Сложный выбор

– Я же все равно вернусь.

Даже не сомневаюсь в этом, но вслух говорю другое:

– Только, пожалуйста, не сегодня. Иначе разбудишь ребенка. И тогда у меня для тебя будет две новости: одна хорошая, а другая не очень.

– Давай с хорошей. – Улыбка на лице Никиты становится шире, на щеках появляются очаровательные ямочки.

– На порог я тебя пущу. Это хорошая. А плохая заключается в том, что ты останешься с Денисом вместо няньки, а мы с Нелли опять уйдем в отрыв.

По огню в голубых глазах вижу, что Никита хочет меня коснуться, но хочу ли этого я – еще не решила.

– Спасибо, что подвез. Пока. – Захлопываю дверь перед его носом и иду на кухню попить воды.

Осушаю стакан залпом, уверенная, что Никита прекрасно меня понял и на сегодня наше общение закончилось, но раздается громкий стук в дверь.

Я возвращаюсь в прихожую и открываю замки.

– Никит, я же сказала, что поду… – Осекаюсь на полуслове, потому что вместо Никиты передо мной стоит Третьяков.

11 глава

– Впустишь? – спрашиваю я, удерживая взгляд Ласки, и слежу за выражением ее лица.

Оно удивленное, в глазах паника.

Настя собирается захлопнуть дверь, но в последний момент, передумав, гордо вздергивает подбородок.

– Я ведь просила тебя не приближаться. Или что необходимо сделать, чтобы ты перестал меня преследовать? Позвонить твоей жене? – произносит она твердо.

С годами Ласка, наверное, стала еще упрямее, тем более рядом никого не было и она воспитывает ребенка одна. Возможно, даже моего. От этой мысли по новой начинает ломить затылок. До сих пор не могу уложить подобное в голове.

Отношения с отцом давно дали трещину. Между нами всякое бывало, особенно после смерти Игоря, но действия от моего имени оказались гранью, переступать которую было нельзя.

– А может, мне вызвать полицию? Да, так и сделаю. – Настя тянется к карману джинсов и достает телефон.

Ее пальцы дрожат, лицо стало неестественно бледным. Ласка роняет сотовый, и он с глухим стуком приземляется на пол. Шумно вздохнув, она опускается на корточки, пока я разглядываю светловолосую макушку, вспоминая, что несколько лет назад оттенок волос был темнее.

Сцепив челюсти, зависаю на пару мгновений, старательно отгоняя картинки, которые подсовывает память: однажды я вот так же заявился на порог Настиной квартиры, и все закончилось бурным сексом.

– Со дня смерти брата ты не отвечала на звонки и не хотела со мной видеться. – Пытаюсь говорит спокойно, но еще чуть-чуть, и у самого сдадут нервы.

После изучения всех бумаг и прямого вопроса отцу, в курсе ли он, что Настя родила мальчика и тот – копия меня и Игоря в детстве, я узнал много шокирующего и взял несколько дней тайм-аута для осмысления.

– Потому что мы… – Ласка осекается. – Это случилось из-за нас.

Перед глазами тут же всплывает другой образ. Каким улыбчивым был мой брат и как нелепо оборвалась его жизнь, сколько горя принесла смерть Игоря нашей семье. Грудь обжигает болью. Воспоминания клеймом выжжены на сердце. Не знаю, как от них избавиться. Да и нужно ли? Как-никак они часть меня. А от себя не убежать. Это я тоже давно осознал.

– Но когда потребовалась твоя помощь и поддержка, – продолжает Настя, – то вместо них мне дали денег и попросили избавиться от беременности, потому что мы с ребенком не вписываемся в твою прекрасную, успешную жизнь, которой ты, в принципе, и живешь. Предлагаю ничего не менять. Уходи, – говорит она.

Я глушу зарождающееся раздражение. Уйти проще всего, но что потом? Жить еще с одной тяжестью в сердце? Не хочу.

– Отец ничего не сказал о звонке и вместо меня сам отправился на встречу с тобой. Я не знал, что ты была в положении.

– Теперь знаешь.

– Настя…

– Сейчас можно сказать все что угодно, но правда заключается в том, что за эти годы мое доверие к людям сильно пошатнулось. По документам Денис к твоей семье не имеет никакого отношения. И никогда иметь не будет. Или ты рассчитывал услышать другое? – В ее голосе проскальзывают тревожные нотки. – Что меняется после твоих откровений?

– Да все, блядь, меняется! – выхожу из себя. – Я бы в жизни не оставил ребенка, пусть даже он от Игоря.

– Я должна обрадоваться твоему появлению и бежать знакомить тебя с ребенком? Сказать Денису: «Это твой папа, и теперь по выходным он будет забирать тебя к себе»? А однажды тебе надоест возить его туда-сюда и ты отнимешь у меня сына? Может, родите с женой своего?

– Бред. Никто у тебя не заберет ребенка. Даже в мыслях подобного не было, – хмурюсь я. – Давай ты не будешь рубить с плеча, успокоишься и дашь мне возможность все объяснить.

– Я не верю тебе. – Губы Ласки дрожат. – Что бы ты сейчас ни сказал. Я так нуждалась в твоей поддержке… Но получила только деньги на аборт. Может быть, обстоятельства действительно сложились таким образом, что ты ничего не знал, хотя я звонила тебе…

– Ты разговаривала с моим отцом. У нас похожие голоса.

– Даже если и так! – Настя съеживается. – Какое это теперь имеет значение? Тебе лучше исчезнуть, забудь о нас.

Испуганный вид Ласки и ее слова больно царапают сердце. Пусть жизнь и научила, что нужно пользоваться шансом избежать осложнений, сейчас не тот случай.

– Для меня очевидно, что так не будет лучше. Ни для одной из сторон, – чеканю я, стоя на своем.

Судя по шумному вдоху, Ласка собирается сказать что-то еще, но сзади доносится тихий голос:

– Мам…

В прихожей появляется Денис. Я опускаю на него глаза.

– Мам… – повторяет он отчетливее и через несколько мгновений протискивается между нами, жмется к ногам матери.

Смотрит на меня снизу вверх, высоко задрав голову. Парня шатает, щеки у него неестественно красного оттенка, глаза стеклянные. Выглядит как будто не очень здоровым. Так глубоко я не копал. Может, Денису медицинская помощь необходима?

– Мой хороший… – Интонации Ласки теплеют, она кладет руку на макушку сына, затем проводит по маленькому лбу. – Да ты весь горячий…

О Насте я часто думал, вспоминал. Только на воображаемых картинках никогда не было ребенка. Тем более общего. Эта мысль опять обескураживает.

– Настя, если вам нужна помощь… – Тянусь за телефоном. – Все тотчас же будет.

– Кто это, мам? – спрашивает Денис.

– Никто. Дядя уже уходит и больше здесь не появится. – Ласка поднимает голову и награждает напоследок таким взглядом, что внутренности по новой царапает. – И запомни: нам от тебя ничего не нужно. – Она захлопывает дверь.

Стою как истукан, смотрю перед собой и прислушиваюсь к голосам.

Никто. Чужой дядя. Именно им я и был все то время, пока не знал о сыне или племяннике.