Почти родные

Андрей приподнимается на локтях и наблюдает, как я суечусь. Садится на краю кровати и позволяет мне стянуть простыню. От его внимания не ускользает огромное алое пятно.

– Это нормально, что у тебя столько крови? – Он прищуривается, разглядывая меня.

– Без понятия, – пожимаю плечом. – Но к врачу я не поеду. И вообще, хватит устраивать из дома лазарет. Пора обоим возвращаться к делам.

– Уверена, что так должно быть? – настаивает Андрей, не сводя взгляда с простыни.

– Я хорошо себя чувствую. Ну почти…

Он вопросительно изгибает брови.

– Я приготовила лапшу и мясо. Раз уж продолжения у нас не будет, пойдем поедим. Очень проголодалась.

Ковалёв усмехается, продолжая за мной наблюдать.

– Ну и сумку тебе нужно помочь собрать. Не думаешь же ты, будто секс изменит что-то в наших отношениях? Съезжать собирался? Я останавливать не буду.

Андрей смотрит снисходительно, едва сдерживая улыбку.

– Но ты, конечно, можешь приезжать, когда вконец осточертеет твоя база и ее спартанские условия. Я погуглила название, которое услышала в одном из твоих разговоров. Так вот, там почти как в сарае. Ты специально себя загоняешь в такие дикие условия?

Все же улыбается. Широко. Искренне. Впрочем, именно такого эффекта я и добивалась.

Ничего не изменилось. Я очень хотела близости с Андреем и точно знаю, что она повторится. В ближайшее время секса между нами будет много. Очень много. А что будет потом… Не желаю об этом думать! Может, неправильно делаю, что сознательно блокирую эти мысли, но так хочется насладиться происходящим. Даже несмотря на то, что ноет между ног.

Все-таки у Ковалёва классный и большой член. Сравнивать особо не с кем, но впервые думаю о том, что передо мной идеальный мужчина. Меня ничего не раздражает в Андрее. Ну почти. За исключением того, что он бывает таким же вредным и упрямым, как и я.

– Мы давно знаем друг друга. – Андрей оглядывает свежую постель в моих руках. – Болтовня и бурная деятельность говорят о том, что ты волнуешься. Иди ко мне, – снова зовет он и протягивает руки.

Я подхожу ближе. Андрей забирает простыню и сажает меня к себе на колени. Зарывается лицом в мои волосы.

– Ничего лучше со мной еще не происходило, – признаюсь ему. – О той ночи в клубе я постоянно думала, а эту и подавно не смогу забыть.

Андрей молчит. Тяжело дышит и водит носом по моей шее, целует в губы. Нежно, сладко. Мурашки бегут по коже. Я опять чувствую его эрекцию, как он заводится. Начинаю ерзать, обнимаю за плечи, вжимаюсь промежностью в каменный член.

– Ну нет, – хмыкает Андрей, прерывая поцелуй. – Сказал же, что больше не трону тебя сегодня. Особенно после этого пятна. У тебя есть знакомый гинеколог? Или давай в интернете посмотрим. Я не сдержался в конце. Теперь переживаю за тебя.

От этих слов тепло разливается по телу. Обычно Андрей говорил, что на дух меня не переносит, а сейчас переживает.

– Хорошо. Но тогда ты рассказываешь, как получил синяки и порез. Только правдивую версию, – выдвигаю ультиматум.

– Ладно, – неожиданно быстро соглашается Андрей. – Одевайся.

Я в замешательстве.

– Настолько за меня переживаешь?

– Очень. Это привито с детства, на подкорке мозга у меня. Ты была маленькая ходячая катастрофа. Иногда кажется, мы все только и делали, что скакали вокруг тебя, а ты шкодничала и думала, как бы поскорее уйти из жизни.

Не припомню ничего такого.

– Отсюда и тонны раздражения. Ты же постоянно меня подставляла. Очень раскаиваюсь, что не утопил тебя в том пруду, куда ты свалилась, – иронизирует Андрей.

Однажды в парке я засмотрелась на уточек, а Андрей тащил к родителям. Просил не лезть к воде, не подходить к краю, но я назло ему подошла. Деревяшка, на которой стояла, оказалась ветхой. Я провалилась в воду. Хорошо, что Ковалёв умел плавать и не боялся глубины, а так бы мой жизненный путь уже тогда закончился. Правда Андрею все равно влетело, потому что я сказала, будто это он толкнул меня. Мы тогда полгода не разговаривали – он сильно обиделся.

– Извини, в детстве я и правда не давала тебе спуску. Ты часто за меня огребал. Без причины.

– Не часто, а постоянно. И сейчас, чувствую, тоже, – вздыхает Андрей. – Вот за что мне это, скажи? – В его голосе нет даже намека на раздражение.

– Может, я родилась, чтобы доставать тебя? – заявляю с победоносной улыбкой. – А ты – чтобы отвечать мне. Согласись, в прошлый раз, когда на дне рождения бабушки ты отыгрался за годы своих мук, расплата была достойной. Было очень стыдно и обидно, когда ты показал видео, как я испортила праздничный торт, и выставил все в ужасном свете. Это было жестоко.

– Ты заслужила, маленькая кровопийца. Я ни капли не жалею, потому что в тот момент, когда ты выбежала в зал и сказала, что это сделал я, либо показал бы то видео, либо убил бы тебя к чертовой матери.

Сейчас смешно об этом вспоминать, а тогда было очень переживательно.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что теперь мы по одну сторону баррикад? Ничего плохого я делать не собираюсь. – Утыкаюсь Андрею в грудь, слушая мерный стук его сердца.

– Взаимно, Яна.

Касаюсь губами ключицы и веду выше. В моих действиях нет никакого сексуального подтекста. Мне просто очень нравится целоваться с Андреем. Солгу, если скажу, что не думала об этом с самого детства. Однажды увидела, как он целуется с одной из своих девчонок, и после этого испытывала лишь одно желание – вырвать пигалице губы. Когда ревность и эмоции утихли, я представляла себя на месте той девочки. Наверное, и впрямь была зациклена на своем брате и страдала от того, что меня интересует близкий человек. Другого объяснения, почему так тянет к Ковалёву, нет. Как и тому, что между нами происходит. Но если Андрей сдался и отвечает, значит, его тоже сильно влечет ко мне?

Какое-то время мы проводим в объятиях друг друга, а потом едем в ближайшую больницу – на осмотр к гинекологу. Все так же тянет низ живота. В целом я чувствую себя хорошо, но не хочу, чтобы Андрей и дальше волновался, будто с моим здоровьем что-то не так.

Врач при Ковалёве подтверждает, что причин для тревоги нет, это такая физиология. Возможно, будет кровить и при следующем половом акте, так как девственная плева была очень плотной.

Андрей еще что-то спрашивает, но я не слушаю: звонит мама. Отхожу в сторону и нажимаю зеленую кнопку, заверяю, что у нас все отлично, и возвращаюсь к Андрею. Оплатив прием, мы идем к моей машине, сегодня Ковалёв за рулем. Он не торопится трогаться с места. Долго смотрит перед собой и лишь потом поворачивается:

– В аптеку заглянем. Врач прописал тебе лекарства, заодно купим презервативы.

– Разве у тебя нет? А как же амплуа ловеласа?

– Только амплуа, – отзывается Андрей, заводя двигатель.

– А твои синяки и порез?

– В следующий раз обсудим, – отвечает он таким тоном, что я не решаюсь спрашивать что-то еще по этому поводу.

– Тогда ты нарушил свое обещание. Настаивать не буду. Но за это я хочу с тобой фотосессию. Давно без ума от твоих губ. Тайно не сделала ни одной фотографии, хотя могла, пока ты валялся с температурой.

Андрей после паузы переспрашивает:

– Фотосессию?

– Да, – уверенно киваю я.

– Ладно, будет тебе фотосессия.

Звучит как дань вежливости, но я улавливаю за этим подтекст.