Эффект Бали

Сева вздрогнул, заново осознавая, где он. Он так увлекся папье-маше, своими воспоминаниями, что и не заметил, что рассвет давно закончился, а он уже не один.

Какая-то девчонка насмешливо наблюдала за ним. Красивая, потасканная, чужая. Чужая в глобальном смысле. Не с этой планеты.

– Да, извините… – Он сразу решил, что она какая-то сумасшедшая сектантка. – Я просто не удержался.

В ней было что-то вроде… хаотичной уверенности. Ехидный взгляд, осознание собственного безумия с мыслью «а что такого?».

– Он столько раз просил переделать ему лицо, что забыл о ногах, – она кивком указала на статую.

Сева понял, что сейчас только утро, а он все продолжает вести странные разговоры с не менее странными женщинами.

– Видишь, красные губы у него? Это чару.

– Что такое чару?

– Кровавое подношение. Вы, наверное, видели только цветочки да рис, но есть еще чару – кровь и сырое мясо.

Сева даже сделал пару шагов назад, когда понял, что кто-то действительно использовал кровь вместо краски.

– Они делают подношения не только богам, но и демонам. У балийцев странное понимание добра и зла. Демонов можно не только задобрить, их можно приручить. И они не чураются крови. В эти маленькие корзинки положат растерзанного цыпленка или оторванный от свиной туши кусок и украсят цветами.

Сева оглянулся на виллу, прикидывая, как ему лучше отступить.

– В этот раз великий Светозар, – она печально хмыкнула, – мое близнецовое пламя, вдохновился бхутой и калой. Два демона. Бхута с санскрита переводится как «нечистый элемент, из которого состоит тело», а кала – «время», «судьба» и «смерть». Для них это одно и то же. В его статуе собраны прообразы бхуты и калы. И, по легенде, если они вдруг рассорятся, хаос поглотит мир. Правители подземного царства всегда должны быть дружны. Кстати, еще они едят грешников, – говорила девчонка излишне весело.

– И почему он решил выбрать такие… прообразы?

– Все очень просто. – Она улыбнулась с явным наслаждением, глядя ему прямо в глаза. – Светозар хочет в себе это уничтожить. Нечистый элемент тела, а еще время, судьбу и смерть.

Сева сглотнул, пугливо огляделся. Статуя теперь казалась еще более жуткой.

– Такие статуи называются ого-ого, – она провела рукой по пузу, нежно, тыльной стороной ладони по второму расплывшемуся лицу.

– Ты давно на Бали, да?

– Уже пять жизней подряд.

Сева улыбнулся натянуто, пытаясь показать свое дружелюбие.

– На ретрите, да?

Она медленно покачала головой.

– Нет. Это ретрит на мне, – рассмеялась девушка. – И чего он боялся?

– Что-что?

– Ничего. Ты же из Москвы, да? – с какой-то жадностью спросила она.

– Ага. И ты, наверное, тоже.

– О-о-о, я из очень какой Москвы. Ты сейчас скучный, мне неинтересно. – С этими словами она резко повернулась, так что всколыхнулось белое платье, и быстро ушла.

Ноги Сева так Светозару и не сделал.

Зато Сева сам сделал ноги.

* * *

Светозар головой окунул Глеба в фонтан.

– В храм я тебя так не поведу.

– Да прекратите!

Светозар хохотал, держа его за шиворот, как маленького ребенка. Люди шли дальше, били в гонг и не обращали на них внимания.

– Не заслужил, не заслужил ты Меласти. Тебя в этой мажорной рубашечке не пустят, так что проведем по-своему.

– Да отпустите!

Глеб едва вырвался, а Светозар продолжал хохохать. Он просто схватил его и окунул в фонтан. Без прелюдий. Без… злости! Глеб опешил, не зная, как реагировать. Мутная зеленая вода стекала по подбородку.

– Вы больной? Что вы делаете?

– Следовать за божеством, чтобы смыть с себя несовершенства и несчастья, дурную энергию и принять в море святую воду амерту, – нараспев ответил Светозар и снова расхохотался. – Тебе, Глебушка, поголодать, очиститься и только потом в храм, с собой я тебя взять не смогу. Меласти проводят у океана и у святых источников, ты достоин этого – грязного фонтана при отеле.

Часть Глеба была возмущена, а часть – задета, будто все это имело какой-то смысл.

– Твоя амерта у тебя в бутылке.

– Да отъебитесь вы. – Он мог этого и не говорить. Его давно уже не держали. Глеб мог спокойно идти дальше к вилле, забыв об этом инциденте. – Я – не один из ваших сектантов.

– Ты хуже, Глеб, намного хуже, ты – моя проекция.

Больше всего его бесило, что через бред Светозара невозможно было пробиться. Непреодолимая стена чуши. Ему не скажешь «прекрати» или «что ты о себе возомнил?». Нет. Он упрям и заразительно самоуверен.

Глеб смотрел на него с какой-то долей обиды, чувствуя, как вода стекает все ниже и ниже по телу, под темную рубашку. Искал в себе слова и реакции, пока Светозар оставался таким же веселым и беспечным.

– Я не веду того, кто готов идти. Кто не готов – вот с тем случится путь.

– С чего вы взяли, что меня надо вести?

– Ты сам сейчас это сказал. Я знаю, что каждому такому мальчишке, как ты, нужно.

– И что же?

– Отец.