Сделка с совестью

– Не уходите, – сиплю я, останавливая мужчину за руку, когда появившийся словно из ниоткуда Аркаша что-то шепчет ему на ухо.

Ничего не говоря, амбал сбрасывает мою руку и вместе с водителем Антона выходит из комнаты. До ломоты в пальцах я стискиваю ладони в кулаки и смотрю на закрытую дверь, ощущая странное вязкое чувство внутри – будто угодила в топкое болото.

– Какая же ты врунишка, Настя, – гнусно ухмыляется Антон, рассматривая меня прищуренными глазами. – Говорила, что поругались с Алёной и она тебя больше видеть не хочет, а оказывается, хочет и даже примчалась за тобой. – Он насмешливо покачивает головой и издает неопределенный хмык. – Впрочем, так даже лучше. Ну рассказывай, Золушка, как тебе живется в высокой башне? Сидишь, наверное, целыми днями за семью печатями и не знаешь, что вокруг происходит, да?

Горло сдавливает удушающий спазм при мысли, что Антон прикасался к Ласке и возможно… Нет, нельзя развивать эту мысль. Слуцкий бы не посмел поступить так с близким мне человеком…

– У Насти аллергия на алкоголь. Ей врач нужен. Отпусти ее, пожалуйста. – Я пытаюсь вложить в голос как можно больше твердости, но он все равно дрожит от волнения.

– Да бог с тобой, Алёна! Разве я ее держу? Думаешь, силой сюда притащил? Сама Настя пришла и себя предложила. Да, солнышко? – Антон поворачивается к Ласке и гладит ее по темным волосам, а та заторможенно кивает в ответ. – Не понимаю, что ты над ней как наседка трясешься, – оскаливается Слуцкий. – Лучше бы обо мне так переживала, звездочка. Сказать, чем обернулись для меня твои случки с Багдасаровым? – Он опрокидывает в себя стакан с виски и с грохотом ставит его на стол. – Кириянов пригрозил меня убить в случае ошибки. А как их не совершать, когда боевая подруга в потаскушку превратилась и за деньги продалась моему конкуренту? Думала, я проглочу это предательство? Что об меня ноги будут вытирать всякие мрази? Такая твоя благодарность за то, что в свет вывел, да?

Сердце в груди пропускает удар от страха, когда Антон раздраженно подается вперед и кладет руки на стол, сцепляя их в замок.

– Я не в курсе, кто такой Кириянов. Ты сам создал себе проблемы, я к ним не причастна…

– Причастна-причастна, Алёна, – перебивает Антон и смотрит на меня глазами полумертвого хищника, которого загнали в угол и который терпит поражение, но винит в своих бедах кого угодно, только не себя.

Слуцкий откидывается на спинку дивана, криво улыбаясь, а я снова перевожу взгляд на Ласку. Еще чуть-чуть, и малышка потеряет сознание, а потом наступит анафилактический шок…

– Ей врач нужен. Отпусти Ласку, – предпринимаю еще одну попытку помочь Насте.

– Добрая ты душа, Алёна, – раздается злой смех Антона, от которого по телу бегут неприятные мурашки. – Только не со мной. Сучкой редкостной оказалась по факту. Прыгнула к нему в постель… Понравилось хоть, как трахается?

Антон не касается меня руками, но взглядом… Везде, где он задерживается, вспыхивает фантомная боль.

– Ты под кайфом? – спрашиваю я, вздернув подбородок и поражаясь собственной смелости.

– Не употребляю, Алёна. Ты же знаешь, что подобными вещами не балуюсь, – злобно выплевывает он.

– Перед тем как сюда зайти, я позвонила человеку Багдасарова, и он будет здесь с минуты на минуту.

Только, скорее всего, Егор не успеет. Да и вряд ли спасет меня от того, что я вижу в глазах Антона. Слуцкий уже вынес приговор, и изменению он не подлежит. Личные счеты у нас.

– Да мне уже как-то похер, Алён. Хотя… Это даже к лучшему, – хмыкает Слуцкий, пригубив виски из стакана. – Пусть эта скотина увидит, какая ты потаскуха. А ты она и есть. После всего, что сделала.

Антон встает с дивана и подходит ко мне, дергает на себя за руку и подводит к столу. Вибрация сотового в заднем кармане джинсов заставляет вздрогнуть от неожиданности. Это не остается без внимания Слуцкого. Он вытаскивает телефон, посмотрев на дисплей, выключает и бросает на стол.

«Господи, – молюсь я про себя, – пусть звонившим окажется появившийся в сети Гончаров и предотвратит катастрофу, придя на помощь. Я вернусь с Лаской домой и забуду об этой встрече с Антоном и его словах как о страшном сне. Пожалуйста».

– Пей, звездуль, не люблю, когда ты такая взвинченная и напряженная. – Слуцкий протягивает мне стакан с алкоголем и заставляет испуганно поднять на него глаза. – Хотя это мне, по идее, нужно паниковать. Знаешь, что со мной пообещали сделать, если я тебя трону? – Он кладет ладонь мне на талию и сжимает ее. – Убить. А Кириянов, пообещал сделать то же самое, если прогнусь под условия Багдасаровых. Замкнутый круг. Но я нашел выход.

– Какой? – получается произнести не сразу, потому что в горле пересохло.

Меня колотит от нервов и страха. Я перевожу взгляд на Настю, по щекам которой текут слезы.

– В обоих случаях меня нагнут. А я нагну тебя. Думаешь, поплакалась перед денежным мешком, сопли попускала, какие все вокруг негодяи, а ты разнесчастная овца, ноги раздвинула и в шоколаде оказалась?

В голове начинает пульсировать, и накрывает паникой от осознания, что за этим последует. Боже, Ласка… Пусть бы в отключку ушла, иначе это станет для нее душевной травмой на всю жизнь. Хотя Настя и так почти в отключке. Я и сама бы рада оказаться в подобном состоянии.

Ухватившись за эту мысль, стискиваю стакан в руке и пью виски, который Антон налил в него несколько мгновений назад. Залпом. Если Слуцкий сейчас притронется ко мне, то хочу ничего об этом не помнить. Наливаю из бутылки еще, до краев, и снова пью, но Антон забирает стакан.

– Страшно, Алёна? А стонать под ним, наверное, нравилось? – цедит сквозь зубы.

– Это ведь ты подослал к Насте парня и споил? – спрашиваю я дрожащим голосом. – Чтобы отомстить мне? Тебе мало тех снимков и видео, что ты слил в сеть?

– С логикой у тебя никогда не было проблем, звездочка. Да, хотел потом привет прислать с видео. Но раз ты сама пришла, зачем упускать возможность сделать тебе приятно? – Антон обводит глазами комнату. – Извини, что в таких условиях. А впрочем, только этого теперь ты и заслуживаешь. После него. Чтобы тебя драли в подобных злачных местах.

Антон унижает меня. За Яниса и его семью, за незнакомого мне Кириянова. За всех, кто создал для Слуцкого невыносимые условия. Однако внутри еще теплится дурацкая надежда, что он не тронет. Что осознает, чем это может закончиться. Хотя… если терять ему нечего, то от меня уже мало что зависит.

Слуцкий звонит Аркаше и просит, чтобы тот забрал Настю и отвез в больницу. Я смотрю на Ласку расплывающимся взглядом, чувствуя, как слегка ведет в сторону от принятого алкоголя. Хочу еще выпить и снова тянусь к бутылке, но Антон отбирает ее, ставит на пол, а затем прижимает меня к себе и впивается в рот грубым поцелуем.

Игнасас так же делал в нашу первую встречу, но теперь я отчетливо вижу разницу между мужчинами и тем, когда умеют останавливаться, а когда нет. Когда относятся с уважением, а когда – вытирают об тебя ноги и плюют в душу. Янис, будь он даже в сильной ярости, не посмел бы меня тронуть и причинить вред. Но сейчас здесь, увы, не он. А моя ошибка из прошлого. Тяжелый багаж, с которым никак не получается расстаться.

В уголках глаз собираются слезы, когда я осознаю, что вновь близка к той грани, за которой однажды уже находилась. Там пустота…

– Пожалуйста, не нужно, – срывается с губ слишком быстро. Не успеваю прикусить язык и тут же жалею о сказанных словах.

Слуцкий осматривает меня плотоядным взглядом, а я жмурюсь, чтобы не видеть его. Захлестывает новой волной паники и презрения к этому человеку. Казалось бы, бояться и ненавидеть Антона больше, чем есть, невозможно, но это не так.

– От одной мысли, как ты под ним стонешь, тебя на куски порвать хочется, Алёна, – шепчет Слуцкий с ненавистью. – Тачку мою разбила в счет извинений, типа гордая, а на самом деле нет? В глаза смотри, – приказывает он, сильно встряхнув меня.

Я поджимаю губы, захлебываясь дыханием. Нет, это все происходит не по-настоящему. Не со мной.

Открываю глаза и смотрю на Антона, а потом перевожу их на стакан, мечтая схватить его и со всего размаху разбить об голову Антона. Но прекрасно понимаю, что не сделаю этого. Во-первых, Слуцкий сильнее, а во-вторых, не удивлюсь, что в комнате действительно установлена видеокамера. Может, даже не одна, если Слуцкий собирался прислать мне видео с «приветом», как он трахает Ласку. В итоге будет запечатлен интимный момент с другим человеком. Страшно подумать, что произойдет, если это видео окажется в телефоне или ноутбуке Яниса… Не хочу, чтобы Багдасаров рушил свою жизнь из-за такого подонка, как Антон. Однажды я доверила свои чувства и сердце негодяю, и только мне расплачиваться за свой неправильный выбор и роковую ошибку. Пусть лучше Янис думает, что я была с Антоном по своей воле. Может, тогда не захочет его убивать и пачкать руки в этой грязи. Достаточно того, что я в ней извалялась по самую макушку.

Антон дышит на меня перегаром и табаком, сканируя похотливым взглядом. Проводит рукой по моему лицу, затем опускает ее и дергает джинсы вниз. Повернув спиной, надавливает на поясницу и заставляет лечь животом на стол, вжимается твердым пахом в ягодицы. Я давлюсь беззвучными всхлипываниями, машинально пытаясь его оттолкнуть и чувствуя, как шумит в голове, а в глазах плывет от слез.

Если до этого дня я поливала взошедшие ростки чувств к Янису и бережно относилась к этим всходам, задумываясь о том, чтобы начать всё с чистого листа, то сейчас единственное, чего хочу, – безжалостно вырвать их из себя. С корнем. И чтобы эта мразь, которая таранит меня сзади яростными толчками, умерла. Желательно от моих рук.

Принятый алкоголь, разливаясь по венам, наконец дает обезболивающий эффект и притупляет реальность. Делает меня слабой и податливой. Заставляет перешагнуть ту самую грань, за которой находится пустота.

– Ах ты сука! – доносится будто издалека раскатистый бас, и непрерывные толчки прекращаются, а руки, что удерживали меня за талию, больше не причиняют дискомфорта.

Я падаю мешком на диван и смотрю, как Гончаров валит Слуцкого на пол и избивает, нанося точечные удары в корпус, а не по лицу.

– Тварь! – слышен запыхавшийся голос Гончарова.

Мысли как в вакууме. Натягиваю на себя джинсы и сжимаюсь в клубок. Зажмурившись, закрываю уши руками, чтобы оказаться в подобии тишины. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я поднимаю голову, немного придя в себя от шока. Кажется, что вечность здесь нахожусь. Обвожу комнату взглядом и замечаю Гончарова, который сидит в кресле напротив и молча смотрит на меня.

– Настя… – выходит из легких с хрипом.

– Егор отвез ее в больницу. С ней все будет хорошо.

– У нее аллергия на алкоголь…

– Врачи разберутся, – произносит Гончаров со спокойной уверенностью и, помолчав, добавляет: – Ян убьет его, Алёна. У него есть разрешение на оружие, но я сомневаюсь, что он захочет для Слуцкого быстрой смерти. И разбираться он ни в чем не станет. Просто убьет.

Издав истеричный смешок, я отрицательно качаю головой.