Оценить:
 Рейтинг: 0

Избушка на курьих ножках

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
9 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Мёртвые прибывают с первыми звёздами. Сегодня они удивительно яркие – в струящихся одеяниях и тонких шарфах самых разных оттенков. У всех, даже у стариков, длинные, блестящие волосы цвета воронова крыла. В борщ они добавляют специи, а воздух наполняют сиянием. Ба даёт им гитары, и они настраивают их каким-то незнакомым мне способом, наигрывают мелодии, чуждые для моего уха: таинственные трели и причудливые гармонии. Избушка ритмично приподнимается и опускается, когда мертвецы хлопают в ладоши и отбивают такт ногами.

Когда мертвецы пускаются в пляс вокруг меня, мои ноги начинают предательски отбивать ритм. Вокруг сплошь улыбки и смех. Должно быть, они прожили очень счастливые жизни, и мне хотелось бы узнать, что за воспоминания приносят им столько радости. Я прислушиваюсь, но язык мёртвых мне всё ещё не даётся.

Когда появляются Врата, в животе начинает ныть от ощущения пустоты. Сейчас они уйдут, не дав мне возможности узнать их получше – как и все, кого я встречала в жизни. Ба целует их в щёку, произносит слова Путешествия мёртвых, и они исчезают один за другим. Живые, мёртвые – может, никакой разницы и нет. Никто не задерживается надолго.

Я вызываюсь заняться уборкой. Всё равно мне не уснуть. Ба крепко обнимает меня и уходит спать, а я слоняюсь по комнате, собираю миски и стаканы. Я наполняю большую корзину грязной посудой и несу её на улицу, чтобы вымыть.

И тут я вижу её.

Она сидит на ступеньках крыльца и глядит в небо. На ней длинное зелёное платье и шарф, гладкие, как шёлк, и блестящие, как весенняя листва после дождя. Она выглядит почти как живая, только края её силуэта сливаются с цветом ночи.

По небу проносятся метеоры. Древние старейшины верят, что это – странствующие души мёртвых, так говорит Ба. Я с открытым ртом смотрю на девушку.

– Тебе нельзя здесь находиться. Ты должна была пройти сквозь Врата.

– Я не хотела.

– Но ты должна.

Даже когда я произношу эти слова, в голове возникает вопрос: «Должна ли? Действительно ли она должна уйти?» Врата всё равно уже закрыты, ей не пройти. Первый раз на моей памяти происходит что-то подобное. Мёртвые всегда уходили.

И тут другая мысль как гром поражает меня.

– Скажи ещё что-нибудь! – настаиваю я, с грохотом роняя корзину, полную грязной посуды.

– Я не хочу уходить, – тихо бормочет девушка, и мне хочется её обнять. Потому что, хоть она и говорит на языке мёртвых, я понимаю каждое её слово.

Нина

Её зовут Нина, мы разговариваем каких-то пять минут, и я тоже не хочу, чтобы она уходила. Нам обеим по двенадцать, но она гораздо меньше меня. У неё тёмные прямые волосы, у меня – рыжие и кучерявые, и у обеих небольшая щербинка между передними зубами.

Мы наблюдаем за падающими звёздами и рассказываем друг другу истории, которые слышали о них, – хотя я и не говорю Нине о душах мёртвых. Я вообще не хочу говорить о смерти и о том, почему Нина оказалась здесь.

Нина слышала, что падающие звёзды – это козлы, которые волочат свои копыта, разбегаясь по небу. Больше всего Нина говорит о животных. Мы болтаем часы напролёт, составляем из звёзд причудливые картины и вспоминаем сказки о созвездиях, названных в честь черепах, жирафов, скорпионов и змей.

Наконец звёзды в небе тают и оно подёргивается розовым светом. Нина поднимается и делает несколько шагов прочь от крыльца.

– Подожди! Куда ты? – Я хочу удержать её, но, конечно, мои пальцы лишь проходят сквозь её руку.

Она всё же останавливается и смотрит на бесконечные пески, хмуря брови.

– Не знаю куда, – шепчет она. – Я ведь не знаю, где я.

– Там ничего нет. – Я машу рукой в сторону пустыни. – Оставайся здесь, со мной.

В голове роятся мысли: по ночам, когда открываются Врата, я могу прятать её в своей комнате; днём мы можем вместе проводить время, болтать, играть в разные игры, а потом, когда избушка сорвётся с места, будем вместе путешествовать по новым неизведанным далям…

– Но я должна… мне нужно…

– Пойдём, я покажу тебе барашка, – быстро перебиваю её я.

– У тебя есть барашек?

– Да, он остался сиротой. Я забочусь о нём.

Я поднимаю корзину с посудой, которую давно уронила, и зову Нину посмотреть на домик Бенджи, который я перенесла на заднее крыльцо, пока убирала в комнате. Там он и уснул, зарывшись в мою старую шаль. Заслышав нас, он просыпается и вытягивает голову, явно желая, чтобы его погладили и дали молока.

– Такой милый! – Нина улыбается, щекочет Бенджи под подбородком, а он пытается лизнуть её пальцы. – У нас был верблюд, но отец продал его несколько лет назад. Мы тогда переехали в новый белый дом на краю пустыни. – Улыбка Нины становится шире, когда её захватывают воспоминания. – Там был колодец, и мой отец выкопал небольшие каналы, чтобы поливать почву. Он посадил инжир, жожоба, апельсиновые деревья и могар. Он даже вырастил олеандр, потому что мама очень любила цветы. – Тень печали падает на лицо Нины. – Мама заболела первой. Затем мои сёстры. Затем я… – Её глаза сужаются, она силится вспомнить. – Почему я здесь?

Я набрасываю на неё свою шаль: я видела, что Ба так делает, когда мёртвые не хотят проходить сквозь Врата. Странно, но моя шаль не падает с её плеч, хоть я всё ещё не могу дотронуться до неё рукой. Ба говорит, всё дело в избушке. Она даёт мёртвым силы для их путешествия, и поэтому они кажутся совсем настоящими. В чём-то они снова становятся как живые, но не во всём, и каждая душа меняется по-своему. Во время проводов мёртвые могут есть и пить, хотя их тела находятся не здесь, а затем они, совсем невесомые, уплывают куда-то к звёздам.

Я заканчиваю мыть посуду и складываю её в корзину сушиться.

– Хочешь каши? – спрашиваю я. – Это крупа на молоке, – уточняю я, потому что Нина смотрит на меня в замешательстве.

Из дома доносятся шаги. Ба уже проснулась и напевает радостную мелодию.

– Тс-с-с! – Палец взлетает к губам, всё тело немеет от испуга. – Оставайся здесь, с Бенджи. Я принесу тебе еды, – шепчу я.

Дверь скрипит так громко, что мне кажется, будто избушка прознала про Нину и теперь хочет меня выдать. В раздражении я быстро захлопываю её, руки трясутся. Каждый раз, как у меня появляется возможность с кем-то подружиться, избушка норовит всё испортить.

– Ты рано встала. – Ба целует меня в щёку.

– Я ходила проведать ягнёнка. – Я отворачиваюсь, чтобы она не заметила, как моё лицо заливается краской. – Можно я позавтракаю с ним на улице? Такое дивное утро сегодня.

– Конечно, – улыбается Ба. – Я рада, что сегодня у тебя хорошее настроение.

Я виновато киваю и принимаюсь готовить молоко для Бенджи и кашу для нас с Ниной. Я перемешиваю кашу в большой кастрюле, натираю в неё шоколад и кладу в карман лишнюю ложку.

Мы с Ниной завтракаем на заднем крыльце. Я радуюсь, что выбрала для домика Бенджи одно из слепых мест. Даже если избушка знает о Нине, она не может услышать наш разговор. Джек устраивается рядом с нами и клюёт кашу с моих рук, как когда-то давно, когда был ещё птенцом. Я рассказываю Нине, как я нашла и вырастила его.

– У тебя есть братья или сёстры? – спрашивает она.

– Нет. – Я мотаю головой. – Я живу с бабушкой. Родители умерли, когда я была совсем маленькой.

– А у меня пять сестёр, – вздыхает Нина. – Ни минуты тишины и покоя.

– Мне бы понравилось. Слишком уж здесь тихо. – Я прикусываю губу, слыша бабушкино пение.

Нина смотрит вдаль, и, кажется, её силуэт начинает расплываться.

– Я не знаю, как мне добраться домой, к сёстрам.

– Наша избушка умеет ходить, – радостно сообщаю я. – Может, она согласится отнести тебя домой.

– Правда? – Нина хмурит брови.

– Наверно. – Ложь заставляет меня снова покраснеть. – Не думаю, что мы задержимся здесь надолго, максимум на неделю или две. Потом избушка перенесёт нас в новое место – может, в джунгли, в горы или на берег океана.

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
9 из 11