Красные моря под красными небесами

– Увы, веррарская вода не пьянит, а что до остального, то в глотке у меня сухо, как в пустыне.

Реквин подошел к столу, серебряной вилочкой подцепил с блюда кусочек белой рыбы и наставил вилку на Локка:

– Значит, вы утверждаете, несмотря на совершеннейшую несостоятельность подобного утверждения, что с большим успехом мошенничали в моем заведении целых два года и теперь решили передо мной повиниться? Почему? Вас совесть замучила?

– Отнюдь нет.

– Таким изощренным способом вы желаете свести счеты с жизнью?

– Я твердо намерен уйти отсюда живым.

– Смею вас заверить, что в полет с девятого этажа до брусчатки мостовой вы отправитесь в добром здравии.

– Надеюсь, мне удастся убедить вас, что вам будет полезнее сохранить мне жизнь.

Реквин задумчиво прожевал рыбу, а потом осведомился:

– И как же вы мошенничали, господин Коста?

– Ловкость рук – и ничего более.

– Ах, ловкость рук… Руки шулера я узнаю с первого взгляда. Позвольте-ка вашу правую руку?

Реквин раскрыл левую ладонь в перчатке, и Локк опасливо протянул ему правую руку.

Владелец «Венца порока» ухватил его за запястье и рывком припечатал ладонь к столешнице. К изумлению Локка, глухого удара о дерево не последовало – в столешнице открылась потайная панель, ладонь провалилась в выемку, раздался громкий щелчок, и запястье сдавило, будто тисками. Локк отшатнулся, но рука как будто застряла в зубастой пасти голодного чудовища. Селендри угрожающе наставила на Локка вороненую клешню, и он замер.

– Ну вот. Ах, руки, руки! От них хозяевам одни неприятности, господин Коста. Вот и Селендри вам это подтвердит.

Реквин, обернувшись к стене у стола, сдвинул полированный щиток, за которым скрывалась длинная узкая полка, уставленная запечатанными стеклянными сосудами. В каждом сосуде темнело что-то сморщенное… дохлые пауки? Нет, жутковатые трофеи – отсеченные засушенные руки; на скрюченных иссохших пальцах тускло поблескивали кольца и перстни.

– Прежде чем свершится неизбежное, – непринужденно заметил Реквин, – мы обычно отсекаем правую руку. На прощание, так сказать. Не беспокойтесь, процедура отлаженная. Видите, я даже ковры отсюда убрал, с них кровь трудно отчищать.

– Я восхищен вашей предусмотрительностью, – сказал Локк, чувствуя, как по лбу медленно сползает капелька пота. – И, как и следовало ожидать, преисполнен благоговейного ужаса. А теперь, когда вы добились желаемого эффекта, извольте вернуть мне руку.

– Вернуть вашу руку нетронутой представляется несколько проблематичным. Впрочем, все зависит от ваших ответов. Итак, ловкость рук… Позвольте напомнить, что мои прекрасно обученные служители весьма преуспели в выявлении карточных мошенников.

– Несомненно, – улыбнулся Локк, опустившись на колени перед столом, – так было удобнее. – Видите ли, я способен с легкостью спрятать живого кота в самой обычной колоде из пятидесяти шести карт и с неменьшей легкостью извлечь его оттуда, да так, что остальные игроки, хоть и будут слышать пронзительное мяуканье, никогда не поймут, откуда оно исходит.

– Что ж, в таком случае попрошу предъявить вашего кота. Выкладывайте его вот сюда, на стол.

– Ну, это я образно выразился. Увы, коты пока еще не являются неотъемлемым аксессуаром веррарских щеголей и франтов.

– Ах, какая жалость. Впрочем, ничего удивительного – должен заметить, что здесь, на вашем месте, преклоняли колена немало особ, впоследствии испустивших дух, которым, кроме образных выражений, предложить было больше нечего.

– Ваши служители, сняв с меня камзол и туфли, обыскали меня с великим тщанием, – со вздохом произнес Локк. – Можно сказать, прощупали до самых печенок. И все же…

Он, тряхнув левым рукавом, протянул Реквину раскрытую ладонь, на которой оказалась невесть откуда взявшаяся колода карт.

Селендри моментально приставила к горлу Локка вороненые клинки.

– Любимая, колодой карт ему меня не убить, – с улыбкой сказал ей Реквин и кивнул Локку. – Неплохо, господин Коста.

– А теперь… – Локк отвел вытянутую руку в сторону, удерживая колоду вертикально, между большим и остальными пальцами.

Легкий поворот запястья, едва заметное движение большого пальца – и он срезал колоду и, сперва медленно, а потом все убыстряя темп, принялся переставлять пальцы, пока не начал перебирать ими с такой быстротой, что кисть словно бы превратилась в паука, берущего уроки фехтования. Десятки раз Локк срезал, пролистывал и перетасовывал колоду, а затем стремительно, широким веером, выложил ее на стол, сдвинув Реквиновы безделушки.

– Выберите карту, – предложил Локк. – Любую. Посмотрите, запомните, мне не показывайте.

Реквин взял карту, а Локк тем временем ловким скользящим движением собрал остальные со стола, будто ленту поднял, и снова принялся тасовать. Наконец, разделив колоду на две части, он опустил половину на столешницу:

– А теперь положите вашу карту вот сюда, наверх. Надеюсь, вы ее хорошенько запомнили.

Реквин послушно положил карту. Локк тут же накрыл ее оставшимися картами, снова ухватил колоду, хорошенько перетасовал и, сняв верхнюю карту – четверку кубков, с улыбкой швырнул ее на стол и торжественно возгласил:

– Вот ваша карта, о властитель «Венца порока»!

– Нет, – ухмыльнулся Реквин.

– Тьфу ты! – Локк открыл следующую карту – печать Солнца. – А, я так и знал, она вот куда подевалась.

– Нет.

– Вот незадача… – вздохнул Локк, торопливо открывая следующие карты в колоде. – Восьмерка шпилей? Тройка шпилей? Тройка кубков? Печать Двенадцати? Пять сабель? Да что же это такое… Владычица цветов?

Реквин раз за разом мотал головой.

– Прошу прощения. – Локк, отложив колоду на стол, левой рукой расстегнул правый манжет, озабоченно задрал рукав до локтя, потом одернул его и снова завозился с запонкой.

В левой руке Локка возникла еще одна колода.

– Ну-ка… Семерка сабель? Тройка шпилей? Нет, это уже было… Двойка кубков? Шестерка кубков? Владыка сабель? Тройка цветов? Где же она?! И что за дурацкая колода мне попалась!

Он положил вторую колоду рядом с первой и, рассеянно почесав живот над узким кушаком панталон, извлек откуда-то третью колоду, после чего с деланым изумлением вскинул бровь и улыбнулся Реквину:

– Этот фокус гораздо эффектнее исполнять обеими руками.

– Вы и одной рукой прекрасно справляетесь, – заметил Реквин.

Локк, вздохнув, перевернул верхнюю карту новой колоды:

– Девятка кубков! Она?

Реквин хмыкнул и снова помотал головой.

Третья колода присоединилась к растущей горке карт на столешнице. Локк, чуть приподнявшись с колен, вытащил четвертую – вроде как из панталон.

– Ваши прекрасно обученные служители, разумеется, без особого труда обнаружили бы у босоногого человека в одной рубашке четыре спрятанные колоды… погодите-ка, четыре? По-моему, я обсчитался…