Красавица

– Что вспомнил?

– Как его звали.

– Кого?

Негромко и спокойно, словно боясь разбудить кого-то, кто спал поблизости, Зейн ответил:

– Того парня, который должен был отвести нас в Дым. Дэвид.

Тэлли, не сдержавшись, тихо ахнула и зажмурилась, словно солнце вдруг засветило ярче. Она все еще ощущала вкус поцелуя Зейна, тепло его рук, но вдруг ей стало зябко.

Она взяла Зейна за руку.

– Я не хотела этого говорить.

– Понимаю. Но порой что-то само приходит на ум. – Он отвел взгляд от травы, его золотые глаза сверкнули. – Расскажи мне о Дэвиде.

Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась.

Дэвид… Она так ярко представляла его теперь. Смешной большой нос, слишком высокий лоб. Самодельные ботинки, куртка, сшитая из шкурок убитых зверей. Дэвид вырос в Дыме, он за всю свою жизнь ни разу не бывал в городе. Его лицо было уродливым сверху донизу, кожу покрывал неровный загар, бровь рассекал белый шрам… Но стоило о нем вспомнить, как сердце затрепетало.

Тэлли в изумлении покачала головой. Все это время она ни разу не вспомнила о Дэвиде. Как это она ухитрилась?

– Ты с ним встречалась в Ржавых руинах, да? – не отступался Зейн.

– Нет, – ответила Тэлли. – Я слышала о нем от Шэй. Она как-то раз при мне пыталась сигналить ему фальшфейером, но тогда он так и не появился. А потом он отвел Шэй в Дым.

– И меня должен был отвести, – со вздохом проговорил Зейн. – А ты до Дыма добралась сама?

– Да. Но когда я там жила, мы с ним…

Тэлли вдруг все вспомнила. Ей казалось, что это было миллион лет назад, и все же она ясно видела себя, еще уродливую, целующуюся с Дэвидом на окраине Дыма. И как потом они несколько недель странствовали с ним по диким краям… Воспоминания нахлынули щемящей волной. Как остро она воспринимала жизнь, находясь рядом с ним! И была уверена, что так будет всегда…

А потом Дэвид вдруг исчез.

– Где он сейчас? – спросил Зейн. – Чрезвычайники задержали его, когда захватили Дым?

Тэлли покачала головой. Воспоминания о Дэвиде стали разрозненными и тусклыми, а мгновение их расставания попросту стерлось из памяти.

– Я не знаю.

Тэлли стало плохо. Уже в сотый раз за день она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она потянулась к контейнеру с завтраком, но Зейн взял ее за руку.

– Нет, не ешь.

– Почему?

– Не ешь больше ничего, Тэлли. Лучше прими парочку… – Он вытащил из кармана упаковку сжигателя калорий. Четыре таблетки уже были использованы. – Когда сердце бьется часто – это полезно.

С этими словами он взял из упаковки еще две таблетки и запил их глотком кофе.

– Полезно для чего? – непонимающе спросила Тэлли. Зейн постучал пальцем по лбу.

– Думать. От голода лучше соображаешь. И от волнения тоже, кстати. – Он усмехнулся и положил упаковку на ладонь Тэлли. – Например, когда целуешься с кем-то в первый раз. Это просто потрясающе просветляет.

Тэлли обескураженно взглянула на таблетки. Блестящая фольга так сверкала на солнце, что на нее больно было смотреть. Края упаковки казались острыми, как бритва.

– Да ведь я почти ничего не съела. От такого не растолстеешь.

– Дело не в том, чтобы беречь фигуру. Мне нужно поговорить с тобой, Тэлли. Ты мне нужна. Я так давно ждал кого-то вроде тебя. Я хочу, чтобы ты была просветленная.

– Хочешь сказать, что сжигатель калорий дает это твое просветление?

– Способствует. Потом объясню. Пока просто поверь мне, Тэлли-ва.

Он не сводил с нее глаз. Сейчас они блестели почти лихорадочно, как у безумца. Таким становился его взгляд всякий раз, когда Зейн объяснял «кримам» какую-нибудь свою хулиганскую затею. Противостоять этому взгляду было почти невозможно, хотелось немедленно согласиться, даже если Зейн предлагал сущее безумие.

– Ну… ладно. Кажется, я поняла, о чем ты…

Дрожащими пальцами Тэлли выдавила из блистера две таблетки и сунула в рот, но сразу проглотить не решилась. Такие препараты не следовало принимать на голодный желудок. Считалось, что это опасно. Во времена ржавников, когда все были уродами и Операцию Красоты еще не придумали, существовала такая болезнь, при которой люди нарочно переставали есть. Они настолько боялись растолстеть, что добровольно морили себя голодом и превращались в ходячие скелеты, а то и вовсе погибали – это при том, что в мире было полным-полно еды.

Операция Красоты помогла спасти человечество и от этой напасти тоже.

«Ничего, от пары таблеток я не умру», – решила Тэлли. Зейн протянул ей чашку с кофе, Тэлли запила таблетки и поморщилась. Кофе показался ей кисловатым.

– Что, слишком крепкий? – с усмешкой спросил Зейн. Через несколько секунд сердце Тэлли забилось чаще, обмен веществ ускорился. Все вокруг стало очень резким и отчетливым. Как прошлой ночью, она почувствовала, будто исчезла тонкая пленка, отделяющая ее от мира. Солнце засияло еще ярче, и Тэлли зажмурилась.

– Итак, – произнес Зейн. – Что последнее ты помнишь о Дэвиде?

Тэлли постаралась унять дрожь в руках и принялась обыскивать кладовые своей памяти, словно бродя в тумане, затянувшем воспоминания из тех времен, когда она была уродкой.

– Мы все были на Ржавых руинах, – сказала она. – Помнишь рассказ Шэй про то, как мы ее выкрали?

Зейн согласно кивнул, хотя Шэй рассказывала эту историю не один раз – и всегда по-разному. В некоторых версиях этой истории Тэлли и другие дымники похитили Шэй прямо из логова чрезвычайников. По другой версии сама Шэй ушла из города, чтобы спасти Тэлли от дымников, и потом они вдвоем бежали в город. Конечно, не только Шэй порой переиначивала свои истории. «Кримы» всегда повествовали о старых добрых деньках с большим преувеличением, поскольку главным было, чтобы рассказ получился покруче. Но Тэлли чувствовала, что Зейну нужна правда.

– Чрезвычайники разрушили Дым, – продолжала она. – Но несколько человек, и я в их числе, удрали и потом некоторое время прятались в Ржавых руинах.

– Новый Дым. Так вас называли уродцы.

– Верно. Но ты откуда об этом знаешь? Разве ты тогда уже не стал красавцем?

Зейн усмехнулся.

– Неужели ты думаешь, что ты первая свежеиспеченная красотка, рассказывающая мне свою историю, Тэлли-ва?

– Ох…

Тэлли вспомнила о недавнем поцелуе.