Эффект Бали

– Ой, Леш, не знаю, на байке покатайся, поищи его. В любом случае он всегда домой приползает. Вообще, что Глеб опять нажрется, было предсказуемо.

– Ну, мог хотя бы в нашей компании, – тихо предполагает Сева.

– Может, так и было бы, если бы вы на него глаза не закатывали, – Кристина сказала это тихо, уклончиво, снова утыкаясь в телефон, ожидая тирады Марго, но ее не поступает. Опять Сева и Марго переглядываются, переглядываются так, будто они хранят какую-то тайну, которую кто-то косвенно затронул. – Что происходит?

– Ты о чем? – Сева принялся мыть нож.

Кристина подскакивает с места, почуяв что-то неладное. Ей и Глеб говорил, что Сева с Марго стали себя как-то странно вести.

– То вы его в аэропорту даже в туалет не отпускали, а здесь вдруг не переживаете. И эти ваши переглядки…

– Не накручивай, Кристиночка.

– Да ладно, Кристин, забей, – смеется Леша. Он встает, лениво потягивается и уходит на кухню. – Все комары покусали, капец какой-то. А вы видели там, у пирамид, какой-то странный обряд?

– Жуть вообще какая, – Марго идет к балкону, разглядывая людей в белых одеяниях. Каждый из них несет по факелу, процессия мрачно двигается вокруг пирамид. – Сектанты какие-то.

– Светозар не сектант.

– Ты его сама видела. Думаешь, он адекватный?

– У него работа быть неадекватным.

– Да, Кристин, еще скажи, что тебя не напугало пиздец как его «умереть и воскреснуть»!

Кристина замолкает, уставившись в пол и притихнув так, что всем становится неловко.

– Мы здесь всего первый день, но мне уже страшно, – говорит она совсем тихо. – Очень страшно. Страшно от него. От местных. Раздолбанных дорог и драных собак. Эти статуи и храмы пугают меня. Джунгли и дорожка к вилле. Ящерицы, черт подери, ящерицы. Я всю ночь не могла заснуть. Пялилась на одну, как она ползет по стене и…

Она сама удивляется, насколько честно все это рассказала. И пугается собственной прямоты и искренности. Она, как каждый лайфстайл-инфлюенсер, знает, что мысли формируют действительность, и даже сама мысль о страхе у нее в голове под запретом.

А еще каждая подружка с Бали говорила ей: «Здесь мгновенная карма. Сбывается все, о чем подумаешь».

Кристина не хотела думать о страхе. А чувствовать его – тем более. Но он расползался по их мрачной вилле, впитывался в нее через кожу.

Кристина, обычно не щедрая на сантименты и иллюзии, почему-то захотела, чтобы пришел Глеб, перманентно пьяный, веселый, красивый и легкий, с этой его естественной изящной помятостью и самоуверенной улыбочкой.

Он вообще весь был не про чувство безопасности. Никогда его не гарантировал, никогда его не давал, а Кристина никогда от него этого не просила, не ждала, но почему-то хотелось именно этого и прямо сейчас.

Им всем стало неуютно от выражения ее лица.

Желтые огни факелов у пирамид плясали по кругу.

– Да ладно. Просто идиотское приключение. – Но даже Леша не смог произнести эту фразу со свойственной ему беспечностью.

– Извините, я спать.

Она чуть не бегом вбежала в комнату, быстрее, к своему ритуалу. Мицеллярная вода, потом молочко для умывания, спонж, отбеливатель для зубов. Очищение кожи в три этапа, обязательно прохладная вода, чтобы не выделялся себум. Но если раньше она делала это так, как завещала в своем «Инстаграме», «бережно, с любовью», то сейчас все происходило суетливо, нервно, лишь бы отвлечься. Так курят от страха.

Она включила свет везде, где только можно. Музыку самую дурацкую. Открыла «макбук». Где обои на рабочем столе иронично и лаконично наставляли: Only positive vibes[20 - Только позитивные вибрации (англ.).].

Бали тебя слышит, Кристина. Слышит каждую мысль и тут же воплощает. Будешь бояться – страха будет еще больше.

Две ящерицы сидели в уголке. В окно настойчиво бились джунгли. Такие плотные, что наутро солнце не пробьется через ветви.

* * *

– Может, с ней поговорить надо? – предложил Сева.

– Найти Глеба, с Кристиной поговорить… Еще предложения будут? – раздраженно поинтересовалась Марго. Она хотела сбросить с себя чертов страх Кристины грохотом шкафчиков, шумом чайника. – Боится она. Эти ласковые девочки, выращенные в тепличках, боятся всего. Еще ты под ее дудку плясать начнешь.

– Я бы не сказал, что Глеб пляшет под ее дудку, – задумался Леша.

– Дудка хороша, если она не видна.

Чайник начинал закипать. Марго все не унималась.

– Да нормальная эта Кристина, лучше фитнес-моделей, которых он обычно водил.

– Господи, Сев, она же эмоциональная проститутка, манипуляторша, мать продаст за лайк. Даже не за репост, а за лайк.

– Ты к ней слишком предвзята.

– Как раз-таки нет, это вы, мальчишки, предвзяты к каждой смазливой мордашке.

– Да что ты так на нее обозлилась?

– Марго, Сева, может, хватит? Серьезно! Давайте поищем Глеба и вытащим его из какой-нибудь канавы.

– А может, ты нам дашь поговорить, Леш?

– Да мы все просто от жары с ума сходим. Тут даже кондиционеров нет.

– Если ты, Лешенька, не заметил, тут и стен особо нет.

– Я напоминаю, что это была твоя идея, – заметил Сева. Он тут же выключил чайник и принялся быстро разливать кипяток по чашкам. Марго глядела на него круглыми глазами, побелев.

– Да ребя-я-ят, – протянул Леша. Он подошел к ним и размашисто обнял сзади. – Да это джетлаг, первый день такой насыщенный, мы все на нервах, вот и ссоримся. Ничего необычного. И вообще, – Леша важно поднял палец, – меня обезьяна обокрала, это я тут пострадавший.

Марго и Сева рассмеялись. Чай заварился в их временном доме. А из того угла кухни сектантов было почти не видно. Если закрыть глаза, кажется, что происходит нечто родное, особенно если они смеются.

– И правда слишком нервный день, – на удивление мирно согласилась Марго, заботливо расставляя чашки у столика, садясь под полупрозрачный балдахин. – Нам надо просто привыкнуть.

Это был их последний спокойный день.

И Кристина это чувствовала.

Иоланта