Душа без признаков жизни

Феликс обернулся и не смог удержать смех. Парень стоял голый. Суетливо егозил по себе руками, пытаясь хоть частично прикрыться, а на его теле брезжили странные татуировки.

Глэм почесал затылок.

– Неужели ты даже не вспомнил об одежде, пока материализовывался? – Он подступил и взял парня одной рукой за голову. – Представь что-нибудь на себе. Давай, не тормози!

На Андриане распростерся бело-салатовый камзол, сшитый в талию и длиной чуть ниже колен. На ногах появились сапоги из пахучей белой кожи.

– В восемнадцатый век сгонял? – кольнул Феликс с ядовито-сладкой усмешкой.

– Ты себя видел? На папу римского похож.

«Да, – подумал Феликс, – выгляжу странновато. Осталось надеть крест, шапочку и дать Андриану анафемский пинок под зад».

– Видимо, ты подумал об одежде, но не о чём-то конкретном. Вот и появилось то, в чем щеголял здесь последний раз, – пожал плечами Глэм.

– В платье? – засмеялся Андриан.

Феликс посмотрел на него и нахохлился, гордо вздернув подбородок.

– Это мантия, дебил. Как мне это сменить?

Гламентил устало цокнул языком, приблизился и проделал те же махинации с Феликсом.

Единственное пафосное, что Феликс смог вообразить – черный фрак с длинными развевающимися полами сзади.

– Монокль на глаз забыл, – осклабился Андриан.

Феликсу захотелось вписать парню кулаком под челюсть, но он лишь отсалютовал двумя пальцами ото лба и благодарно кивнул Глэму.

«Очнись ты уже, – мысленно укорил он себя. – Не двадцать лет. Веду себя, как подросток! Ладно, этот еще дурачок, а со мной то что? – Он снова осмотрел свою одежду. – Подумать только, фрак? А чего брюки не спустил? Померился бы с Андрианом размерами причиндалов. И когда я успел так отупеть?»

– Я думал, что души бесплотны, – протянул Андриан с озадаченными нотками в голосе. – Зачем тогда перерождаться, если в Обители и так получишь тело? Если души будут оставаться здесь, то не смогут грешить и развращаться, не так ли?

– А если людей убивать при рождении, количество преступлений значительно сократится. Изумительная логика, – фыркнул Феликс.

– Это тело не совсем обычное, – отмахнулся Гламентил. – Души, которые еще не стали дэ?вами, или в простонародье – высшими, не могут материализоваться сами, поэтому здесь, в цитадели, вам создают временное тело. В Обители все должны быть во плоти, вот нас и обрамляют в эту удушку.

Андриан ошарашенно захлопал глазами:

– Зачем?

– Ну… во-первых, манры не могут влиять на материю. А как вы будете жить на планетах Обители, если ничего не можете потрогать? Так что вам создают тело. Хотя строение органов внутри иное, такое, чтобы долгое время не нуждаться в пище и сне. Во-вторых… если захулиганите, асуры-стражи вас угомонят.

– Как? – воскликнул Феликс.

– Прирежут. Захватят душу и отправят в карцер.

Бесконечные зеркала – растворились.

Между пальцев проскользнули струи теплого воздуха. Феликс посмотрел под ноги. Стопы утонули в мягкой прохладной поверхности, вроде плотных облаков. Заблагоухало лесной малиной.

Оглянувшись, он увидел три белые пирамиды – Феликс находился в центре образованного ими треугольника. Вершины сияли золотом, горя так ярко, словно неустанно блистающая молния, вступившая в войну с тьмой, заволакивающей землю.

Он присмотрелся к световым столбам, что с едва уловимым гудением взмывали из темечка пирамид и скрывались в звездном небе. Столбы безостановочно вспыхивали – из них вылетали яркие световые шары. Нескончаемо. Ритмично. Глаза защипало от взблесков, будто Феликс над сваркой стоял.

Шары трансформировались в души людей. Феликс прищурился и понял, что поодаль есть и другие пирамиды.

Глэм до хруста костей обхватил обоих мужчин за плечи.

– Поторопимся. – Зеленые глаза волнительно затеплились огнями. Блондина явно разъедала тревога.

Феликс кивнул и быстрым шагом направился следом. Ноги зашлепали по водянистой поверхности, словно по лужам: под ступнями мягкая жидкость хлюпала и расплывалась. Влажная… Слегка липла к ногам.

Андриан шаркал позади. Он раззявил рот и так усердно втягивал воздух, что, казалось, сейчас засосёт и всех вокруг.

Вниз уходили широкие серебристые лестницы. Феликс увидел каменные руки высотой в тридцать футов – две ладони смыкались в молитве, а за ними платформа обрывалась, и воздух буравила дребезжащая червоточина.

Над головой вдруг пролизнул резкий порыв прохладного ветра, закрутив подолы фрака и длинного черного плаща Гламентила.

Феликс рассмотрел человека в облегающей синей одежде, с двумя темными крыльями, который пролетел и исчез за полом платформы. Глэм прижал голову к плечам и прикрыл лицо воротником.

– Вот вам и асуры-стражи… – слегка задергавшись, зароптал блондин. – Старайтесь не смотреть, а то привяжутся, узнают, что вы еще живы и надают мне плашмя мечом по затылку. В лучшем случае.

Свист воздуха.

Гламентил снова подпрыгнул, пряча лицо от пролетающего стража. Затем кивнул в сторону червоточины.

– Каждый разрыв переправляет к необходимому дистрикту, – пояснил Глэм, любуясь недоумевающими лицами.

Он походил на старшего брата, показывающего кузену школу, в которой уже отучился. И Феликсу стало дурно. Он вспомнил о Марке. Брат создавал вид заботы, чтобы потом упрекать за любое неповиновение и оправдывать свои мерзкие поступки словами: «я для тебя стараюсь, неблагодарный сучонок». Марк искал любой повод для выплеска собственной жестокости. Каждый находит способ получать наслаждение. Шопинг, алкоголь, экстрим, секс… Брат обрел наслаждение в унижении других.

– И много здесь дистриктов? И что за ерунда внизу крутится? – затараторил Андриан. Он медленно плелся следом, стараясь не упустить из виду ни одной детали. Иногда удивленно присвистывал.

– Сейчас мы в цитадели. Здесь происходит материализация душ. – Гламентил указал пальцем вниз. Далеко под ними громыхал огненный, массивный шар сверхнагретой плазмы. – А эта «ерунда» – энергетическое ядро, питающее Обитель. Оно гравитацией держит планеты вокруг. Ближе всего к ядру – три основные планеты. На одной находятся чертоги просвещения и редут восстановления, на второй – Шпиль Трибунала и пирамида сверхсознания, на третьей – святилище и плато зарождений. В самом захолустье – карцер падших душ. А за ними долина неподвижных планет.

– И какие у них функции? – Феликс всматривался в полыхающий шар.

От жара ступни окутывало тепло, но ядерную силу явно сдерживало некое незримое поле вокруг платформ. Любое тело бы расплавилось и растеклось под натиском такой энергии.

– Это вас не касается. Я перечислил названия на всякий случай. Если кто-то пристанет с вопросами, то скажете, что вы только вышли из редута, ясно? На остальные вопросы мычите, мямлите, но главное – не отвечайте!

Минуя лестницу, Глэм подвел их к червоточине.

Она тоже была похожа на хрустальный шар, как созданная Гламентилом, но больше в размерах и разверзалась рядом с платформой, словно водоворот в океане.

Прыгать туда, что ли?

В пахнущем хлором и жжеными спичками водовороте вихрилось изображение трех статуй с шестью крыльями. Гулял звук, напоминающий тихий плеск волн о весла.