Embryos

– Извини, конечно, но это моя работа.

– Понимаю, – вздохнула женщина. – Я напишу.

– И еще. – Ржевская сильно схватила ее за руку. Глаза горели тревогой. – Удали ту статью и не смей ее публиковать, – прошептала она ей на ухо.

Софья вырвала руку, догоняя Германа. Он шел быстрым шагом вдоль коридора, слегка переваливаясь линией плеч. Женщина смотрела ему в след и загадочно улыбалась.

Вечер близко; воды Невы чернеют

– Дело в том… – Софья беспокойно потерла кончик носа. – В общем, вся история с этим Г.А.Д-ом не дает мне покоя. Нет, не из-за моей работы. Я боюсь за свою жизнь, – тихо призналась женщина. – И не только за свою.

Она замолчала. Валерия посмотрела на ее потускневшее лицо и недоумевающе протянула:

– Думаешь, убийца нападет на тебя?

– Не совсем так… – мялась та. – Та жертва – друг одной девушки, моего близкого друга. Друг моего друга… но мне не друг… – Софья выдохнула, сгоняя тупую улыбочку.

– Но при чем здесь ты?

– После обстрела на площади мое лицо на рекламной афише было пробито его буквой. Огромная, зловещая «Г». Он угрожал мне, Валерия… Хотя, может, я и надумываю лишнее… – Софья нервически усмехнулась, заметив недоверчивый и даже насмешливый взгляд следователя.

Ржевская откинулась спиной на лавочку, заложив руки на груди. Следователь прокручивала в скрытом механизме какие-то свои мысли.

– С чего вдруг ему тебе угрожать?

– Я без понятия, но прошу… – Журналистка подняла на нее свой измученный взгляд. – Мне нужна защита. Я готова сотрудничать, готова помогать следствию, но… – Женщина сглотнула и шепотом произнесла: – Мне очень страшно, сама не пойму, почему. Я должна сделать хоть что-то.

– Ладно, Ярцева, – устало сказала Валерия. – Разберемся.

Две одинокие женщины сидели и смотрели на противоположный берег. Кто знает, может какой-то прохожий там – душевнобольной человек. Один из них точно, и он просто идет в потоке обычных людей.

– Слушай, – вспомнила Софья, – а кому звонил Герман?

– Точно не знаю, сказали, какому-то знакомому. Телефон не отследить.

Молчание.

***

«Да угомонись, – слышалось раздраженное дыхание мужчины. – Я все уладил, связь с самой верхушкой, как ни как. Больше к тебе не прикопаются».

– Но меня могли посадить! – крикнул Герман. – Какой смысл в вашей работе? Ну, бегаю я по съемкам с этой журналисткой и что? Вам это чем-то помогает?

«Она начинает меня напрягать, – ответил заказчик. – Эта женщина, как я понял, имеет связи с полицией. Встает вопрос: чем ты там, черт возьми, занимаешься?!»

– А что? – разгорячено шепнул тот, – что мне делать? Вы сказали: присматривай. Вот я наприсматривался до тюремной решетки!

Герман перевел дух, переходя дорогу, и зашел в какой-то переулочек. Отойдя в менее людное место, юноша продолжил дискуссию у дерева.

«Успокойся, идиот. Ох, боже… – Он замучено выдохнул. – Короче, новых бабок не получишь, пока не достанешь мне материалы дела по убийствам».

– Стойте! Но как мне…

Звонок оборвался.

– Muere, gusano![5 - «Да сдохни, червяк!» – исп.] – разозлился Герман, шибанув ладонью по березе. Парень ударился спиной о дерево, нервно подрагивая ступней. – Вляпался… ну как всегда вляпался в говно коровье…

Он спрятал мобильник и не спеша прошелся вдоль переулка. У одного подъезда возле опрокинутого мусорного бака столпилось несколько старшеклассников. Раздавались крики, маты, рыгание. Они курили, харкались и засовывали таблетки под язык. Герман заинтересовался.

– Давай, неси ее сюда, – сказал один парень другому, и тот поднял барахтающуюся кошку. – Вот сука, поцарапала меня вчера! Дрянь облезлая.

Он закусил сигарету, провел по лысой голове и приблизился к животному какой-то неандертальской походкой. Цепь на шее ударилась о железную иглу – Герман даже не понял, что это.

– Держи крепче, ну, она вырывается, Серега!

Серега зажал ее шею локтем и сдавил когтистые лапы, а парень раскрыл кошачий глаз. Кошка билась и шипела, как чертенок, пока игла не коснулась роговицы.

– Э! – заорал Герман, подбегая к ним. – Вы чо творите?!

Но глаз лопнул, и животное заговорило на страшном дьявольском языке, содрогаясь в тупых конвульсиях. Улыбка неандертальца в золотых цепях поплыла вверх.

– Урод. – Герман одернул его за шиворот и ударил кулаком в рожу. Тот повалился в рассыпанный мусор и лужу из помоев.

– Слышь, мужик. – Другой замахал руками, как веслами, изображая боксера. Третий схватил рыжего парня за плечо и впечатал лбом прямо к железный край мусорного бака.

Герман упал в сон – его заменило нечто, обладающее чудовищной силой. Нечто нечеловеческое.

9

Зеленцовы

Журналистка сидела на скамейке и черкала в блокноте в попытке все структурировать. Сейчас около пяти утра – ни души.

«Напрашивается вопрос: почему именно Антон? – Ответа не следовало. Женщина перестроилась, меняя тактику. – Ладно, кто он вообще?»

Она отложила ручку и вбила в поисковике «Антон Вакт». Высветились какие-то сведения, личная информация и страничка из «Одноклассников».

– Директор центра психического здоровья, российский врач-психиатр, автор медицинских книг и справочников; организатор тренингов по самостоятельному разбору психотравм.

«Ну и? Прочитала вслух сводки из Википедии, что дальше?»

– Да иди ты в жопу, Антон. – Софья перечеркнула его имя, вырисовывая на полях облака, всякие лица. Потом женщина снова открыла поиск. – Центр психического здоровья. Так, сотрудники.

С улыбкой пролистнув фото Крапивиной Анастасии, которая невинно лыбилась через экран, Софья открыла вкладку «Руководство», и нижняя челюсть отклеилась от верхней.

– Месяц назад сменилось руководство; в данный момент должность директора центра занимает бывший главврач – В.Ю. Куликов.

Нет, мир действительно слишком тесен. Снова. Вновь эта заноза в заднице…