Цербер

Ближе к концу вечера я расслабилась. Тимур ослабил хватку на моей талии и даже позволил выпить бокал шампанского, который здорово успокоил меня и позволил потерять бдительность. Я поняла свою ошибку только тогда, когда мы с Тимуром закрыли дверь за последними гостями.

Он грубо схватил меня за руку и потащил за собой. Втянул в кабинет и толкнул на диван, так что мне пришлось буквально распластаться на нем.

– Что за цирк ты устроила? – рыкнул на меня. – Что это за блядский наряд, Аня? – обвинял меня в том, что оделась так, как он меня видел. Видимо, шампанское подействовало слишком сильно, потому что я не ощущала страха, только странное возбуждение и желание противостоять ему.

– Ты же хотел шлюху? Так вот, – села на диване и обвела себя руками, – получи!

Он отшатнулся, сложил руки на груди и посмотрел на меня как на букашку, будто меня не существует или я вовсе неважна.

– Со мной не играют, девочка. Никто. Никогда. И ни за что, – после этих слов, брошенных мне в лицо, он достал из кармана телефон и бросил в трубку всего пару слов: – Парней собери.

Я застыла. Не знаю, что именно так устрашило и напрягло в его словах, но почему-то предполагала, что парни будут собраны по мою душу.

– Быть будешь? – слабо выдохнула, хотя хотела создавать видимость сопротивления. – Прикажешь своим псам избить меня? – я хотела знать, что он задумал. Мне нужно понимать, что меня ожидает, но мужчина лишь покачал головой, а затем выдал:

– Нет, девочка. Я не из тех, кто наказывает женщину избиением, – он усмехнулся. – Но ты ведь хочешь быть шлюхой, правда? Вон и наряд соответствующий подобрала, и точно не один. Вот и оправдаешь свое звание и внешний вид. Ублажишь моих парней.

– К-к-а-а-к? – спросила, едва дыша.

Я примерно предполагала, что должна буду делать, но все же задала вопрос, не выдержала, не смогла оставаться безучастной.

– В позах, Аня. Покажешь, на что способна, но учти, что парни любят пожестче и не будут церемониться.

В дверь постучали, и я дернулась в сторону, забилась в противоположный угол дивана и столкнулась взглядом с тремя мужчинами, вошедшими в кабинет после разрешения Четина. Цербер кивнул на меня, а затем бросил уже в мою сторону:

– Приятно провести время.

– Тимур, – закричала, когда он двинулся к выходу. – Пожалуйста.

На мгновение мне показалось, что он остановится. Отменит то, что задумал и заберет меня, но он даже не замедлил шаг, на его лице не дрогнул ни единый мускул, и он даже не повернулся в мою сторону, молча выходя за дверь. До этого я не знала слова страх, не понимала, как он выглядит, но глядя на трех бугаев, который надвигались на меня, готова была упасть в обморок и забыться.

Под грязные словечки и ухмылки мужчины двинулись ко мне. Я не стала кричать или отбиваться, просто отодвинулась подальше, но меня тут же схватили за лодыжки и потянули на край кровати. Я зажмурилась и услышала треск ткани, почувствовала чужие руки на своем теле, а потом… ко мне донесся подозрительный хруст и удары.

Распахнула глаза и в ужасе уставилась на Тимура, избивавшего одного из мужчин. Двое других уже лежали на полу без сознания. Я только вскрикнула, когда на пол упал третий мужчина и вжалась в мягкий диван, когда Тимур повернулся ко мне.

В его взгляде читалась такая ярость, что я уже не считала тех троих парней реальной угрозой. Вот же она, передо мной, смотрит на меня диким взглядом и не дает даже пошевелиться. Я до сих пор не понимала в чем настолько провинилась? В том, что купила шлюшскую одежду? Так он ведь сам указал мне мое место, сам сказал, что хочет видеть меня личной шлюхой, а потом… позвал на какой-то непонятный вечер.

Я опасливо поглядывала на мужчину, который стоял посреди комнаты между телами тех, кому сам же и отдал приказ. Его широкая грудь вздымалась при каждом дыхании, руки крепко сжаты в кулаки, а поза так и веет агрессией.

– Тимур, – позвала, потому что не могла смотреть на это все.

Страх заполнил каждую клеточку моего тела, пробрался под кожу и прочно поселился внутри. На глаза навернулись слезы, которых не было с самого начала. Сейчас я просто хотела плакать и жалеть себя, а еще попытаться понять мужчину, который стоял напротив меня. Я не знала, что с ним творится, почему он такой, почему так поступает со мной и что такого я сделала.

– Подойди, – скорее выдохнул, чем сказал.

Это был не приказ и не утверждение, скорее, просьба раненного зверя, которую я просто не смогла проигнорировать.

Медленно встала с дивана и неровной походкой направилась к мужчине. Подошла почти вплотную. Он не делал никаких движений, не пытался меня обнять или притянуть к себе, наброситься с поцелуями или как-то сделать больно. Просто смотрел так, что внутри все скручивалось в тугую пружину.

Я не знаю, что двигало мной в ту минуту, но я просто коснулась рукой его груди и вздрогнула, когда он дернулся, будто это не рука, а кусок раскаленного железа. Мы оба замерли как перед бурей, а после я увела руку за его спину и прижалась к нему всем телом, склоняя голову ему на плечо.

Почувствовала его крепкую руку на своей спине, то, как он притянул меня ближе. Я не знаю, что случилось, но я просто перестала ненавидеть его, прекратила злиться. Сейчас он, несмотря на напряжение, успокаивал меня. В его объятиях я нашла ту защиту и опору, которой у меня никогда в жизни не было. И пусть он сам приказал сделать это со мной, он сам же и прекратил.

Я не знаю, сколько мы так простояли, но Тимур отстранил меня от себя, посмотрел уже привычным циничным и спокойным взглядом и произнес:

– Иди к себе.

– Тимур, – позвала я, но он будто меня не слышал.

– Иди, сказал. Тебя никто не тронет, – он подтолкнул меня к выходу, и у меня не оставалось выбора.

Я вышла за дверь, но не удержалась и обернулась, глядя на мужчину, который с силой сцепил челюсти и сжал кулаки. Я не хотела уходить отсюда. Из кабинета, где за несколько минут произошло больше, чем за все время. Из комнаты, где в моем сердце впервые поселилось сомнение в том, что Цербер просто животное, тот, кому чужды человеческие эмоции. Я не могла в это верить, да и не хотела. Не после той боли, которую прочитала в его взгляде, не после того, как он отчаянно прижимал меня к себе, ища утешения.

Я ушла в свою комнату, стащила платье, ставшее настолько отвратительным и ужасным, что мне тут же захотелось его сжечь. Жаль, не было камина, а разжигать костер посреди комнаты было не лучшей идеей. Я бесцельно бродила по комнате, а через полчаса в дверь постучали.

– Анна, простите за беспокойство, Тимур Эмирович просил узнать не голодны ли вы? – Зеки, как всегда, учтив и вежлив.

Его характер да Церберу, цены бы ему не было.

– Я бы хотела увидеться с Тимуром Эмировичем, – решительно произнесла, понимая, что дальше так продолжаться не может. Нам нужно поговорить, потому что однажды он навредит мне… или себе.

– Простите, это невозможно. Несколько недель его не будет дома.

– В смысле?

– Он улетает через несколько минут. Вот, просил вам передать, – Зеки протянул небольшую бархатную коробочку. – Вы точно не голодны?

– Нет, – взяла коробочку в руки и сделала последнюю попытку. – Мне очень нужно поговорить с Тимуром, Зеки.

– Увы, – мужчина лишь развел руками. – Он не принимает никого и ни с кем не хочет разговаривать.

– Но мне нужно! – возразила я.

– Простите, но… – мужчина медленно попятился на выход и скрылся за дверью, щелкая замком.

Дрожащими руками открыла небольшую бархатную коробочку и увидела небольшую золотую подвеску в виде сердечка, усыпанного голубыми камнями. Там же я нашла небольшой клочок бумаги, на котором размашистым почерком было написано:

“Извинения за случившееся. Я улетаю, Зеки остается в твоем полном распоряжении”.

Смотрела на золотой кулон и записку, а внутри все закручивалось и сжималось. Хотелось обычного разговора, банального объяснения тому, что произошло, почему он вернулся, почему так поступил и, наконец, почему внутри него столько боли. Я хотела пояснений, а не дорогих побрякушек.

Глава 20. Тимур

Тимур сидел в кабинете с бокалом выдержанного виски и пытался понять, что с ним случилось, почему из жесткого диктатора, из Цербера, который с легкостью перегрызал глотки другим, он превратился в одержимого одной женщиной. Обычной, заурядной, не моделью или красавицей.

Тимура пугало то, что из-за нее он с такой легкостью и без сожаления уложил лучших парней. А потом уволил. Швырнул документы и сказал убираться подальше. Что-то с ним определенно происходило. И пока Тимуру было сложно понять, что именно. Где, в каком месте, произошел сбой настолько, что ему стало плевать на своих людей. И все из-за бабы, из-за обычной женщины.

– Зеки, – крикнул своему верному и преданному помощнику, который, кажется, дежурил у его двери круглые сутки.