Zagadka

«Несколько полных лун мы жили мирно, даже отпраздновали Беньесмен – завершение сбора урожая зерна. Священный праздник! Мужчины устраивали соревнования по борьбе, а женщины благодарили богов за щедрость земли и неба. Как положено, оставив для покровителей чашу, наполненную молоком и медом.

Это единственный день в году, когда менсеи всех царств разрешали нарушать границы, поэтому ночью мы отправлялись на юг острова, чтобы на рассвете поклониться черноликой деве с младенцем. Чудотворница способна исцелять: у меня даже спина не болит! Но радовалась я недолго, враг собрал новую армию и вскоре напал со стороны королевства Анага. Мужчины опять отправились на войну».

– Давай, вместе за них помолимся, – предложила Аманда.

– О, Всевышний Ачаман… – затянули они в унисон молитву.

В ту ночь гостья заснула мгновенно, коснувшись каменной плиты, устланной соломой, накрывшись козьей шкурой. Ее убаюкал запах молока и гордость за малочисленное отважное племя, победившее вооруженных врагов хитростью.

Когда она проснулась, старушка уже шелестела колосьями, обдирая спелые зерна и поджаривая их на костре в глиняном горшке. Положив остывшие злаки между пористыми камнями, та перетирала их в муку, сильными руками вращая жернов деревянной палкой. Аманда видела такое приспособление в учебнике по истории древнего мира в главе о каменном веке.

– Чего уставилась, не видела, как делают гофио? Лучше помогай!

Девушка неловко сунула руку в свежеприготовленную муку, насыпала несколько пригоршней в глиняную чашу, залила водой и замесила нелипкую массу. Попробовав кусочек, опешила: столь необычного вкуса в современном мире она не встречала. В хлебном мякише, наполнявшем желудок теплом, таилась сила Земли и мощь вулкана.

«Вот в чем секрет этих исполинов!»

– Поела? Неси горшки из дальнего угла.

С интересом выполняла Аманда все поручения. Ей нравилась размеренная жизнь в единении с природой. В глубине души она желала здесь остаться, чтобы в мешке из козьей шкуры вместе с бабушкой колотить сливки из отстоявшегося молока, ухаживать за животными, лепить глиняные сосуды, сеять, собирать и обжаривать пшеницу и молоть сытную муку гофио. Ее фантазии прервал грозный крик:

– Иди проверь коз! В такую погоду им лучше находиться в укрытии.

Аманда послушно вышла из пещеры. Все вокруг заволокло туманом, и рогатых не было видно. Осенний воздух, влажный и тягучий, наполнился капельками дождя, и нос при вдохе становился мокрым. Порывистый ветер разрезал густое полотно, заставляя клочки тучи разлетаться по всему острову. Лишь в эти моменты она могла что-то разглядеть. Приветственно ластилась собака, готовая потрудиться. Пес залаял, и стадо отозвалось. Осторожно ступая по мокрой траве, девушка шла на звук сквозь дымку облака. Смоченные росой камни, словно склизкие лягушки, предательски ерзали под ногами. Внезапно земля задрожала, и «пастушка» упала.

– Аманда, что с тобой? – в отражении зрачков мужа, который приводил ее в чувства, сотрясая за плечи, она увидела себя прежней.

– Голова болит…

Аманда упала в обморок.

Сквозь века

Частный врач примчался мгновенно.

– Пульс не прощупывается, давление низкое – она словно в коме. Такое состояние я видел у экстренно вернувшихся с орбиты. Говорите, она совершенно здорова? Рекомендую обследование в нашей клинике…

Алексей Петрович отрицательно покачал головой перебивая:

– Пожалуйста, доктор, мне будет спокойнее, если вы организуете уход на дому. Это же возможно? – он достал кошелек.

Врач кивнул, уже привыкнув к подобным просьбам богачей.

– Можем переоборудовать гостевую комнату под палату. Я подключу аппарат и буду приезжать ежедневно, а в течение дня за ней будет ухаживать сиделка. Только разговаривайте с ней, чтобы скорее вернуть в этот мир.

– Договорились! А теперь, извините, я должен работать.

Отводя от супруги озабоченный взгляд, он погрузился в привычное русло с телефоном в руке. Аманда не подозревала, что ее жизнь теперь зависела от электронных приборов. Бездушная техника контролировала показатели сла?бо бьющегося сердца, аппарат искусственной вентиляции легких помогал дышать, а капельница с глюкозой не давала умереть с голоду. Ворох проводов связывал с настоящим, но она находилась так далеко, насколько душа может оторваться от тела. Пасла коз, сеяла пшеницу, молола муку и чувствовала себя счастливой.

Настала жаркая пора, когда домашним животным недостаточно было лишь травы. Тогда их отводили ко дну ущелья, где вода стекала по каменным артериям острова в океан, чтобы напоить. Это обязанность мужчин, опасная работа. Не только потому, что скалистые обрывы были глубокими. Местные ловко скакали словно козы. Опасность подстерегала в виде завистников. Часто случались стычки среди пастухов, и домой возвращались не только без коз, но и с кровоточащими ранами и переломами. Животных метили, но воровство продолжалось, до тех пор пока на эту землю не посягнули завоеватели. Разрозненные племена отвлеклись от междоусобиц и стали объединяться, чтобы сражаться под предводительством вожака.

– Почему Ачаман до сих пор не уничтожил наглых захватчиков?! – негодовала Аманда. – Может, надо еще кого-то попросить?

– Каждый день молю всех богов! – досадовала старушка, продевая нить из кишок в отверстие рыбьей кости. – Прошу Ачугайо, чтобы лунный свет навсегда усыпил чужаков. Магхек, чтобы солнечные лучи испепелили их. Чтобы Мать-Чаксиракси укрыла нас от врагов, а Всевышний Ачаман послал на их головы беды мира.

Дикарка отложила шитье и с испугом прошептала:

– Я даже обращалась к злому духу Гуайоте с просьбой утянуть чужеземцев в жерло вулкана Эчейде! Но моих молитв недостаточно. Чтобы боги стали благосклонными, жрец должен совершить обряд и принести жертву.

– Убить человека?

– Нет, глупая! Достаточно козы из горной стаи, их растят специально для обрядов. Каждая семья дарит по козленку для священных нужд.

– Может, отдадим?

Аборигенка прикинула, не придется ли голодать, пожертвовав животное:

– Отведи хромого шаману в лес и скажи, что от семьи Бенкомо.

– Мы что родственники самого менсея?

– Слишком далекие. Так что в гробницу королевской семьи нам не попасть, – захохотала дикарка через кашель. – Иди. Да не задерживайся.

С посохом в руках и в компании тощего козленка Аманда отправилась в горы, где в сосновом лесу жили избранные, что могли говорить с духами и слышать самих богов. Шаманы умели читать небеса, вызывать дождь и влиять на ход событий, вычисляя, когда стоит сделать решительный шаг.

Она брела по заросшей тропе, гадая, водятся ли в этом раю хищные звери или ядовитые змеи, где ей укрыться на случай непогоды и как понять, что она пришла в священное место. Городской девчонке все было в диковинку, но внутри просыпался первобытный инстинкт. Она сможет. Она должна. Она же Андамана, в конце концов!

Переночевав в углублении скалы, путница продолжила карабкаться по мшистым камням выросшего вдруг перед ней соснового леса. Дорога будто проверяла ее перед тем, как открыть взору тропинку к шалашу предсказателя. Их называли Гуаньяменье, что переводится как «тот, кто несет послание», «пророк». Лицо, торс и руки ясновидца покрывали рисунки: символы стихий и древние знаки, а на шее красовалось ожерелье из костей. Он был босой и из одежды носил меховой отрез в виде юбки до колена и капюшон из козьей кожи, прикрывавший плечи.

– Оставь животное там, – он подал знак не приближаться.

Аманда поклонилась и подтолкнула козленка к остальным в каменный круг, похожий на загон.

– Это от семьи Бенкомо, – крикнула она в надежде, что ей уделят больше внимания.

Жрец обернулся в полголовы, и она добавила:

– Мы просим провести обряд защиты нашего народа, – голос ее был тверд, словно говорил сам вождь.

Гуаньяменье приблизился, вырастая над хрупкой девчонкой, и казалось, что в нем метра два роста.

– Когда мой дед-прорицатель предупреждал менсея, что люди внутри больших белых птиц придут из-за моря, чтобы править островом, царь не поверил, приказав повесить того на дереве. Но теперь, когда у берегов наших появились чужие, Гуаньяменье должен всех спасать?!.

«Бог во плоти» нагонял страх, но она продолжала:

– Разве это не ваша работа, Всевидящий?

Шаман сверлил Аманду взглядом, на мгновение ставшим подобным кошачьему: