Embryos

«Хватит». – Журналистка спрятала телефон в карман куртки, запрокинув ногу на ногу. Покусывая губу, она пялилась на тротуар.

Неделю спустя. На детском празднике

– С днем рождения тебя… – мелодично пропевалось вдалеке. – С днем рождения тебя… с днем рожденья, милый Миша… с днем рожденья тебя!..

Мальчик со всей силы дунул на пять свечей, и все радостно захлопали.

– Ура! – Мама обняла ребенка, вручая шарики и подарок. – Золотце мое, откроешь потом. Пошли к столу!

– А это от нас. – Анастасия протянула Мише плюшевую мышь. – Видишь, у нее золотые глазки. Мыша для Миши.

– Спасибо, тетя Тася, – пораженно проговорил малыш, проводя пальчиком по мышиному хвосту.

– Мы режем торт! – крикнула соседка, держа нож и пару блюдец.

– Ален, помочь чем?

– Насть, смотри: там салфетки лежат. – Она показала ножом на детский столик. – Виталий, пива хватит!

– Все-все. – Мужчина поднял руки с бутылкой, делая застигнутое врасплох лицо. – Извините, начальник. Больше не нарушим.

Две семьи уселись за праздничный стол, разлили шампанское и стукнулись, наконец, стеклом.

– За Мишку!

– Да, за сына моего!

Дзынь! Да здравствует Михаил! Он сегодня родился! Да здравствует!..

– М-м-м, Ален, как же тут все аппетитно… – Анастасия, не слыша никого, с жадностью набросилась на все салаты, жаркое и закуски.

– Так что там с твоим проектом? – спросил Виталий, наливая уже водки.

– Ой, я водку как-то… – запротивился Артем, скромно отодвигая рюмку.

– Да ладно! За сына моего выпьем, раз в жизни пять лет исполняется.

Он налил, а Артем смиренно вздохнул. Через минут пятнадцать все резко повеселели.

– Я, в общем, заканчиваю научную статью, – плавно пробубнил Крапивин, выпивая еще алкоголя, – скоро публикация. А потом начну новый проект, там с экспериментами. Мне Тася поможет.

– Ух, на практику? Серьезно, мужик! Метишь в университетских что ль?

– Хах, вроде того, – засмеялся Артем, снимая очки. Стекла почему-то покрылись испариной, и вся картинка помутнела.

Миша в это время сидел в своем детском уголке, разбирая подарки. Женщины же включили магнитофон посильнее.

– Я так счастлива! – кричала Анастасия, покачивая бедрами в такт музыке. Играло не пойми что; напоминало восьмидесятые.

Комнату будто занесло пеленой; стены колыхались под мощные биты, а мужчины наблюдали за своими танцовщицами.

– Миша, мамочка очень тебя лю-ю-юби-и-ит! – Алена кинулась в объятья сына, целуя его пухленькие щечки.

Артем слегка улыбнулся всей картине, подперев голову ладонью. Его щеки горели от спирта, а глаза то мутнели, то проявлялись.

– У тебя такая красивая радужка сейчас, милый. – Анастасия поцеловала мужа в губы, смачно и как-то неприлично. – Ты у меня такой сероглазый волчок! Ау-у-у! – Она завыла на люстру, представляя огромный шар на потолке луной.

– Тише, Тасенька…

– Не мешай веселиться! А то укушу!

Музыка давит на мозг, плющит. В животе штормит… Кажется, там даже кричат чайки. Вся картинка превратилась в огромный кубарь красок и звуков; танцев и выпивки… нет, это слишком плохо… нехорошо…

– Тась! Тася! Открой сейчас же!

Анастасия заперлась в туалете, блюя то ли кислотой, то ли чем-то максимально мерзким. Но ей не привыкать.

– Боже мой. – Девушка оперлась об унитаз, переводя дыхание. В дверь ломились, крича и ругаясь; ручка, кажется, сейчас оборвется. – Все нормально, Артем. Я просто переела и перепила.

«Зачем ты пьешь? Ты же беременна. Там чулавек, мать его за ногу…»

Она обошла мужа, словно незнакомого человека. Прополоскала рот под струей воды и вернулась в гостиную.

– Ух, Насть, ты… там немного… – Виталий заглотнул всю рюмку целиком и крякнул.

Анастасия пощупала жопу: платье задралось так, что было видно трусы. Сосед направлялся танцевать.

– Ты видел мои трусы? – громко спросила соседка, кладя ему руки на плечи.

– Не волнуйся, они красивые.

– Ага, с Пчелкой Майей.

Виталий засмеялся, продолжая танцевать. Алена похлопывала в ладоши и кричала им вслед, допивая бокал шампанского. Видимо, детский праздник превращается во что-то странное…

– Пап, хватит. Вы опрокинули мой столик. Хватит! – Миша одернул отца за штанину, но тот как-то откинул его ногой. – Пап, перестань танцевать!

Мальчик заплакал, неуклюже вставая на руках.

– А-а-а-а! – Миша завизжал рваным детским криком, когда отец случайно наступил ему туфлей на ручку. – Ай, пальчик… пальчик… – Мальчик заплакал так жалобно, так моляще взглядывая на маму. Он целовал свою ручку сам, успокаивался сам. Алена ничего не видела и не слышала, продолжая пить.

Анастасия крутилась и смеялась, заваливаясь и играя грудью. Девушка шаловливо приподнимала подол и так короткого платья, а потом закатывалась кряхтящим грубым смехом.

Плачущий шестилетний ребенок. Смеющаяся соседка; пропавшая, потерявшаяся Алена… Куда мы попали? Что мы здесь делаем?..

– Осторожнее, мне больно! – Анастасия ударилась о шкаф с одеждой.

Артем закрыл входную дверь на два замка, мямля что-то нетрезвым языком.