Самые близкие

– Ни разу не видела, чтобы дед плакал, – соглашаюсь.

– Не только ты. Я тоже, – признается она.

– Я тебя раскусила. – Придаю голосу оптимизма: – Когда он очнется, ты будешь делать вид, что примчалась из своего фонда. Вся такая красивая, ухоженная, будто не сидела под дверью в реанимацию сутками напролет с заплаканными глазами.

Бабушка слабо приподнимает уголки губ и кивает.

Господи, да у нас вся семья, оказывается, немного того. Чему удивляться, что я так долго скрывала свое положение? Все делают вид, что всё хорошо, при этом переживая внутри агонию. Только бы не ранить близкого человека своими тяжелыми эмоциями. Придется взять удар на себя и разрушить эту глупую традицию.

– Артур всегда восхищался тем, как уверенно я принимаю решения, гордился, что я посвятила жизнь помощи людям. У нас много фондов, я знаю кучу ужасных, трагических историй. Каждая из них оставляет боль в душе и в то же время дает силы сделать все, чтобы не допустить новой трагедии. Если твоего дедушки не станет, не представляю, как буду вставать по утрам и заниматься тем, на что он меня однажды вдохновил. Рассказать, как мы впервые с ним встретились? Артур увидел у метро молодую девушку, которая лежала на земле с разбитой головой и не могла подняться, даже помощи у прохожих попросить не было сил. Твой дед не остался в стороне и помог.

– Ты никогда об этом не рассказывала…

– Согласись, это не та история, которой хочется делиться с внуками. В тот день я повздорила со своим парнем, он оставил меня одну в незнакомом городе, хулиганы едва не надругались. Спасло, что один из них ударил по лицу и я потеряла сознание. Мерзавцы забрали документы, деньги, личные вещи, и сбежали.

– Бабушка…

Я глажу ее по плечу, пока она предается воспоминаниям. Их одновременно приятно и больно слышать. Мы почти час разговариваем. Или того больше.

– Он обязательно поправится, бабуль, – убеждаю я, когда повисает молчание.

– Очень на это надеюсь, Яна. Ты молодец, что приехала. Янис, кстати, тоже сегодня прилетает. Может, встретишь его? Я точно не смогу, а Эрик весь день за городом. На его плечи сейчас многое свалилось…

– Встречу, конечно, – заверяю бабушку. И не сразу продолжаю: – А… Андрей? Он тоже прилетит, не знаешь? – аккуратно интересуюсь.

– Андрей… – Бабушка печально вздыхает. – Вроде бы собирался. Знаешь же, как они с дедом близки.

– Больше с тобой, – хмыкаю я.

– Ну и со мной тоже, – соглашается она. – Разве бывает много любви? Вы все для меня родные и самые лучшие.

Из больницы я выхожу в растрепанных чувствах после общения с бабушкой. Кажется, она не догадалась о беременности или ей было не до того.

Вызываю такси и еду в аэропорт, уверенная в том, что уж от Яниса точно не удастся скрыть мой живот и бурлящие гормоны.

9 глава

Прижав палец к пульсирующему виску, я сижу в такси и наблюдаю за потоком людей. Кто-то спешит оказаться в здании аэропорта, другие укладывают чемоданы в багажники, запрыгивают в машины и уезжают. Кого-то встречают с цветами и улыбками, а некоторые, как и я, совсем никуда не торопятся.

Из толпы выделяю парочку, которая на виду у всех обнимается и откровенно целуется, между ними безумно искрит. Кажется, еще чуть-чуть, и они сгорят в своей страсти. На мгновение представляю, что приехала встречать Андрея и не было никакой разлуки и всего этого кошмара, который я пережила. Сейчас мы так же будем обниматься, а потом поедем к Андрею домой, и я буду очень счастлива.

Прикрываю глаза, судорожно вздыхая. Как будто мало мне голубой детской. Нужно окончательно себя добить? Вот зачем я об этом думаю? Зачем представляю то, чего быть не может?

Пытаюсь отвлечься мыслями о путешествиях, вспомнить, когда я ездила куда-то дальше Москвы, не считая Калининграда, и понимаю, что это было очень давно. Работа в агентстве и съемки полностью меня поглотили. Ушла с головой в этот процесс и забила на все на свете.

Рейс Яниса задерживают. Я достаю телефон и звоню старшему брату. Эрик отвечает практически сразу, говорит, что должен был прилететь пару дней назад, но возникли проблемы с визой и документами. Интересуется, цела ли его комната или близнецы ее окончательно разгромили.

– Пока еще цела, – улыбаюсь я. – Но когда-нибудь точно превратится в руины.

– А твоя?

– Почти. Тайсона разрисовали и мое любимое кресло утащили в свою нору.

– Какого Тайсона? – оживляется Эрик.

– Ковалёв подарил мне мальчика для битья, когда жил и тренировался у нас перед чемпионатом.

Поражает, с какой легкостью и непринужденностью я произношу эти слова.

Эрик смеется.

– Отличное решение, чтобы ты тренажер доставала, а не Андрея. Почему он сразу не додумался? Ковалёв, кстати, собирается прилететь, не знаешь? Дед с бабулей в нем ведь души не чают. Правда я не особо разделяю их любовь, Андрей мне в детстве кучу нервов убил. Да и тебе крови попил немало. Вы оба друг другу.

Я закусываю губу, захлебываясь эмоциями. Нет, легкости точно не испытываю. Внутри тяжесть размером с огромную глыбу.

– Понятия не имею, прилетит Ковалёв или нет, – говорю как можно ровнее. – Бабуля сейчас рада любой поддержке.

– Как она? – Веселые нотки пропадают из голоса Эрика.

– Пытается держаться и не показывать, как на самом деле раздавлена. Врачи не дают положительных прогнозов.

Эрик шумно вздыхает. Мы какое-то время молчим.

– Ладно. Скоро увидимся.

Он хочет завершить разговор, но я тихо окликаю:

– Эрик…

– Что? – Брат словно улавливает волнение в моем голосе.

Секунды отделяют от признания. Набрав в легкие воздуха, выпаливаю как на духу:

– Мне вряд ли удастся долго скрывать свое положение. Да и у нас с тобой никогда не было друг от друга секретов. Хочу, чтобы ты от меня узнал о моей беременности…

В трубке повисает оглушающая тишина. Вновь перевожу взгляд на прохожих. Пытаюсь сконцентрировать внимание хоть на чем-то, лишь бы не разреветься, жалобно всхлипывая.

– В смысле? По-настоящему? А какой срок? Кто отец? – обрушивается на меня шквал вопросов.

Ну вот. Можно сказать, устроила сейчас репетицию, как оно будет с другими членами семьи.

Много раз представляла, как сообщаю о беременности родителям. Реальность оказалась сложнее. И в то же время в чем-то проще. Поскольку пришло понимание, что я не должна ни перед кем оправдываться. Впрочем, как и отвечать на все вопросы.

– Это второстепенно, кто отец и какой срок. У моего ребенка обнаружены патологии, не совместимые с жизнью.

Опять ненадолго возникает пауза.

– Прям совсем несовместимые?