Оценить:
 Рейтинг: 0

Проклятие Черного Аспида (полная версия из двух частей)

Год написания книги
2021
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Смотри мне в глаза! Не сопротивляйся! Будет больнее!

– Нет! Неееет! – но он заставил смотреть глаза в глаза, и от боли все померкло вокруг, тоска сковырнула все внутренности лезвиями острыми, заставляя слезы покатиться из глаз. Варвар пальцами в перчатке по щекам повел и облизал их раздвоенным языком змеиным. По его четко очерченной широкой скуле волной чешуя промелькнула и исчезла, заставляя, оцепенев, втянуть воздух в легкие и выдохнуть рыданием. Он не человек… не человек.

– У смертных особый вкус слез – самый вкусный из всего, что я пробовал. Самый искренний. Но еще вкуснее твоя плоть и кровь. В следующий раз, когда ты скажешь мне «нет», я заставлю тебя плакать кровью. А пока что… прими свое первое наказание. Боль – это то, что вы, рабы, понимаете лучше всего.

Пульсирующий сгусток энергии взорвался в голове, ослепил, я почувствовала, как из носа потекла кровь и глаза закатились, снова давая провалиться в благодатную тьму.

Глава 3

Зелье змеиное отыскать не сумею я,
Золото глаз
На тебя поднять не посмею я.

Чешуею загар —
Мне в осеннюю гарь
Уходить вслед за змеями.

Пылью под пологом голос мне полоза слышится…
Полные голода очи-золото в пол-лица…

    Мельница. Невеста Полоза

Я открыла глаза от того, что меня толкнули больно в плечо. Подскочила на месте, оглядываясь по сторонам с едкой надеждой, что мне все приснилось. И тут же как хлыстом по нервам понимание, что я все еще в своем кошмаре. В раскаленном пекле иной реальности. Где-то посреди полуденного зноя валяюсь под деревом на спине и тихонечко попискивает мелкая мошкара над ухом, а колоски щекочут лицо и голые ноги.

– Вставай, чего разлеглась? Или розги захотела? Здесь тебе не хоромы царские.

Пальцы невольно перехватили у ворота рубаху, чтобы прикрыться, и я вскинула голову на говорившего – низенький карлик с оранжевой бородой и всклокоченной такого же цвета шевелюрой. Нос картошкой и глазки маленькие под косматыми бровями. Наряд на нем пестрый из лоскутов ткани и туфли с закрученными носками, как у шута или скомороха, с бубенчиками на концах. И почему-то от этого жутко сделалось. От вот этих самых бубенчиков. Как издевательство рядом с воспоминаниями о потонувших в реке девушках и монстре со взглядом нечеловеческим.

– Что уставилась глазами бесстыжими? – я узнала тот самый голос, что с нечеловеком говорил до того, как провалилась в небытие, – у какие зеньки зеленые, словно омут русалочий. Ты на Князя Нияна ими так не пялься, в пол опускай и держись подальше. Гляди и выживешь.

Я усмехнулась и в полный рост поднялась. Приятно все же оказаться выше кого-то ростом. Обычно гномом называли именно меня и документы в магазинах спрашивали при покупке спиртного, а бывало, и в клубы не пускали. Но возвышаясь над рыжим шутом, так смешно коверкающим слова, я чувствовала себя великаном. Ощущение, что я участвую в ролевой игре на выезде, вернулось. Может, там за кустами камеры прячутся или там. Я осмотрелась по сторонам – ни шороха. Только листики на легком теплом ветерке подрагивают, зубчики кленовые едва трепещут.

– А ты чего раскомандовался, гном? У тебя синдром Наполеона?

Косматые брови взлетели вверх к ярко-рыжей челке. Это было бы забавно, если бы меня не трясло от страха и не казалось, что вот-вот тот самый Ниян появится и глазами своими меня наизнанку вывернет.

– Ты по-нашему говори, коли языка не жалко своего.

– Ясно. Значит, с всемирной историей здесь паршиво. Аааа телефона нет? Сотового? Я позвоню быстренько и никому не скажу. Я тебе за это вот что дам…

Потянулась снять серьги, но карлик прищурился, за руку меня схватил своей пухлой ручкой и дернул за волосы, заставив ойкнуть и замахнуться на него.

– Ты, девка, если жить хочешь – делай все, как велят тебе. Поняла? Здесь норовистые быстро умирают. Намного быстрее послушных. А теперь пошла к воде. Не то стражу позову, и тебя искупают насильно. Времени нет лясы с тобой точить. Грязная, вонючая и тиной с мертвой воды прет от тебя, как от болота. Пелагея косы вычешет и лицо закрасит наново. С чистым до отбора нельзя. Прознает Владыка и кожу с него снимет. Будешь безлицая – изгонят тебя за Навь к чертогам мавичьим или Лиху одноглазому на откуп отдадут.

– Ну и козел ты, Гном. И разговариваешь, как в эпоху динозавров.

Хотелось руку протянуть и сдернуть с него парик, а потом заорать, чтоб прекратили этот идиотский спектакль немедленно, не то у меня истерика начнется.

– Я не Гном и не козел, а Врож.

– Вот да – с рожей у тебя, как и с ростом, не удалось. А душевая где? Я и сама помыться хочу после лап ваших и земли сырой.

Врож кивнул куда-то за кусты.

– В речке искупаешься. И словечки свои человеческие забудь. Нет здесь ничего из твоего мира. Рот на замке держи. Лицо скрывай и доедешь до Нави целой и невредимой, а там, гляди, выберет тебя царь, и заживешь в свое удовольствие.

– Вы все здесь чокнутые? Какой царь? Божеее, это когда-нибудь закончится. Ущипните меня кто-нибудь.

И тут же вскрикнула от боли – карлик сильно ущипнул меня за бедро.

– Сама попросила. А теперь давай иди в воду. Пока я добрый.

От одной мысли, что купаться придется в реке, по телу проползла волна мурашек.

– Я в реку не пойду. Нееет. Там холодно. Я и так замерзла. Не пойдууууу.

Гном пристально на меня смотрел несколько секунд, а потом ударил в ладоши:

– Бросьте ее в реку. Утомила она меня.

Тяжело вздохнул и отвернулся, пошел прочь, звеня бубенцами.

– Эй, Врожаааа, не надо… пожалуйста, я прошу тебя. Я воды боюсь. Мы же с тобой подружились… пожалуйстаааа.

Он ко мне даже не обернулся, а два немых стража вышли из-за деревьев, облаченные в черные одеяния, расшитые такими же черными блестками, напоминающими чешую, сверкающую в лучах солнца, они с бесстрастным видом схватили меня под руки и понесли к воде. Я брыкалась и громко кричала, пинала их ногами и пыталась вцепиться в одинаковые лица-маски ногтями, но безуспешно. Когда поняла, что меня сейчас просто швырнут в бездну, стало еще страшнее, кажется, легкие уже заранее разодрало от глотков воды и запершило в горле.

– Я сама… отпустите. Я самаааа. Мне больноооо! Пожалуйстааа! Не надооо!

– Отпустите! – мне не нужно было оборачиваться, чтоб узнать – чей это голос. Я б его узнала из тысячи, потому что только он мне внушал неописуемый ужас. Я помнила, какую боль испытала, когда нечеловек в глаза мне смотрел своими звериными и ломал меня изнутри, раздирал на части. И стражи напряглись. Руки сильнее на моих предплечьях сжались. Боятся они его. Их страхом в воздухе завоняло, как потом. Черная чешуя волной прошла по их лицам, и я задохнулась… осознавая, что таких спецэффектов еще не придумали в гриме.

Но какой-то части меня все еще казалось, что там за кустами, если долго бежать, вдруг обнаружится автомагистраль и машины на ней. Я ведь на земле. На человеческой земле. Ногами по ней ступаю. Вон солнышко светит. Вон колосья шевелятся, и вода сверкает бликами… значит, где-то есть люди. Нормальные. Как я. Меня поставили босыми ногами на колючую траву, и я ту же изловчилась и бросилась прочь, что есть силы. Туда к кустам, за которыми, как мне казалось, начнется цивилизация. Ящеры (иначе и не назвать) дернулись, но монстр поднял руку, останавливая их.

Не оборачиваться. Бежать и не смотреть. Не думать. Просто бежать, а как на дорогу выбегу, спрятаться надо будет и попуток ждать. В полесье дубы раскинулись могучие и густые, листва изумрудной зеленью пестрит и глаз режет. Земля под ногами влажная, чувствуется, что рядом вода, и прохладой икры обдает. Вроде все так, как и на родине моей, только есть одна странность противоречивая – тишина. Словно замерло все живое и затаилось в тревоге. Лягушки не квакают, птицы не поют, кузнечики не трещат. А должны. Я продолжала бежать, раздвигая руками листву, чувствуя, как волосы по спине хлещут, на лицо падают и в ветках путаются, а лес все гуще становится и темнее, вверху кроны деревьев небо закрывают. Словно ожил лес и зашуршал листвой, зашевелил корнями деревьев так, что земля под ногами забугрилась. И со стволов дубовых лица на меня смотрят одинаковые. Высеченные кем-то идолы языческие.

Задыхаясь и листву раздвигая все глубже и глубже, уже понимая – нет никакой дороги и выхода отсюда нет. Чертовщина какая-то. Я бегу-бегу и словно на месте топчусь, а ветки-лапы ко мне тянутся, и корни лодыжки оплетают вьюнами. Ползут к коленям. Нервно стряхивая их с себя, бросилась вперед, зажмурившись. Не смотреть. Никуда не смотреть. Мне все это кажется.

Странный свист услышала и, прежде чем поняла что-то, на шее петля от веревки захлестнулась. От боли в глазах потемнело. Кто-то дернул ее с такой силой, что я на спину упала навзничь, вскрикнула от ужаса, а меня потащили за шею по земле, заставляя впиться руками в петлю, чтоб не задохнуться. Арканом поймали, как животное. Первое, что заметила, это ненавистные сапоги со змеями по бокам, и, судорожно глотая воздух, глаза распахнула, чтоб увидеть, как нависает надо мной, словно скала, чудовище с взглядом, как у самой смерти. Рывком за веревку вверх поднял, и я зажмурилась, чтоб в глаза его змеиные не смотреть страшные.

– Сдохнуть хочешшшшь, – зашипел в лицо, и меня подбросило, как от удара током. – Ты думаешь, ты в своем мире?

Пронес на вытянутой руке, как паршивого котенка, и подвесил над обрывом. А внизу камни острые и вода бурлит с оглушительным шумом. Тряхнул, а я закричала и в руку его сама впилась от ужаса, что вдруг выпустит.

– Еще раз так сделаешь – кожу сниму и здесь на дубе повешу, чтоб мошкара жрала. Поняла, человечка?

– Пусть жрет, все ж лучше, чем ты жуткий.

Огрызнулась, и самой стало страшно, что сейчас он свое слово исполнит.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>
На страницу:
4 из 8