Ночь Аиды

Улыбка на его лице погасла, а лед в отцовском голос разрезал мой воспаленный разум на до и после. После не осталось ничего. Словно отец с размаху всадил в меня нож и провернул сто тысяч раз аз одну секунду. Я замерла на самом краю острова-ловушки, серая мерзость жадно накинулась на мои стопы, облизала их огнем. Я вздрогнула и поджала пальцы. Субстанция разочарованно заволновалась и отхлынула на пару сантиметров. А я осталась стоять разбитой каменной статуей с огромной дырой в самом центре груди.

Слова отца за долю секунды выжгли мою кровь, наполнив вены острым крошевом недетского горя. Слезы моментально застыли на лице, и, раздирая щеки осколками льда, медленно осыпались на землю. Сердце перестало биться, или вовсе остановилось на целую минуту. И я никак не могла запустить его снова. Живой мотор сбоил и отказывался работать. Мне нечем стало дышать. Я чувствовала, как медленно умираю, всматриваясь в человека, которого я ждала и любила долгих двадцать лет. И которой только что несколькими словами растоптал меня.

Прижав руки к груди, сдерживая рвущийся наружу болезненный вой, я нашла в себе силы глянуть в глаза отцу и вздрогнула от увиденного. Сердце, что отказывалось биться в моей раскуроченной груди всего минуту назад, вдруг заколотилось о ребра в дикой пляске от ужасе. Мужские глаза цвета расплавленного свинца без зрачков и отблесков, пустые и мертвые, не отражали ничего: ни любви, ни равнодушия, ни разочарования.

– Па-ап? – не до конца веря услышанному, прошептала я. – Что… ты… сказал?

– Слабым не место в моем мире. Иди ко мне, я жду, – существо в образе моего отца холодно бросало в лицо слова, которые уже не обжигали мою истерзанную душу. Они будили во мне зверя, закипая лавой в моих жилах.

– Кто ты? – гнев в моем голосе взорвал тишину серого пространства.

Туман шарахнулся от моих ног, и теперь робко жался воле ног того, кто представился моим отцом.

– Ты не можешь быть моим отцом, – громко повторила я, выпрямляясь и стирая ладонями остатки дорожки от недавних слез. – Ты – иллюзия. Тебе здесь не место.

В бешенстве я топнула ногой по камню, на котором стояла. Поверхность островка задрожала подо мной, я покачнулась, но устояла. Мираж или иллюзия, кем бы ни был мужчина, которого я только что называла своим отцом, подернулся рябью, но по-прежнему стоял напротив меня с улыбкой, призывно протягивая руку.

Меня передернуло от гнева на саму себя и брезгливости от мысли, что вот ЭТО я приняла за самого родного человека в моей потерянной жизни. Очищающая ярость опалила мой разум, наполняя легкие воздухом, а солар невиданной силой. Она забурлила внутри меня, закипая где-то в самом центре солнечное сплетение. В ушах забурила кровь, отзываясь на звуки музыки, непонятно откуда зазвучавшей в моей голове.

Протяжный рев диджериду смыл остатки наваждения и я наконец смогла увидеть истинное лицо того, кто ввел меня в заблуждение. Желеобразный кусок серого тумана, принявший форму человеческого тела. Живая чужеродная тварь, проникшая в самые потаенные тайники моей души, где бережно хранились воспоминания о папке столько лет!

«И эта гадость посмела прикоснуться к моим воспоминаниям своими мерзкими щупальцами!» – неконтролируемая сила вырвалась ослепительно-синими лентами из моего тела и шандарахнула изо всех сил по серой кисельной массе с глазами.

В черно-серые хлопья превращались куски тумана в тех местах, где искрящиеся хлысты разрезали субстанцию. Визг и вой умирающего существа заглушал тяжелый густой гулджириду.

Еще недавно синие, ленты стали разноцветными. Сплетаясь в тяжелые жгуты, похожие на радужных змей, они увеличивались и размножались, выжигая до камня серую мглу. И только сгусток, игравший роль моего отца, все еще стоял передо мной, нахально пялясь пустыми глазницами мне в лицо и оскалив пасть в угрожающей ухмылке.

Но мне уже не было страшно. Пелена спала с разума и души, солар вновь пульсировал во мне жизнью, и даже молчание кошки не пугало.

«Ей не место здесь, – пришло понимание. – Это не ее битва».

– Кто ты? – моя ярость превращалась в планомерное уничтожение непонятного чужака.

– Я – это ты! – завизжало существо, превращаясь в огромного серо-желтого паука.

«Ложь», – прогудел в моей голове диджириду. И память предков пролилась в мой разум живительной влагой.

Сайхан халди, сладкий плен. Цветок иллюзий и рабства.

– Ах, ты, дрянь иллюзорная! – вскинув руки над головой, крутанувшись на месте, я неожиданно для себя начала… танцевать.

Тело зажило своей жизнью. К гудению диджериду присоединились барабаны, очищая разум тяжелой, но прозрачной музыкой. Вокруг зашумели джунгли, мощой волной океанский прибой окатил меня с ног до головы. Но это тоже была иллюзия. Теперь уже моя собственная.

Омытая водой, очищенная музыкой, я танцевала странный танец: руки вверх, прогиб назад, поворот вокруг свое оси, ладони к солнцу. Маленький вихрь образовался возле меня, точнее, и я оказалась центром этого безумного танца.

Синие, зеленые, желтые, красные ленты образовали воронку, сплетались и расплетались в ритме моего танца, образуя воронку, распадались на части, чтобы в ту же секунду слиться друг с другом в причудливом узоре. Завихрения ширились, и вот я уже танцую в центре урагана. Точнее, кружусь все сильнее и яростней в эпицентре бури.

Там, где магия прикасалась к туману, не оставалось ничего, только голый камень. И только чудовище в ипостаси моего отца вес еще шипело, плевалось ядом, отращивало щупальца, пытаясь достать меня.

В какой-то момент я и вовсе перестала видеть и осознавать окружающий меня мир, полностью растворившись в танце. Утратив физическое тело, я превратилась в магический вихрь. Мои нити-ленты раскинулись на многие метры, а может и километры, пробуя на вкус пространство. И там, где мир горчил или обжигал ядом, моя магия чинила, латала, заживляла раны и прорехи без меня. Магия Танцующих-На-Гранях зажила во мне собственной жизнью и позволила ей делать то, что она считала правильным.

Момент, когда белесая живая иллюзия покинула меня, я упустила. Остатки серого тумана торопливо уползали куда-то за горизонт, догоняя своего хозяина. Поверхность расчищалась и вдруг я увидела Снежку. Подруга сидела на полу в собственной гостиной. Огромное французское окно выходило в сад. Полуденное солнце заливало комнату, просачиваясь сквозь легкие бледно-сиреневые занавески. А счастливая умиротворенная Снежа обнимала, целовала, подкидывала вверх заливисто смеющуюся кудрявую девушку лет трех.

Ее Лешка сидел напротив своих девчонок и что-то мастерил из конструктора. Я захлебнулась криком ярости, в одну секунду осознав, что показывает моей подруге тварь, какими цепями держит ее в плену.

Алые ленты вырвались из какофонии танца, смертельным торнадо рванув в сторону одурманенной подруги, чтобы в следующую минуту разнести в клочья жестокую иллюзию Сайхан халди.

Ультразвук, раздавшийся в ответ, резанул по ушам опасной бритвой. Это завизжала-завыла раненным зверем Снежка, пытаясь удержать в руках малышку, которая начала кричать и извиваться, оглушенная магией танца. Лешка, скорчившись, упал на пол и замер, опутанный лентами. Подруга отчаянно прижимала к себе ребенка, и я видела, как она яростно взывает к своим драконам.

Так больно мне еще никогда не было, наверное. Я убивала ее мечту собственными руками. Причем это я понимала, что уничтожаю иллюзию. Снежка, наполовину отравленная ядом Сайхан халди, жила в своей реальности, в которой только что лишилась мужа и где у нее на руках умирал ее долгожданный ребенок.

Я знала, что тварь придумала для нее целую жизнь, кадры из этой жестокой хроники пронеслись перед глазами в ту же секунду, как я ударила по чудовищу, пленившему мою подругу.

Сердце засбоило, глубоко-глубоко внутри меня подняла голову жалость и мелькнула трусливая мыслишка: «А может, оставить все как есть? Она такая счастливая в этой реальности!» Вздрогнув от ужаса, я яростно дернула головой, выгоняя чушь из разума, и обнаружила, что маленький кусочек Сайхан халди робким щеночком прижался к моим ногам.

«Буч! Как ты сюда…» – вскинулась было я, и тут же зашипела разъяренной кошкой. Сморгнула, очищая взор, прогоняя иллюзию собственного пса, и хлобыстнула изо всех сил по дряни, что пыталась вновь взять меня в свои щупальца.

Тем временем Снежке каким-то образом удалось активизировать часть своей магии, и она из всех сил сопротивлялась, отдирая танцующие ленты от иллюзорного дитя. Это оказалось неприятно, словно кто-то пинцетом без наркоза выдергивал из меня волосы. Из самых чувствительных мест. Я вскинула руки над головой, соединила ладони, и, приподнявшись на пальцы ног, закружилась в диком танце вокруг себя, ускоряясь с каждой секундой.

Ленты, по-прежнему в упорядоченном хаосе исходящие из моего тела, заискрились и наполнились красками. Мелькнула и исчезла мысль о том, что «я не умею так танцевать! Только восток!» Но она пропала, сбитая на подлете.

Я крутилась волчком без устали, наращивая скорость, при этом как-то умудрялась видеть все, что происходило со Снежей. Ей практически удалось отодрать все ленты, опутавшие ребенка-иллюзия. Девочка изо всех сил вжималась в тело подруги, обхватив ее руками за шею.

Алым полыхнула моя магия, когда я поняла, что до полного поглощения разума подруги осталось всего ничего. Существо на ее руках уже практически проросло в нее, пядь за пядью проникая в ее плоть. Еще немного и оно доберется до головы, закинет туда зернышко и все, спасти будет почти невозможно. Самое страшное, что Снежа не замечала ничего вокруг, увлеченная битвой за девочку.

В отчаянье я закричала, боясь не успеть. И тут же меня выгнуло дугой так, что я едва не достала затылком до собственных пяток. Из солнечного сплетения рванул вверх столб синего пламени. Достигнув определенной точки, дикая магия полыхнула и излилась фонтаном на весь иллюзорный мир, выжигая иллюзии Сайхан халди без остатка.

Что-то, похожее на ядерный гриб, пульсировало над головой, вырвавшись из моего солара. Спустя пять минут магия проливным дождем обрушилась на реальность, я без сил рухнула на каменное плато, и с облегчением услышала в оглушительной тишине осипший от крика Снежкин голос:

– Нат… Нат, ты как?

С трудом приподнявшись на кровати и повернув чугунную голову в сторону звука, прохрипела:

– Относительно… Сама как?

– Лучше, чем до этого… Нат… Коб-Ор… Его надо спасать… Драконов нет… Поможешь?

– Сколько времени осталось? – я замерла, размышляя над вопросом.

Сил не осталось от слова совсем. И как управлять новоприобретенными способностями я так до конца и не поняла. Там, в мире Сайхан халди, я просто отдалась на волю танца и все получилось. Но как вызывать это состояние самостоятельно, я не знала.

Заскрипела кровать, я вернулась с небес на землю. Если быть точнее, ос танцев в комнату, и села на постели, облокотившись спиной о стену. Прохлада камня прошлась по позвоночнику освежающей волной, драя успокоение разуму и приводя дыхание в норму.

– Сколько времени осталось? – я повторила свой вопросом, уже понимая, что счет идет не на часы, и даже не на минуты. Секунды жизни Коб-Ора таяли, и словно звезды между гранями миров.

– С полчаса, может меньше. Я чувствую агонию его зверя.

– Хорошо, сейчас, – глубоко вздохнув, я отлипла от стенки и снова улеглась, ворочаясь, чтобы поудобней устроиться на кровати.