Бездушный принц

– Это действительно твои друзья? – спрашиваю я. – Ей стоило завести одну из этих маленьких карманных собачек. Джофф довольно громоздкий аксессуар…

– Повзрослей, – говорит Кэллам, с отвращением качая головой. – Хантли организовали значительный сбор средств для моей кампании в том году. Я знаю Кристину с начальной школы.

– Знаешь ее? – повторяю я. – Или трахаешь? Если ты до сих пор этого не сделал, стоит поторопиться, пока она не начала прилюдно тереться о твою ногу.

– Боже мой, – говорит Кэллам, складывая пальцы на переносице. – Поверить не могу. Я женюсь на ребенке. И не на обычном ребенке, а на дьявольском отродье типа Чаки или детей кукурузы…

Я пытаюсь отдернуть руку, но хватка у него тверже стали. Чтобы освободиться, мне придется устроить настоящую сцену, а я пока не готова послать все к чертям.

Так что вместо этого я подзываю ближайшего официанта и беру с его подноса шампанское. Затем я делаю глоток и тихо и спокойно говорю Кэлламу:

– Если ты не отпустишь меня, я выплесну свой напиток тебе в лицо.

Он отпускает меня, от гнева его лицо становится еще бледнее.

Мой жених наклоняется к моему лицу и произносит:

– Думаешь, только ты можешь ставить мне палки в колеса? Не забывай, что ты будешь жить в моем доме. Я могу превратить твою жизнь в кошмар наяву – с утра и до тех пор, пока я не позволю тебе лечь спать. Не думаю, что ты захочешь начинать эту войну.

У меня руки чешутся плеснуть шампанским прямо ему в лицо, чтобы показать, что именно я об этом думаю.

Но мне удается сдержать себя. С трудом.

Я ограничиваюсь тем, что улыбаюсь ему и говорю:

– Посреди хаоса есть еще и возможность.

Кэллам смотрит на меня с непониманием.

– Что… что ты несешь? Хочешь сказать, что попытаешься извлечь пользу из происходящего?

– Конечно, – отвечаю я. – А что еще мне остается?

На самом деле, это цитата из «Искусства войны». Вот еще одна моя любимая:

«Пусть ваши планы пребывают во тьме, непроницаемые, словно ночь, чтобы, когда вы начали действовать, они обрушились подобно молнии».

Кэллам

После этой первой своей выходки Аида успокаивается и начинает вести себя прилично. Во всяком случае, старается. Она изображает улыбку и общается достаточно вежливо с потоком гостей, желающих нас поздравить.

Охренеть как неловко объяснять друзьям и родным, что я собираюсь жениться на девушке, которую они не только раньше не встречали, но о которой даже не слышали. Снова и снова я говорю: «Мы все держали в секрете. Казалось романтичным, что об этом знали лишь мы двое. Но сил ждать больше нет, и мы хотим пожениться».

Я замечаю, что некоторые бросают взгляд на живот Аиды, чтобы удостовериться, нет ли определенной причины для спешки.

Впрочем, Аида сводит все слухи на нет, активно налегая на шампанское. Когда она тянется за очередным бокалом, я выхватываю напиток у нее из рук и выпиваю его сам.

– Тебе уже хватит, – говорю я.

– Сама решу, когда мне хватит, – упрямо отвечает она. – Чтобы меня напоить, потребуется нечто большее, чем несколько бокалов гламурного имбирного эля.

Но она уже гораздо менее уверенно держится на своих шпильках, не говоря уж о том, что она изначально не особо хорошо ходила на каблуках.

Я рад, что моя невеста сегодня в платье, хотя ее наряд смотрится дешево и крикливо. Что не так с этими итальяшками? У них что, нет денег на нормальную одежду? Ее братья выглядят как отпетые бандиты. Один в гребаной футболке и джинсах, другой вырядился как Джеймс Дин[29 - Джеймс Дин – американский киноактер и икона стиля 1950-х гг., чья жизнь трагически оборвалась в возрасте 24 лет. В культуре того времени олицетворял собой юношеское разочарование и социальное отчуждение, что нашло выражение и в стиле его одежды – джинсы, белая футболка и куртка либо рубашка поверх.]. Данте с такой осторожностью ходит по залу, как будто здесь вот-вот взорвется бомба, а Неро болтает с барменшей, словно собирается подняться с ней наверх. Может, этот мелкий говнюк так и поступит – я почти уверен, что он трахнул Нору Олбрайт в моем доме.

Что ж, хоть Энзо Галло одет соответствующе и ведет себя подобающе обстановке. Похоже, у нас с ним здесь много общих знакомых. Не нуворишей[30 - Нувориш – быстро разбогатевший, чаще – нечестным путем, человек родом из низших сословий.], а тех, кто родом из старого Чикаго. Я вижу, с каким уважением они пожимают ему руку. Возможно, отец все же был прав насчет преимуществ этого союза.

Мои родители подходят нас проведать, с ними идет и Мадлен Брек. Мадлен – темнокожая женщина под семьдесят с коротко стриженными седыми волосами, в простом костюме и удобной обуви. У нее спокойное и умное лицо. Будь вы наивны, то подумали бы, что она типичная дружелюбная бабуля. На самом деле Мадлен Брек – одна из самых влиятельных дам в Чикаго.

Являясь председателем Совета уполномоченных округа Кук штата Иллинойс, она контролирует финансовые потоки крупных проектов, финансируемых государством, – от парков до инфраструктуры, а также имеет непоколебимую власть над либеральными демократами Чикаго.