Душа без признаков жизни

Стас услышал отчетливый стук наручных часов. Они всегда такие громкие? Раньше спать не мешали, а сейчас стучат барабанной дробью по лбу. Скрипя зубами, Стас сдернул часы с руки и бросил в сторону окна. Раздался звон стекла. Стас перевернулся на другой бок и снова накрыл голову подушкой.

Куда Андриан отправился? Его квартира пуста, машина осталась здесь. Мог ли он уехать из города?

Вряд ли. В городе осталась его мать. Он бы не бросил ее. Матери друга Стас, само собой, позвонил. Люси спокойно подняла трубку и слишком искренне удивилась, узнав, что Андриан не с ним. Значит, не в курсе ситуации. Друг не сбега?л, ничего не продумывал – Стас в этом уверен.

Здесь что-то не так…

Он сел и глубокомысленно запустил руку в распущенные черные волосы. После чего внезапно осознал: есть только одно место, куда его паршивый друг мог отправиться, надеясь побыть в одиночестве. Но Андриан не учел важный факт – лучше Стаса его никто не знает.

Сбив по пути настольную лампу, Стас вихрем вылетел из комнаты. Грохот сопроводил его шибкий спуск по лестнице.

– Ключи от твоей машины! – рявкнул Стас Алану, одному из наиболее верных приятелей.

Ерунда! Теперь я верным и свой болт не назову.

– Но… Я, вообще-то, уезжать собрался.

– Живо, черт тебя выпори! – прорычал Стас прямо в его лицо, схватив руками за голову.

Алан переглянулся с Яковом и, торопливо достав ключи из кармана, вручил их разъяренному Стасу.

– Может, нам поехать с тобой? – уточнил Яков вслед.

«Хорошо, что ему не наплевать: разобьюсь я по пьяни или нет, – решил Стас. – Надо присмотреться к этим двоим получше».

Пока Стас в безумном ликовании мчался по автомагистрали на встречу с бывшим другом, утренний воздух бодрил и пробуждал все клетки изнуренного тела, врывался в раскрытые окна лексуса густыми свежими потоками. Мимо мелькали загородные дома, заправки, автомобили, дорожные знаки. Стас выжимал педаль в пол.

Место встречи стремительно приближалось, и живот скручивало в узел.

***

Оставив автомобиль на трассе, Стас зашагал по тропинке, ведущей к озеру.

Там, поодаль от воды, вечным стражем стоит необычный двуствольный, раскидистый клен, увешанный желтыми и коричневыми листьями. Любимое дерево Андриана. Оно стало на пару дюймов выше, чем год назад. Последний раз Стас был на озере весной, вдыхая кисловато-медовый запах цветов.

А вот друг ездил сюда каждую неделю – он питал странную нежность к этой груде травы и необъяснимую тягу к озеру.

Под ногами раздавался треск засохших листьев. Легкий осенний ветерок растрепывал волосы и пах утренней росой. У деревянного помоста Стас остановился и улыбнулся, гордо задрав нос.

Ну и кто здесь никчемный?!

Андриан одиноко стоял над гладью озера, чиркая спички.

Стас прекрасно помнил этот странный способ, которым пользуется Андриан, чтобы успокоиться. Вот и сейчас он отчуждённо стоял у глади воды, поджигая одну спичку за другой. Опустошенные зеленые глаза наблюдали, как резко вспыхивает и медленно гаснет пламя. Друг делал так все годы, что Стас его знал.

Андриан, не оборачиваясь, подал голос. Стас уловил нервную дрожь в тоне.

– Дан Вильфанд в ярости?

– Пахан тактично объяснил мне, что я ленивый слюнтяй. А вот ты – мразь. Сколько дури ты принял, чтобы вытворить такой беспросветный звездец?

– Я не прикасался к ней.

– Еще и лживая мразь!

Рассекая воздух, кулак вонзился в челюсть Андриана. Стас, не желая слушать оправданий, бросился на друга, словно разъяренная собака.

Они сцепились. Андриан слабо сопротивлялся – почти не отбивался от ударов, – хотя в физической силе парни равны.

Для Стаса это не имело значения.

Он повалил Андриана на землю. Впечатал затылком в прибрежную грязь. Придавил своим весом и мутузил по чём ни попадя. Бил яростно. Жестко. Нещадно. Вкладывал в каждый удар всю мощь разъяренных чувств, рожденных предательством.

Андриан закрывался руками, но несколько раз дал Стасу кулаком по носу и губе.

Стас ничего не чувствовал. Продолжал наносить удары. Жаркий пыл, заполняющий легкие, постепенно высвобождался.

Вскоре – Стас выдохся.

Глянул на разбитое лицо Андриана, стер рукавом кровь со рта и упал рядом. Челюсть пульсировала болью от полученных ударов.

Они оба молча лежали на траве. Стас прислушивался к тяжелому прерывистому дыханию друга.

Никто не хотел говорить первым.

– Сволочь ты, – прошептал Стас, ощущая пекло в глазах, а вместо слюны какую-то жгучую субстанцию.

Андриан не ответил, но, опираясь руками о землю, поднялся на колени. Из тонкого носа ручьем текла кровь. Зеленая рубашка стала бордовой в районе груди.

Стас лежал на спине не в силах пошевелиться – слушал, как свистит ветер, как шушукаются листья, как вдалеке поют птицы, и как Андриан хлюпает разбитым, окровавленным носом.

Наконец он заставил себя подняться на ноги. Выплюнул скопившийся во рту соленый сгусток. На воде остался багрово-красный развод. Кажется, миновала целая эпоха, прежде чем Андриан, проглатывая буквы, хрипло выговорил:

– Я отдам тебе всё, что смогу, всё, что у меня есть. Сдохну бомжом, если понадобится, – промычал он, и, пошатываясь, сделал шаг в сторону Стаса. – Но…

Стас толкнул его в плечо, заехал коленом под ребра и пнул в сторону озера. Раздался всплеск. Андриан потерял равновесие и упал в воду.

– Разумеется, я всё заберу у тебя, Андри! Я верил тебе, когда вокруг твердили, что я идиот. И за доверие ты отплатил мне предательством! Ты мой должник по гроб жизни. И клянусь, ты вдоволь отгребёшь за то, как со мной поступил!

Андриан попытался что-то крикнуть вслед, но Стас не обернулся. В воплях бывшего друга он расслышал только собственное имя. Остальные слова разлетелись брызгами в воздухе, недостойными преподнести правду.

Глава 9. Феликс

По возвращении в цитадель Обители всем

душам наносится татуировка с символом касты.

При потере руки – татуировка появится на другой