Поцелуй дракона

– Почему ты помогаешь мне? – спросил Матиас. – Ведь, судя по тому, что я слышал, люди наверняка не добры к вам.

Лицо Аннет стало прохладным, и она вернула взгляд на Матиаса.

– Мне перестать? – спросила она.

– Нет, нет, – ответил Матиас. – Просто… интересно.

Аннет ничего не сказала. Она вынула банку из сумки и, приподняв, показала её Матиасу. Внутри был бирюзовый цветок: пышный, с округлыми лепестками, в серёдке торчал пучок белых стебельков, а на их кончиках светились ледяным голубым шарики, как бусинки. Матиас смотрел как заворожённый на необычный цветок.

– Что это? – спросил он.

Аннет опустила банку, и он смог увидеть её лицо, но она смотрела не на него, а в сторону; и в ней была скованность, неуверенность.

– Это…, – ответила Аннет, – …цветок. Ди?лихер. Он особенный. С магией. В нём.

Передвигаясь на двух лапах, а верхние свесив, Фива прошагала к здоровому боку Матиаса, при этом виляя хвостом и округлым животиком, словно у детёныша. Навалившись на бок, Фива с беспокойством, интересом и виной, на этот раз с настоящей, посмотрела на рану и кровь.

Аннет вернула взгляд на лицо Матиаса, но говоря о магии, она постоянно отводила взгляд в сторону, а пальцы то теснее сжимали банку с цветком, то немного расслаблялись.

– Я не умею исцелять. Не как… другие. Некоторые. И этот… навык в наши дни довольно редок. И… Да и как обходиться с ранами я особо не знаю. Без магии, я имею в виду.

– Ну, не знаю, – сказал Матиас. Он взглянул на ровный, но расходящийся, шов своей раны, пропитанный кровью. – Заштопала ты меня вполне хорошо. А я знаю о чём говорю, я умею шить.

Аннет взглянула на него и бегло улыбнулась.

– Спасибо, – сказала она и опустила взгляд на банку. – Но у меня мало в этом опыта. Ведь у драконов высокая регенерация. – Пальцы сжали банку. – У них, – она кивнула на Фиву, и дальше на Юго. – Когда они получают раны. Если получают… В общем, – Аннет вернула взгляд на Матиаса. А он поморщился от любопытной, встревоженной Фивы, когда её лапы с коготками приблизились ближе к ране. Аннет мягко, но настойчиво отодвинула Фиву от раны. – Я принесла дилихер для тебя, – сказала она и показала банку с цветком.

– Принесла? – спросил Матиас.

«Для меня?», – подумал он.

Аннет кивнула.

– Из гор, – ответила она. – Дилихеры любят холод. Я их выращиваю, там. – Аннет открыла банку и вынула дилихер. – Как я сказала, я не умею исцелять, но кое-что я всё-таки умею.

Она держала дилихер в руках, смотрела на Матиаса и медлила. Он понял, что она хочет помочь, но сомневается, что должна ли делать это при помощи магии, которая обычно пугает людей. И он не знал, как разбить это недоверие.

– Прости, – сказал Матиас, – что вот так свалился на тебя. Ты не должна была меня спасать, особенно учитывая отношения между нашими народами. Или скорее их отсутствие. – Он вздохнул. – Наверное, для тебя было бы лучше, если бы ты меня там оставила.

– Вовсе нет, – сказала Аннет. Её лицо было нечитаемым, туманным, но доброжелательным; и такими же были глаза. – Я не жалею, что спасла тебя. Да и…, – она мимолётно, как ветерок, улыбнулась, – … я не думаю, что я смогла бы… не спасти.

Матиас улыбнулся, и они смотрели в глаза друг другу с несколько секунд. Потом Аннет вернула внимание на рану, на которую норовила взглянуть Фива – вставая на задние лапы и при этом стараясь не касаться руки и здорового бока Матиаса. Аннет взглянула на неё мягко-строгим взглядом – и та плюхнулась на попу.

Аннет придвинулась ближе к Матиасу. Её коленки коснулись его бока – и внутри Матиаса задрожал ураган эмоций.

Аннет, смотря на рану, наклонилась и поднесла дилихер ближе к ране.

– Это…, – сказала Аннет и мельком взглянула на Матиаса. – Ты только не бойся, и не дёргайся. Лежи смирно. Это может быть неприятно, но не больно и не опасно.

– Хорошо, – сказал Матиас так, что Аннет немного расслабилась.

Аннет помедлила, но всё же решилась. Она, смотря на ледяные, светящиеся шарики на кончиках белых стебельков, сосредоточилась.

Для Матиаса даже её сосредоточенность, выраженная в тонких линиях наморщенного лба, в сдвинутых светлых бровях, чуть поджатых губах, и едва видимом, как призрак, наморщенном носе, – выглядела очаровательно; и он не сдержал улыбки, едва ли осознавал что улыбался, а его физическая боль ощущалась далёкой.

Аннет сделала глубокий, плавный вдох – и в ладонях появилась зелёная энергия. Завихрения с нежностью, произвольностью, словно играя, обвивали запястья и пальцы; отходили в стороны и забавлялись с пространством.

Матиас смотрел на магию с восторгом, а внутри копошилась непроизвольная тревога от незнания и навязанных опасений, но страха не было.

Дилихер засиял бирюзовым холодом, листочки зашевелились, стебельки в серединке заколосились, а шарики на них засияли льдом. Одно из зелёных завихрений осторожно убрало нить из раны, но Матиас всё равно поморщился. Рана полностью раскрылась, полилось больше крови. Зелёные завихрения магии обвили стебельки и, став их частью, сорвали шарики со стебельков – опустили к ране замершего Матиаса, те вошли в её глубь, и он почувствовал щекотливый холод, который проникал в глубины раны.

Аннет не сводила глаз с раны. Матиас почувствовал обещанный дискомфорт неприятных ощущений – словно покалывали маленькие острые снежинки; рана стала жарче, зачесалась, и было странное ощущение, будто рана, начиная из её глубин, склеивалась и сшивалась холодом. Вдохи Матиаса стали короче и чаще, и он старался не шевелиться.

Рана закрылась и зажила, не оставив и шрама, который должен был бы остаться, если бы тело занялось восстановлением самостоятельно. Холодок рассеялся и в бок возвращалось тепло.

Аннет выдохнула, а плечи потеряли напряжённость; она, вытерев бинтами кровь, отбросила их в сторону и поднялась.

– Всё хорошо, – сказала она.

– Правда? – спросил Матиас и привстал. Он осмотрел бок, где меньше минуты назад была рана: кровоточащая, жаркая, пульсирующая. Но теперь остались только следы крови, как разводы, на неповреждённом боку. – Невероятно!

Матиас, не веря, вскочил на ноги – осматривал и ощупывал бок с восторгом в глазах и на лице. Отступив, Аннет наблюдала за ним с интересом. А он, показывая бок, обратился к Фиве:

– Ты это видела?! – Фива кивнула несколько раз. Юго на расстоянии, точно скала в форме дракона, смотрел на громкого гостя с недовольством и раздражением. – Я, конечно… Но я не думал, что оно и в самом деле сработает! Но оно… Посмотри! – И Матиас снова указал на отсутствие раны. Фива, находя его реакцию и бурные эмоции любопытным и будоражащим, снова несколько раз кивнула.

Аннет смотрела на них, в особенности на него, с доброй усмешкой. Аннет никогда не думала, что сможет смотреть на человека без магии так как смотрит сейчас; сможет находиться рядом без надобности защищаться и убегать; что не надо защищать от него Фиву; не надо успокаивать злобу Юго и напоминать ему о том, что, если даже доброта не исходит от людей без магии, не значит, что и мы тоже должны быть полны гневом.

Фива забралась на Матиаса и ловко запрыгнула на плечо. И Аннет с удивлением поняла, что не боится за её безопасность, хотя лёгкое волнение всё же присутствовало. Аннет с улыбкой, покачала головой; вынула платок и флягу, и, смочив его водой, кинула в Матиаса. Тот заметил, что что-то летит, поймал и удивился.

– Оботрись, – сказала Аннет. – И прикройся, а то замёрзнешь и простудишься.

Охваченный восторгом от магии и чуда, Матиас на несколько секунд непростительно забыл об Аннет и перевёл на неё взгляд. Она положила потемневший безжизненный дилихер в банку, её убрала в сумку, а сумку повесила на себя.

Обтирая бок, Матиас спросил:

– Как долго я был в отключке? – Он взглянул в сторону гор. – Ведь ещё зима?

Аннет перевела на него взгляд и усмехнулась.

– Да, зима, – ответила она. – Ты проспал остаток ночи и всё утро, сейчас полдень.

– Но…, – не понимал Матиас. Он закончил вытирать бок и оглядел тёмную зелень долины.

– А, – произнесла Аннет. – Мы в геотермальной зоне, долине.

– Оу, – произнёс Матиас. Он заправил рубаху и опустил шерстяную тунику. – Я, кажется, слышал о таких местах. Когда-то, от кого-то, и говорилось об этом не мне. Но неужели это всё природа? – Он снова осмотрелся как в первый раз. – Или это благодаря магии?

Аннет задумалась на пару секунд, а потом вскинула плечами.