Опасный возраст

Она хотела провести со мной время. В свой же день рождения, на моих условиях. Такие я ставил в детстве, взимая взятки в виде фастфуда. Я вспомнил, что пытаюсь быть лучше.

– Да, пошли. Только возьмем то, что ты захочешь.

8

У нее были сложные пищевые предпочтения. Очень многое она не могла позволить себе из-за больного желудка, а то, что могла, выбирала с излишней придирчивостью. Поэтому вместо фастфуд-забегаловки мы выбрали дорогой ресторан вдали от фуд-корта, где из еды воротили такие произведения искусства, что потом было жалко есть. Но это меня устроило. В фуд-корте обязательно попались бы одноклассники. Никто не хочет светиться где-то с родителями.

А в таких заведениях они не бывали.

Она заказала какие-то морепродукты, и мы пытались общаться. Выходило не очень складно.

– Зачем ты куришь?

– Я не курю.

– А зачем ты врешь?

– А зачем ты спрашиваешь, если знаешь правду и знаешь, что я совру?

– Так ты можешь сказать мне причину?

– Просто. Многое в этом мире делается без особой цели.

– Я даю тебе карманные деньги не на сигареты, понимаешь?

– Мам, давай сменим тему.

Беседа опять скатывалась в ссору. Я уже поглядывал на часы, а официант все не торопился. Я не мог долго находиться в ее присутствии: все казалось избыточным и во всем возникали перехлесты. Разговор оборачивался ссорой, а невинная реплика превращалась в хамство.

– Ты ничего мне о себе не рассказываешь, – с заметной печалью сказала она.

– Потому что у меня ничего не происходит.

– Что же должно произойти, чтобы ты хоть что-то рассказал? Мне иногда кажется, что ты как чужой в своем доме. Вернее… хочешь быть чужим.

Я глядел на ее усталое лицо: она выглядела моложе своих лет. Ей давали тридцать восемь навскидку. Но в чертах было много тяжести. Такое выражение образуется с возрастом от глубоких переживаний, и его уже невозможно спрятать за дежурной мимикой. Стоит только человеку остаться наедине с собой, как все сползает, как краска, и остается лишь одна грустная гримаса.

Мне хотелось обнять ее и попросить прощения за мое безобразное поведение: скрытность, грубость, курение – и за то, что демонстративно отсекал ее от своей жизни. Но на такой шаг я не мог решиться. Истинная трусость – в таких вещах.

– Спроси у меня все что хочешь.

Не это надо было, конечно, сказать. Я словно оказывал какую-то милость.

– У тебя есть девушка? – мигом спросила она.

Я вытаращился, менее всего ожидая услышать такой вопрос.

– Нет.

– А нравится кто-нибудь? – с пристальным взором осведомилась она.

– Нет!

Она поскучнела. Принесли креветки с овощами и рисом. Все дымилось и вкусно пахло.

Мы чокнулись. Она взяла белое вино, мне налили кока-колы по детскому тарифу.

– За тебя.

– И за тебя.

Обед прошел в молчании. Я чувствовал подавленность. Отчего? От неумения выразить лучшие чувства? Что я за человек такой? Мне даже хотелось плакать. Но я давился этими креветками и думал, что сейчас выйду и пойду на ту заброшенную стройку.

– Что будешь делать потом? – словно прочла она мои мысли.

– Погуляю… А ты?

– Я останусь тут.

– Зачем?

– В кино иду.

– Одна?

– Нет.

– А с кем?

– Ну… со знакомым, – с особым значением произнесла она, и у меня отлегло от сердца.

Значит, появился какой-то ухажер. Это радовало. Личной жизни у нее не было, растила она меня одна, но когда кто-то появлялся, она зачем-то давала мне знать и называла их «знакомыми». Я искренне хотел, чтобы один такой знакомый взял ее замуж и она была бы так счастлива, что забыла бы про непутевого меня.

Мы доели. Я как-то чинно поблагодарил ее за обед и оставил в ресторане допивать вино. На всякий случай спрятался за фикусом снаружи и ждал. Мне было важно увидеть, что ухажер и впрямь придет. Так и было. Зашел какой-то мужчина и подсел к ней. В руках у него был нелепый веник.

«Каллы на похороны приносят, дебил», – почему-то желчно подумал я.

Но дальше подсматривать не стал и побрел вниз.

О ней больше думать не хотелось. Я просто надел наушники.

This was never my world, You took the angel away —
I killed myself to make
Everybody pay[1 - В этом мире никогда не было места для меня,Ты отнял моего ангела —И я убил себя, чтобы заставить вас всех заплатить.].

Это пел Мэрилин Мэнсон в такт моему сердцебиению.

Я шел к выходу. Внезапно повеяло знакомой смесью душистых запахов.