Маша. – Расскажи мне, что было в том письме!

Александр Валерьевич нервно сглотнул. Ему повезло, что дверь между ними оставалось закрытой, ведь иначе, увидев его реакцию, внучка резко не изменила бы свое желание.

– Нет! Постой! Поведай лучше все, что ты рассказывал Паше.

– Вообще всё?

– Да!

– Что ж, присаживайся, мой рассказ будет достаточно долгим, – произнес дед, как вдруг закрытая дверь распахнулась и довольная Маша пригласила его к себе внутрь.

Они присели на кровать девочки, и Александр Валерьевич рассказал внучке все, что когда-либо рассказывал Паше. Некоторые моменты повествования давались ему с трудом, ведь он не мог быть уверен в реакции девочки, но всё же с задачей он справился. Маша задумчиво слушала его. Временами её лицо искажалось от напряжения. Местами ей очень хотелось перебить старика, но она боялась, что тот отойдет от основного рассказа и больше к нему не вернется. Когда дед закончил, внучка взглянула на него своими очаровательными зелеными глазами. Посмотрев на Александра Валерьевича так с пару минут, будто пытаясь прочитать его мысли и убедиться, что он поведал ей всё то же, что и её брату, Маша произнесла:

– Очень занимательно. Правда. Но почему вас с Пашей это так сильно волнует?

– Этого-то я и боялся, – с грустью проговорил старик.

– Ты не подумай, я тебе верю, – поспешила успокоить его внучка.

– Это я понял. Если бы ты не поверила в мои слова, мне было бы все равно, но ты поверила и не поняла… Именно по этой причине я никогда тебе это не рассказывал.

– И презирал меня. Хотя какое-то там понимание не делает тебя или Пашу лучше меня или кого-либо ещё в этом доме. И тем не менее… – Маша взяла небольшую паузу, чтобы сформулировать мысль. – Ты всех презираешь. За исключением Паши. Если честно, лучше бы тебе было на нас плевать. Такая любовь нам и даром не нужна.

– Настанет день, и ты поймешь меня. Я понимаю, что для познания глубины проблемы нужен опыт. Тебе его не хватает. Всё придет. Я в это верю. И в тебя тоже. Ещё раз прости за всё, что я тебе сделал или сказал, впредь постараюсь не вести себя в прежнем духе.

– Ладно уж…

– И ещё кое-что. Прежде чем что-нибудь случится, хочу, чтобы ты помнила, что я люблю всех живущих в этом доме. Всей душой. Это правда. Как обозначил ранее, потому и презираю, что люблю.

– Странный ты… – улыбнулась Маша.

– У стариков свои причуды, – усмехнулся дед.

Хоть он и был рад, что внучка простила его, разговор вогнал его в глубокую печаль. Старик подумал о том, что хочет напиться, но понимал, что это не вариант. Хоть и меньше, но он все ещё боялся, что Оксана Леонидовна его вышвырнет.

Маша же осталась более-менее довольна разрешившейся ситуацией. Она решила относиться проще ко всему, что говорит старик. Ей казалось, что его так волнует всеобщее безразличие, потому что в таком возрасте заняться больше нечем. Маша хотела ещё поговорить об этом с Пашей, и ей было немного стыдно перед ним за то, на что она надоумила ушедших с ним маму и сестру…

Глава 9

Оксана Леонидовна и Настя шли под руку и о чем-то болтали. Паша был, как всегда, чуть отстранен и не принимал участия в разговоре. Он погрузился в глубокие раздумья. Ему было интересно, как разрешится конфликт между Машей и дедом. Мальчик надеялся, что вне зависимости от исхода Александр Валерьевич останется с ними и не будет никак наказан, хоть он этого и заслуживал. Пострадавшая, пока ей оказывали помощь, бормотала что-то про тайну, с которой было связано письмо, что старик сжег. Паше было крайне интересно узнать, что скрывал его дед. Но все же он не решался: в прошлый раз, когда мальчик сунул нос в дела Александра Валерьевича, он наткнулся на чучело опоссума и жуткую записку. Да, тот всё подстроил, но последствия у пережитого Пашей эмоционального шока были. Так что мальчик решил поднять тему очень осторожно и, если удастся, поговорить обо всем начистоту и так, чтобы к этому больше не возвращаться.

– Переживаешь за деда? – отвлекла от раздумий Пашу мать.

– Разумеется, – ответил мальчик.

– Ты ведь понимаешь, почему я до сих пор его никак не наказала?

– Догадываюсь.

– Может, расскажешь, о чем вы постоянно друг с другом разговариваете?

– Не знаю.

– А я думала узнать Александра Валерьевича получше, прежде чем принимать какое-либо решение… – по тону Оксаны Леонидовны Паша понял, что она пытается им манипулировать.

– Я не уверен, что дедушка хотел бы, чтобы я с кем-либо этим делился. Да и вы все равно не поймете, – признался Паша.

– Неужели ты правда думаешь, что я, твоя мама, не смогу что-то понять?

Паша промолчал.

– Ты не можешь знать наверняка. Расскажи – тогда и узнаем, – продолжила давить на сына мать.

– Хорошо. Тебе я расскажу. А Настя пусть закроет уши.